и смогла выдохнуть я, прижимаясь к нему. — Ты зачем так рисковал?
— Думаю, не было другого выбора, — пожал плечами Себастьян. — Ты желуди видишь?
— Вижу, — утвердительно кивнула я.
— Собирай их, — велел мне мужчина. — И как можно больше. Все, до которых сможешь дотянуться. Нам явно понадобятся снаряды.
— Но ведь они не могут выбраться на дерево?
Себастьян тоскливо посмотрел на коров, штурмовавших дуб. Тот, благо, был достаточно крепок, чтобы его ствол даже не содрогался от тяжелых ударов.
Вот только, судя по выражению лица Себастьяна, он никакого оптимизма по этому поводу не испытывал и все еще был уверен, что что-то пойдет не так.
— Они нет, — отметил бог смерти. — А вот он, — мужчина указал на пастуха, спешившего к нам по палящему солнцу, — очень даже да. И я боюсь представить, сколько в них магической энергии, если они не распадаются на солнце…
Мы устроились на разлапистых ветках дуба. Коровы топтались внизу, периодически бодая дерево. Пастух по пути умудрился упасть, но, кажется, ничего не почувствовал. Мертвецы, повстречавшие нас в поместье, были какими-то более живыми, что ли. Мне казалось, что кое-какие органы чувств у них все-таки присутствовали. У этого индивида не было ничего, ровно как и у коров.
— Это имитация, — покачал головой Себастьян. — Вернувшееся в тело, пусть даже состоящее сплошь из костей, сознание считает, что должно что-то чувствовать. Потому ощущения присутствуют, хотя на самом деле их наличие почти абсурдно. А с этими не трудились. В них вдохнули не сознание, а двигательную активность. Но зато вдохнули так масштабно… И это странно, что я ничего не могу с ними сделать.
— Вообще ничего? — уточнила я, срывая несколько желудей. — И ты уверен, что эти снаряды будут достаточно эффективными? Что-то мне подсказывает, что это слишком просто, как для оружия.
— Это просто, да. Но иногда простые методы эффективнее всего. А я не могу ничего сделать, потому что энергетическая линия не открыта. Ими кто-то управляет. Знать бы, кто, — протянул Себастьян. — Но ничего. Разберемся. Сначала отогнать бы и вернуться домой…
— А потом проделывать все то же по новой?
— А потом я пойду разбираться с проблемами, а ты останешься дома. Потому что это может опасно.
— Мне казалось, мы уже пришли к общему мнению, и ты смирился с тем, что я никуда от тебя не денусь. Но, вижу, тебя никак не оставляет в покое эта мысль? — усмехнувшись, поинтересовалась я у Себастьяна. — Бесполезно меня отговаривать. Я все равно не отпущу тебя одного. А разобраться надо. Иначе где гарантия, что какая-нибудь стая быков в следующий раз не разнесет весь дом?
Себастьян скривился. Наверное, я говорила слишком логично, и ему нечего было возразить.
— В любом случае, коровы не информативны. Они животные, а значит, никаких следов разума там нет и быть не может после смерти, — решительно заявил он. — Потому их надо уничтожить.
— Как? Желудями?!
Себастьян ухмыльнулся. Он взял из моих рук первые несколько снарядов, прицелился и швырнул желудем в корову.
Я не успела даже заметить, что произошло. Только увидела, как крохотный предмет вспыхнул в воздухе, превращаясь в огненный шарик, и врезался в прогнивший коровий бок. Животное издало громкий, совершенно нехарактерный и мало напоминающий мычание звук и бросилось прочь, разбрасывая прочь огненные искры. Пламя пробиралось внутрь, охватывало внутренние органы, и корова мычала всё активнее и активнее.
Дым был черный, еще и с отвратительным запахом. Я поморщилась, представляя себе, как долго потом придется отмываться в ванной, чтобы не провонять этим на всю оставшуюся жизнь. Но Себастьяна запах, кажется, сейчас совершенно не волновал. Он вновь прицелился и швырнул следующим атакующим снарядом во вторую корову.
В этот раз бог смерти не был столь меток. Огненные искры рассыпались по цельной шкуре мертвой коровы, оставляя на ней подпалины, но больше никакого вреда не причинили. Пока первое пострадавшее животное рассыпалось в пепел и уже больше не могло на нас нападать, это, казалось, еще больше разозлилось.
Корова выполнила трюк, собственно, для коров недопустимый: встала дыбом и забила копытами по дубу. Эффекта это не возымело, но на меня аж повеяло духом смерти.
Себастьян наклонился вниз и схватил руками тонкую дымную полосу. Я с удивлением наблюдала за тем, как он тянул на себя то, за что, казалось, невозможно было ухватиться. Дым превращался в тонкую паутину, и мужчина выдергивал ее из коровы, сминал в руках, формируя небольшой моток ткани.
— Это энергия смерти, — пояснил он мне, едва не шипя от сверхусилий. — Именно им можно подпитать наш шар и продлить жизнь скелетам.
— Так может, я буду поджигать желуди и бросать? А ты попытаешься вытянуть это?
— Пробуй, — разрешил Себастьян, даже не задавшись вопросом, смогу ли я это сделать. Может быть, он доверял мне и знал, что я не подведу. А может, полагал, что даже если у меня ничего не получится, то я все равно не пострадаю, а желудей вокруг предостаточно, снарядов хватит.
Я набрала целую горсть и, особо не целясь — ведь меткость никогда не была моим коньком, — швырнула на коров. Не зная толком, как управлять собственной магией, просто представила, как загораются крохотные огоньки, а желуди превращаются в угли, способные прожечь дыры даже в плотной коровьей шкуре.
Для верности и лучшего фантазирования я даже зажмурилась. Только отвратительный смрад заставил меня открыть глаза и все-таки посмотреть вниз.
Желудей я бросила достаточно много, чтобы навредить как минимум половине коров. Они все пытались прорваться к дереву, и искры перепрыгивали с одной на другую. Некоторые дымились достаточно сильно, чтобы дух смерти поднялся наверх, и Себастьян смог дотянуться до него и попытаться вытащить.
Я видела, сколько труда понадобилось богу смерти, чтобы выдернуть волшебство хотя бы из одной коровы, но дальше пошло проще. Он сплетал темные нити в единый клубок, и тот все рос и рос в размерах, сейчас превратившись в что-то похожее на футбольный мяч, только черный. Себастьян буквально втягивал в эту черную сферу тонкие нити, и структура колдовства становилась все плотнее и плотнее.
Одна из коров, издав предсмертный стон, тоже не коровий, а какой-то почти человеческий, рухнула, превращаясь в пепел. Такая же участь должна был постигнуть и следующую, и я обрадовалась, понимая, что Себастьяну удалось достичь успеха.
Но рано. Затрещали ветви, и я, вновь посмотрев вниз, узрела, как упрямо лез к нам пастух-мертвец, точно не собиравшийся оставлять в живых своих жертв.
Понадобилось немало усилий, чтобы не завизжать, как той сумасшедшей. Я уже занесла руку, чтобы швырнуть горсть пылающих желудей прямо в лицо
