я была не слишком бдительна и пропустила важный момент. Только подозрительный скрип двери заставил вынырнуть из мыслей и повернуться, чтобы схватить меч, лежавший рядом с кроватью, но не успела. Сердце испуганно забилось, когда ощутила, как большие ладони подхватили меня и подняли высоко над полом. В горле застыл панический крик, но я подавила его, не желая разбудить сына. Несмотря на темноту я быстро узнала того, кто меня выкрал из кровати, ибо его запах не спутать с посторонним мужчиной.
Шаги шейха по коридору, да и здесь в комнате, оказались слишком тихи, словно он научен выслеживать врага и тихо убивать. Такой глотку перережет и не услышишь. И я наивно пропустила.
- Немедленно отпусти! - грозно зашептала. Яростно, но при этом тихо, чтобы не нарушить покой сына. Когда шейх не послушался, а направился в соседнюю комнату, я начала его колотить ладонями по плечам. Сильно, чтобы ему было больно, но кажется только мои ладони зажгло от жалких ударов.
Вопреки стараниям, Артур молчаливо перенес меня в соседнюю комнату, где отцепил мои острые ногти от своих плеч, после чего резко раскрыл руки. В результате я упала с высоты, больно ударившись ягодицами о каменный пол. Почти сразу, не показав боли, я поднялась в полный рост и прижалась лопатками к стене, затравленно наблюдая за действиями обидчика.
Артур зажег свечу на столе, позволяя свету залить щедрым потоком удобную мягкую кровать, созданную для ночных забав, и удобное кресло. Свой любимый тяжеленный меч Артур снял и поставил рядом с собой.
Мы будем вместе сегодня ночью. Только я и он. И восковая свеча, отбрасывающая жаркое пламя, как третий сторонний наблюдатель нашей битвы.
Свиду гнева в Артуре нет, но так кажется. Просто замаскирован спокойствием. Братья гнев и ярость сегодня запечатаны в грубом мужском теле. Намертво закованы в цепи.
Артур сегодня был поистине холоден и демонстративно равнодушен, но я чувствовала, что внутри него извергался огонь, который вскоре прольется на мои плечи.
- Ты пьян? - от пьяного и агрессивного Артура я совсем не понимала, чего ожидать.
- Я никогда не пьянею. Сколько бы не пил, неизменно сохраняю трезвый ум, - лениво пояснил Бонифаций, присаживаясь в кресло, которое как раз удобно повернуто ко мне. Теперь шейх, подперев щеку кулаком, лениво наклонил лицо вправо, имитируя будто готов заснуть, но это жестокий обман. Ибо натянутая тетива скоро выпустит болезненную стрелу.
- Я устала, поэтому легла у Азамата, - пояснила. Не понятно, по какой причине я обязана отчитываться.
Мы расстались на пять лет и вполне возможно у меня мог быть мужчина. Я уже давно по меркам нашей нации едва ли не старушка. И до сих пор не клялась любить шейха и хранить ему верность. А прикосновение Ярина - это откровенная глупость. Он нечаянно прикоснулся к моей руке.
Я не имела понятия, о чем стоило говорить, рассказала ли служанка о давнем поцелуе с Ярином или он не доволен всего лишь прикосновением?
Решила первой словесно напасть, потому что молчание разъедало червем мои стальные нервы и терпеть его было уже невмоготу:
- Ты злишься из-за Ярина? Я неуклюже обожгла руку о поводья, а Ярин это заметил и поэтому притронулся. У него не было злого умысла, - пришлось придумать более или менее правдивое оправдание, но Артуру оно оказалось не нужно. Он поднял ладонь, жестом заставляя замолчать и проглотить оправдания. Да. Забыла, что он не любил жалкие оправдания, а сейчас я унизительно оправдывалась.
Великолепно. Не хотел объяснений и я себя не считала виноватой. Он мне никто. Отец моего сына и всё. На Азамата имел права, а на меня нет.
Гнев вспыхнул во мне еще сильнее, едва я заметила, что Артур не был заинтересован в разговоре. Его взгляд медленно перемещался по моему телу. Вверх-вниз. От босых стоп вверх по ногам, по бедрам, плохо скрытым прозрачным лунно-небесным одеянием, по животу, груди и распущенным волосам. Я даже не пыталась прикрыться, поскольку попытки тщетны. От света свечи ткань стала идеально прозрачной и окончательно потеряла небесный оттенок. От внимательного взгляда грудь напряженно сжалась, чувствуя словно ее уже грязно и порочно мнут.
Без лишних слов и, не прерывая осмотра моего тела, Артур похлопал по своей ноге, приказывая тем самым немедленно сесть на него. Шейх прекрасно понимал, что унижал своими приказам и безропотно подчиняться ему, а тем более, когда он в агрессивном настрое, я не собиралась. Вместо того чтобы присесть, я молча отвернулась и промолчала.
- Угадай, что больше всего ненавижу? - спросил, когда мое молчание и бездействие, видимо, довело то определенной точки невозврата. Впервые он оторвался от созерцания женских прелестей и удостоил мои глаза взглядом. Затем поудобнее развалился в кресле, всем видом излучая силу и мнимое спокойствие. - Ждать не люблю, Лилия…
- Я ведь тебе сказал, что надо сделать, - еще раз кивнул на свои колени, а угроза насквозь пропитала его голос. Любой человек в здравом рассудке покорно выполнит его приказ, но не я. Я в очередной раз пренебрегла сквозящей опасностью. Проигнорировала ее.
- Не угрожай мне и не запугивай, - проглотила унизительные слезы от его очередного приказа и решила, что на этом наш очередной «недоразговор» закончен. Я пыталась поговорить, а шейх не пожелал.
От злости я ослепла, оглохла, плотно сомкнула челюсти, едва не раскрошила зубы от чудовищного зажима. В руки тут же прилила мощь, которую сложно сдерживать. В такие моменты хотелось только одного - биться с обидчиком до последней капли крови.
Но вместо желаемой драки я просто сорвалась к двери, намереваясь уйти отсюда, как можно скорее. Когда проходила мимо кресла, Артур резко ожил и перехватил меня за талию, развервнув к себе спиной и заставив упасть на него. Удобно улечься на его ноги, живот, грудь, а головой - на его плечо. Крепкие объятия сдавили, не дав шелохнуться или выдохнуть.
Одна рука оторвалась от меня, но лишь для того, чтобы поднять меч с пола и обратно лечь мне на грудь уже с острым орудием на пару.
- С каких пор, отродье, ты стала считать меня наивным глупцом? - меч и массивная рука подавляли опасностью и угрозой. Лезвие достаточно далеко от моей шеи, но этих сантиметров не хватало, чтобы вернуть размеренное дыхание в легкие и подарить чувство безопасности.
- Что же ты молчишь, я спрашиваю, похож ли я наивного глупца, которого можно обманывать? - свободной рукой он зажал мой подбородок и резко, причиняя боль грубыми пальцами, развернул лицом к себе, заставляя взглянуть в глаза и ответить правду. При свете свечи видны глубокие морщины возле прищуренных от злости глаз, массивный квадратный подбородок, расслабленная челюсть, рот слегка приоткрыт, а глаза, как обжигающий горький шоколад будто бы равнодушны, но столь опасны и хлестки. Его взгляд ударяет по нервам, как кнут
