чтобы не волновать ее.
– А вы говорили?
– Нет. Я бы и без предупреждения ничего не сказала пациентке. Это непрофессионально.
– Кому-нибудь еще мисс Доусон высказывала свои опасения? Доктору Карру, например.
– Нет. По словам мисс Уиттакер, ее тетя боялась и доктора тоже, потому что вообразила, будто он в сговоре со мной. Разумеется, распространившиеся впоследствии неприятные слухи придали особую окраску этой истории. Не исключено, что она заметила, как мы смотрим друг на друга или шепчемся в сторонке, и ей пришло в голову, будто мы строим заговор.
– А что насчет служанок?
– К тому времени в доме были новые служанки, вероятно, она не хотела говорить об этом с ними, и в любом случае я бы не стала обсуждать свою пациентку с ее прислугой.
– Безусловно. А почему ушли старые служанки? Сколько их было? Они ушли одновременно?
– Ушли две. Они были сестрами. Одна прослыла «грозой фарфора», и после очередной разбитой тарелки мисс Уиттакер уволила ее, а сестра ушла вместе с ней.
– Ну, ясное дело! Кому понравится смотреть, как твой бесценный краун-дерби[16] разлетается по полу осколками! Стало быть, это не имело никакого отношения… то есть это случилось не из-за…
– Нет, это случилось не потому, что они не поладили с сиделкой, если вы это имеете в виду, – с улыбкой сказала сестра Филлитер. – Они были очень услужливыми девушками, хотя и не слишком смышлеными.
– Понятно. А не можете ли вы припомнить, не случилось ли чего-нибудь странного, из ряда вон выходящего, что могло бы пролить свет на эту историю? Кажется, имел место визит нотариуса, который сильно взволновал пациентку. Это было при вас?
– Нет, я только слышала об этом от доктора Карра. Да и он не знал ни имени нотариуса, ни зачем тот приезжал, вообще никаких подробностей.
– Жаль, – сказал лорд Питер. – Я возлагал большие надежды на сведения о нотариусе. Есть нечто зловеще-магическое в нотариусах, которые появляются неожиданно, с маленьким портфельчиком, вызывают всеобщий переполох своими таинственными совещаниями с доверителем и уходят, предупредив, чтобы в случае срочной необходимости за ними немедленно послали, не правда ли? Если бы не этот нотариус, я, возможно, и не отнесся бы к медицинскому заключению доктора Карра с тем уважением, коего оно заслуживает. Полагаю, он больше не появлялся и не писал?
– Не знаю. Постойте. Я кое-что вспомнила. Однажды, когда у мисс Доусон случилось что-то вроде приступа истерики, она сказала… что же она сказала?.. Ах, да: что ее пытаются свести в могилу раньше времени.
– Когда это было?
– Ну, недели за две до моего ухода. Мисс Уиттакер зашла к ней с корреспонденцией, полагаю, и еще с какими-то бумагами, которые надо было подписать, и, похоже, это страшно расстроило мисс Доусон. Я как раз вернулась с прогулки и застала ее в ужасном состоянии. Служанки могли бы вам рассказать об этом больше, чем я, потому что как раз вытирали пыль на лестничной площадке и слышали, как она разошлась, поэтому бросились вниз, чтобы привести меня. Естественно, я не спрашивала их, что же там произошло, – сиделке не пристало сплетничать с прислугой за спиной своих нанимателей, – а мисс Уиттакер сказала, что ее тетушка получила какое-то неприятное известие от своего поверенного.
– Да, похоже, здесь что-то есть. Вы помните, как звали горничных?
– Как же их звали? Какая-то забавная у них была фамилия… ах, да – Гоутубед[17]. Берта и Ивлин Гоутубед. Я не знаю, куда они уехали, но вы наверняка сумеете это выяснить.
– Еще один, последний вопрос, и я хочу, чтобы, отвечая на него, вы забыли о христианском благодушии и законе о клевете. Что представляет собой мисс Уиттакер?
По лицу сиделки пробежало какое-то не поддававшееся определению выражение.
– Высокая, красивая, с очень решительными манерами, – начала она, словно бы стараясь помимо собственной воли отдать должное мисс Уиттакер, – очень компетентная сиделка – вы, наверное, знаете, что до переезда к своей тете она работала в Королевской общедоступной больнице. Мне кажется, что она – идеальный сценический образ медсестры. Она меня не любила, так же, как и я ее – лучше мне заявить вам это с самого начала, чтобы вы ко всему, что я о ней скажу, добавили от себя немного благожелательности, – но мы обе были способны с первого взгляда распознать умелый медицинский уход и уважали друг друга.
– А с чего бы ей вас недолюбливать, мисс Филлитер? Простите меня за откровенность, но я уж и не припомню, когда встречал такого приятного человека, как вы.
– Не знаю. – Сиделка явно немного смутилась. – И, похоже, неприязнь ко мне у нее только росла. Вы, вероятно, слышали… ну, о чем судачили в городе? После того как я уехала. Что доктор Карр и я… О, это было ужасно, и я по возвращении сюда имела пренеприятнейший разговор со старшей медсестрой. Так вот, эти слухи наверняка распространяла мисс Уиттакер. Больше некому.
– Но ведь вы были помолвлены с доктором Карром, разве не так? – деликатно заметил его светлость. – Имейте в виду, я не считаю, будто это что-то плохое, но…
– Но она утверждала, что я из-за этого пренебрегаю своими обязанностями по отношению к пациентке, чего я никогда бы не допустила. Мне бы такое даже в голову не пришло.
– Разумеется, нет. А вы не думаете, что для нее сам по себе факт вашей помолвки был обидным? Кстати, сама мисс Уиттакер когда-нибудь была с кем-нибудь помолвлена?
– Нет. Вы имеете в виду, не ревновала ли она? Я уверена, что доктор Карр никогда не давал ни малейшего, повторяю, ни малейшего повода…
– О, прошу вас, – воскликнул лорд Питер, – пожалуйста, что вы так взъерошились? Какое славное слово, кстати – взъерошиться, словно речь идет о котенке, пушистом и милом. Но пусть даже без малейшего повода со стороны доктора Карра… он ведь очень привлекательный мужчина. Вы не думаете, что в этом могла быть причина?
– Поначалу мне это тоже пришло в голову, – призналась мисс Филлитер, – однако после того, как мисс Уиттакер доставила ему столько неприятностей из-за вскрытия, я отвергла эту мысль.
– Так ведь она не возражала против вскрытия?
– Не возражала. Но есть такая вещь, как стремление утвердить свою правоту в глазах соседей, лорд Питер, а потом обсуждать все это на посиделках в доме викария. Я туда не ходила, но вы спросите у тех, кто там бывает. Знаю я их чаепития.
– Что ж, это не исключено. Люди бывают очень язвительны, если считают, что ими пренебрегли.
– Возможно, вы правы, – задумчиво произнесла сестра Филлитер. – Однако, – вдруг добавила она, – это не может служить мотивом убийства
