что завтра же мы все обсудим и решим. Ты обещаешь?
– Да, – закивала Софья облегченно и как-то печально нежно улыбнулась ему. – Я знала, что ты разумный человек и поймешь меня. Я не хочу позора. А я боюсь, что Леван Тамазович и Серго разгневаются. А вдруг они уже ищут меня?
– Вряд ли, – пожал плечами Амир, разворачивая жеребца и пуская его в обратный путь. – Когда я видел дядю в последний раз, он был пьян и валялся на подушках в садовой беседке со своими собутыльниками, а Серго, я думаю, спит теперь в объятьях Тито.
– Да, и это ужасно. Если узнают, что мой муж… – она замялась.
– Ты боишься этого?
– Боюсь. Это так унизительно, когда твой муж в первую брачную ночь пренебрегает тобой. Все только и будут об этом говорить.
– Это его грех, Софико, не твой, – тут же буркнул Амир. – Поверь, и я даю руку на отсечение, что большая часть мужчин, если не все, что присутствовали на свадьбе, бегом бы побежали в спальню, где ждала бы такая прелестница, как ты. Лишь развратные себялюбцы, как Серго, которые слишком испорчены, чтобы оценить женскую красоту, могут поступать так. Поверь, если бы не я, нашлись бы другие желающие заслужить твое расположение. И я знаю это точно. Потому еще вчера я сообщил особо рьяным, что первый, кто приблизится к тебе на непозволительное расстояние, будет иметь дело со мной. Я видел, какими глазами все эти молодые джигиты смотрели на тебя вчера, когда ты танцевала.
– И ты что же сказал им… – запнувшись, спросила девушка, опешив от его заявлений.
– Что ты под моим покровительством.
– Но зачем ты это сказал? Они могут подумать, что между нами что-то есть, – пролепетала она в ужасе.
– Пусть думают что хотят. Мне это безразлично. Я лишь знаю, что они побоятся связываться со мной.
Они замолчали, и через какое-то время Софья вымолвила:
– Я очень боюсь, Амир. Если Леван Тамазович узнает, что Серго не ночевал в моей спальне, он придет в ярость и точно отправит меня к отцу.
– Я все устрою, не беспокойся, Софико, – тихо заметил Амир. – Сделаю так, что все подумают, что эту ночь Серго провел с тобой.
– Да?
– Да. Доверься мне, мой цветочек, – кивнул он, нежно целуя ее в висок. – Но только не забудь, что ты обещала мне завтра все решить относительно нас…
Глава IV. Обман
Они вернулись в усадьбу, когда занимался рассвет.
Остановив своего жеребца у конюшен, Амир, проворно спешившись, протянул руки к девушке и снял ее с коня. Однако не поставил на землю, ибо здесь было довольно грязно, а, легко перехватив ее стан, поднял на руки. Быстрым шагом, чуть осматриваясь по сторонам, мужчина последовал в сторону дворца, который сиял на рассветном мрачном небе светлым большим пятном. Уже у дальней границы сада Софья попыталась спуститься с его рук, вымолвив:
– Далее я смогу сама дойти, Амир.
Он обратил на нее строгий поглощающий взор и, сильнее прижав тонкий стан девушки к себе, властно вымолвил:
– Одна не пойдешь. В усадьбе полно незнакомых людей. Еще не хватало, чтобы какой-нибудь пьяный джигит воспользовался твоей беззащитностью и затащил в кусты.
– Боже, Амир, ты, конечно, преувеличиваешь! – возмутилась Софья.
– Софико, не спорь, мне лучше знать об этом.
Увидев в его глазах упорное властное выражение, она вздохнула и более не сопротивлялась. Покорно положив свою голову к Амиру на плечо, она позволила ему нести ее по темному саду. И совсем не удивилась, когда Асатиани направился не в сторону парадного дворцового въезда, а к заднему входу для слуг. Он шел быстро, не останавливаясь. Софья, невольно озираясь вокруг, молилась только об одном, чтобы их никто не увидел. Лишь около дворца, у дверей, им неожиданно повстречался один старый слуга, который, увидев Амира с Софьей на руках, удивленно округлил глаза.
Асатиани, тут же вперив в него темный взор, глухо угрожающе произнес:
– Ты ничего не видел. А если откроешь рот, то…
– Я ничего не видел, Амир-паша! – тут же выпалил почтительно старик и быстро засеменил в сторону цветников.
Далее Амир беспрепятственно достиг спальни девушки и, осторожно толкнув дверь, вошел внутрь. Проворно захлопнув дверь ногой, он подошел к кровати и бережно опустил Софью на покрывало. Выпрямившись, окинул напряженным мрачным взором девушку, сидевшую перед ним с распущенными и чуть растрепавшимися от ветра и скачки волосами, глухо велел:
– Пока побудь одна. Я скоро вернусь. Не запирай дверь и жди.
– Хорошо, Амир, я поняла.
Асатиани вернулся в ее спальню через четверть часа. С его мощного плеча свисала неподвижная длинная фигура, укутанная в темный плащ. Мужчина быстро приблизился к постели, где так и сидела девушка. Софья тут же распознала в неподвижном человеке Серго. Руки и голова молодого князя безжизненно свисали вниз, и он не двигался.
– Боже, что с ним? – пролепетала испуганно она, тут же вскакивая на ноги и приближаясь к Амиру.
– Он спит и проспит, надеюсь, до утра. Тито подсыпал ему в вино сонную траву по моему приказу.
– Боже…
Быстро положив бессознательное тело Серго на постель, Амир вытянул из-под него плащ, и она увидела, что князь полностью обнажен. Асатиани повернулся к ней, отмечая, что она замерла около кровати и лишь испуганными глазами смотрела на одурманенного мужа.
– Ложись, Софико. До утра он не тронет тебя, – коротко приказал Амир.
– Ты дал Тито поручение усыпить Серго?
– Да, – кивнул он.
– Но зачем? – задала она глупый, по его мнению, вопрос.
Мужчина прищурился и, наклонившись над ней, властно обхватив подбородок Софьи пальцами, поднял ее лицо к себе и нежно поцеловал ее в губы. Через миг он чуть отстранился от нее и, не спуская с ее прелестных зеленых глаз поглощающего взора, властно произнес:
– Неужели ты думаешь, что я позволил бы ему приблизиться к тебе в первую же ночь?
– Но он мой муж, – ответила она нервно и тихо, косясь на храпящего Серго.
Амир тут же наклонился к ней сильнее, и его глаза как-то угрожающе засверкали.
– Ты моя, Софико, –
