который старик держал в руке.
— Я чуял твоё присутствие на галерее. И я чуял, что тебе стало обидно за меня. Хоть ты мне ничем и не обязан, но тебя тоже разозлило то, что меня безосновательно, как ты знал, унижают, злят, и насмехаются. И ты блестяще доказал, что наш бывший предводитель, Гропах, банальный хвастун, и слишком много о себе воображал.
Конан криво усмехнулся:
— Ну, было дело. Ты прав. По его речи я понял, что ты здесь на положении ещё не полноправного члена этого… Конклава. И тебе нужно учиться, и выслуживаться. Чтоб попасть в число избранных. Но теперь, думаю, это будет нетрудно! Ваш главарь, явно настроенный против тебя, мёртв, и ещё два места в Конклаве я освободил!
Горбун покудахтал: точно: этот способ смеяться у них с Фаей наследуется. Конан и сам поусмехался: воспоминания о дочери нового кандидата в члены Конклава приятно грели душу! Но горбун сказал:
— Я и сейчас вижу, что тебе… Очень хорошо было с Фаей. И ты вовсе не злишься на неё и на меня. Поэтому у меня к тебе такое предложение.
Я освобожу тебя. А ты за это поможешь мне убить всех этих зазнавшихся и обнаглевших магов-недоучек! Ну, и тех стражников, кто не захотел присягнуть мне. Таких тебе будет нетрудно определить. Поскольку они остались бодрствовать! Вот, взгляни! — маг простёр ладони к Конану.
Перед внутренним взором киммерийца вдруг возник как бы план-схема замка!!! Огромного и запутанного строения, с планом всех помещений и коридоров. И даже маги, отдыхавшие, или занимавшиеся какими-то делами в своих покоях, возникли перед Конаном — волшебство!.. Но — очень чёткое и материальное: запомнить расположение комнат и переходов оказалось просто и легко!
Но кое-что ещё на краешке сознания уловила его чуткая варварская натура!
— Так ты — Бенепасс Саросский?!
Горбун приложил палец к губам:
— Тс-с-с! — морщинистое веко хитро подмигнуло киммерийцу, — В данный момент я — неумелый и мало знающий послушник! Которому ещё учиться и учиться, и выслуживаться, чтобы удостоиться чести стать… Ну и так далее. Вот именно поэтому я и не собираюсь никуда вступать. А предлагаю тебе, Конан, помочь мне захватить замок Вассы Второго в моё с дочерью полное распоряжение! Ты же — не против, чтоб она жила, как королева?
Конан фыркнул:
— Разумеется! Только вот…
— Да?
— Убивать беззащитных людей, пусть и мнящих себя — магами… Как-то… стыдно!
— Никакие они не «беззащитные»! — теперь уже горбун фыркнул, — Пусть и слабенькие, но они — маги! И сопротивляться, и чисто физически, и колдовать, могут очень даже адекватно! Впрочем, ты сам в этом убедишься! И очень скоро. Потому что я так полагаю, наш союз — заключён?
— Да. — Конан не видел смысла отказываться. Ведь не ждать же ему, в самом деле, когда его «напоют водой»?!
— Очень хорошо. — маг, подойдя, указательным пальцем правой руки коснулся оков на запястьях и лодыжках Конана. Оковы спали.
Конан покрутил кистями, чтоб вернуть подвижность суставам:
— Если б ты ещё и вернул мне мой любимый меч…
— Неужели ты полагаешь, я не подумал об этом? Твой хайбарский меч, пояс, и все твои кинжалы ждут тебя за дверью!
Действительно, именно там всё Конановское добро и лежало, рядом с двумя мирно почивавшими воинами, расположившимися у стены, привалясь к ней спинами. Варвар хмыкнул:
— Они крепко спят?
— Да.
— Я имею в виду, они теперь — твои подчинённые?
— Да.
— Отлично. — Конан повытаскивал из ножен воинов их кинжалы, дохленькие сабли оставив хозяевам: толку от таких — ноль. Зато вот кинжалы… Могут пригодиться! Он сунул их за пояс, — Мне они сейчас нужнее.
— Смотрю, ты решил быть во всеоружии.
— Да. Много — не мало! Тем более, если ты говоришь, что от них можно ждать сюрпризов! А оружие — оно оружие и есть. Хоть добытое с боем, хоть позаимствованное у беспомощного врага. Или недееспособного союзника. Не суть. Так что по-крайней мере эти кинжалы мне в спину не вонзятся!
— Они не вонзились бы в любом случае. — маг, теперь неторопливо и тихо шагавший рядом с киммерийцем по коридору к комнате ближайшего мага, взглянул на Конана, — Я же сказал тебе: те, кто присягнул мне — тебе не опасны. И крепко спят. И будут спать, пока мы с тобой не…
Закончим наших дел!
— Вот как. Ну, хорошо. Ладно. Вот мы и пришли, — они успели подняться на второй этаж, и подойти к первым апартаментам. Судя по их размеру и убранству, здесь жил один из главных приспешников «хвастуна» Гропаха. Конан именно поэтому с него и начал: пусть те, кто послабее, останутся на потом.
Дверь открывалась наружу. Конан, потянув, и подёргав, пожал плечами:
— Похоже, наш друг заперся изнутри на засовы.
— Не волнуйся, Конан. Нет таких засовов, которые я не смог бы открыть!
Снова последовали манипуляции с пальцем. За дверью загремело, и вот уже Конан распахнул её настежь!
Только для того, чтоб, отскочив и вжавшись в стену, пропустить мимо себя огромный обжигающий язык оранжево-фиолетового пламени!
Не дожидаясь продолжения, варвар с мечом в руке впрыгнул в проём, и перекатился по полу. Но огня больше можно было не опасаться: перед ним стоял огромный грифон, клацавший клювом на мерзкой морде, и «роющий» когтистой лапой камень пола — звук при этом получался отвратительный!
— Смотрю, они все весьма агрессивно настроены! — Конан обращался к магу, оставшемуся за его спиной, и судя по всему вовсе не горящего желанием переступить порог, и помочь союзнику.
— Ну — так! Они же собирались нажарить из тебя бифштексов! А ты не хочешь дать им пообедать спокойно!
Грифон внезапно прыгнул! И очень расчётливо: хвост с ещё одной мерзкой пастью на конце метнулся к затылку киммерийца! Увернувшись от основной пасти — на шее! — Конан недолго думая рубанул, даже не оборачиваясь, что было силы!
Ну вот. По крайней мере, одной, «хвостовой», головой меньше.
Однако он рано радовался: на месте отрубленной почти мгновенно выросла новая! А «основная» пасть, та, что на морде, снова метнулась к нему!
Теперь Конан рубанул уже по её шее. Ага — два раза!
— Бронированная она у него, что ли?!
— Да. Чешуйки на торсе и шее сделаны из того же материала, что панцирь у черепах. Гибкие, но очень прочные! Впрочем, клюв у него точно такой же! Не позволяй себя укусить!
— Спасибо за полезнейшие сведения! — теперь Конан, пыхтя, и щедро раздавая рубящие удары, отбивая наскоки и нападки грифона, так и бьющего крыльями, но в тесном пространстве комнаты с низким потолком взлететь не могущего, отступал, —
