Книга Изыди, Гоголь! - Nemo Inc.

-- Гоголи внесли огромный вклад в русскую культуру, и то, что их род оказался пресечен -- это, без сомнений, большая потеря для нашей великой империи и для каждого из нас в частности, -- улыбается Романов. -- Одна из причин, по которой мы собрались здесь сегодня -- это отдать дань уважения последнему патриарху Гоголей.

Дворяне переглядываются. Княжич нетерпеливо протягивает руку в сторону:

-- Анна, будь добра, отлипни от своего друга на минутку.

Десятки пар глаз обращаются в одну точку. Блондин с ямочкой на подбородке смущенно отворачивается. Анна изображает для гостей улыбку, залпом допивает бокал шампанского, бросает что-то напоследок другу и проходит к жениху.

Пышная черная грива кучерявым водопадом струится по спине и качается в такт широкой уверенной походке. Шпильки отбивают четкий ритм, в смелом разрезе темного платья мелькает длинная соблазнительная ножка.

Карие глаза смотрят уверенно, носик чуть задран, полные губы привлекают взгляд каждого мужчины. Загорелая кожа контрастирует с другими, бледными, дворянками и придает образу девушки дикую сексуальность.

У Анны Гоголь нет большого таланта к магии, но сногшибательной красоты хватает, чтобы быть желанным трофеем для каждого мужчины и объектом черной зависти для их жен и дочерей.

Анна встает по левую руку от жениха. Романов проводит по ее фигуре жадным взглядом. Совсем скоро эти крутые бедра, эта спелая грудь, эти полные губы -- вся она без исключения будет принадлежать ему.

Позволив себе легкую улыбку, княжич берет нежную руку невесты в свою. На изящном пальчике искрится кольцо с бриллиантом. Романов говорит:

-- Мы рады исполнить последнее желание почившего патриарха Гоголей и объявить о нашей с Анной Святославной свадьбе. Она состоится через две недели, здесь, в поместье Гоголей, и все присутствующие приглашены на праздник!

Хлоп, хлоп, раздаются хлипкие аплодисменты, поздравления.

Хлоп, хлоп, Романов шепчет:

-- Поцелуй меня.

Розовые губы Анны кривятся.

Хлоп, хлоп, и лицо девушки расцветает в обворожительной улыбке:

-- Конечно, любимый.

Анна подается навстречу жениху.

Хлоп, хлоп, ее карие глаза округляются, и она отшатывается. Смуглые ладони, не давая вырваться крику, прикрывают рот.

Анна шепчет:

-- Николай Александрович, ваши… ваш рот…

-- Чт…

Романов едва шевелит губами и тут же заходится в болезненном мычании.

Гости замирают, вытягивают от любопытства шеи -- и тоже отшатываются. Дамы с охами, господа с матом.

Княжич вырывает у ближайшего слуги серебряный поднос и таращится в него изо всех сил. Дрожащие пальцы осторожно скользят по губам, плотно сшитым черными нитками.

Иллюзия? Морок?

Нет, это самые настоящие нитки из человеческих волос, и самая настоящая жгучая боль от мельчайшей попытки пошевелить губами.

Со всех сторон гремит пылающий яростью голос:

-- ЗАКАТАЙ ГУБУ, РОМАНОВ! ОНА ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ!

Дворяне вздрагивают и озираются. Когда княжич врезается в толпу, от него шарахаются, как от прокаженного. Он впивается в лица гостей, но видит лишь растерянность, непонимание, страх.

Ничего похожего на торжество гнева, которым горел голос. В любом случае, его владелец -- ничтожный дурак, если решил, что сможет таким жалким фокусом вывести Романова из строя.

Серые глаза княжича вспыхивают золотым светом, он спокойно выпрямляется и открывает рот. Простые, совсем не магические нити рвутся, кровь жидким металлом обжигает губы.

-- Покажись, если хватит мужества! -- ревет Романов.

Его глаза светятся магией, золотая подвеска на мундире, напитавшись маной владельца, готова отразить любой удар.

Зал сотрясается от гремящего хохота:

-- ХВАТИТ ЛИ МУЖЕСТВА ТЕБЕ, РОМАНОВ, ПОСМОТРЕТЬ НА МЕНЯ?

Княжича поражает догадка, и он невольно отступает вглубь зала. Он косится на свою невесту, к которой уже подлетели ее мать и голубоглазый дружок.

Они, как и все, испуганно озираются по сторонам. Притворяются?

-- К-кто… ты? -- спрашивает Романов пустоту.

И голос гремит:

-- Я ЛЮБИМЫЙ ДРУГ, БРАТ И СЫН!

Княжич прикрывает веки и судорожно выдыхает. Контроль над магией утекает сквозь пальцы, остается только защитный артефакт на мундире.

Голос гремит:

-- Я ХОЗЯИН!

Он гремит:

-- Я ПАТРИАРХ! Я…

Он шепчет:

-- МЕРТВЕЦ.

Какая-то барышня падает в обморок. Среди дворян начинается шевеление.

Волосы на загривке Романова встают дыбом. Он делает шаг к выходу из зала. Сквозь кровоточащие губы вырывается боязливый шепот:

-- Гоголь…

Хрустальные люстры моргают. Одна из дворянок наконец замечает, что паркет под ногами превратился в смоляное болото, а к ее лодыжке тянется теневая рука.

Леденящий душу визг пронзает зал.

И засуетилась моль, и заиграла музыка.

Глава 4. Танец злобного гения

-- Навестили мы, значит, могилку нашего друга, собираемся уже уходить, как вдруг видим неподалеку: могила разрытая, а рядом какой-то парень трется.

Пожеванные жизнью барышни, одна со ржавыми волосами, другая с грязно-черными, слушают с поддельным интересом. Зуб продолжает:

-- Он патлатый был, бледный, как смерть, и воняло от него, как от псины дохлой. Мы его раньше на кладбище не видели, так что спрашиваем: ты кем будешь и откуда? А он на могилу кивает и говорит: оттуда я. Ну, мы сразу поняли: нежить!

Барышни театрально охают и спрашивают, что было дальше.

-- Упокоили мы его! А останки в Службу реагирования на аномалии сдали.

Барышни удивленно переглядываются. Зуб с самодовольным видом откидывается на стул. Конечно, теперь эти шкуры заинтересовались.

Рыжая недоверчиво спрашивает:

-- Так вы, мальчики, маги? Чистильщики?

-- Мы? -- удивляется Тихоня.

-- А то! -- находится Рябой и тут же подливает новым подругам еще ликера.

-- Кхм, да, -- кивает Зуб. -- Но мы не служим ни в ВКЧ, ни в дворянских родах.

Рыжая разочарованно поджимает губы. Зато брюнетка медленно подается вперед, ее внушительная грудь ложится на столешницу. Особа явно не привередливая.

-- Выходит, вы наемники? -- чарующе улыбается она.

-- Вроде того, -- скалится Зуб и наклоняется навстречу.

Их прерывает звонок телефона.

Зуб кривится, оставляет барышень на своих товарищей и отходит к барной стойке. В кабаке стоит гомон, пьяный хохот и табачная дымка. Бармен занят другими клиентами, которые в ночной час забили весь зал. Вряд ли кто-то станет целенаправленно подслушивать.

Голос из трубки говорит:

-- Вы должны были привезти тело Гоголя еще час назад. Возникли проблемы?

Голос пропитан звериной силой, которая заставляет поджаться тестикулы. Но Зуб берет их в кулак и отвечает:

-- Нет, если для вас не проблема оживший труп!

-- О чем ты?

-- Не надо делать мне мозги! Я разнюхал про этого парня: одаренный дворянин, перед смертью побывал в разломе, в котором сгинул целый отряд. Не знаю, какую