Чтобы проверить, дрожит рука по-прежнему или нет, секретарь посмотрел на нее и с горечью пробормотал себе под нос:
— Да, я болен.
Глава 7
Гараж на Мэриленд-авеню был одним из самых современных и доходных во всем Вашингтоне. Он располагался на четырех этажах, был оснащен круто изгибающимися бетонными пандусами, лифтами, ярко-красными передвижными автозаправочными постами на колесах и имел опрятную, по-деловому уютную контору.
Все четыре этажа были заполнены могучими и изящными в своих массивных очертаниях механическими зверями на четырех колесах, которые, напившись бензина, ждали команды, чтобы взреветь мотором и помчаться туда, куда прикажет их повелитель. Здесь стояли двухместные купе-родстеры, а также лимузины и седаны.
Площадку первого этажа занимали более внушительные и менее грациозные транспортные средства, обеспечивающие городскую розничную торговлю, среди них — три черных фургона для перевозки элегантных изделий компании «Причард и Тримен». Снобизм владельцев дошел до того, что имя компании, представленное микроскопической надписью в нижнем углу, оказалось практически невидимым. Здесь ночевали также дюжина «фордов» городской почтовой службы, огромные грузовики с надписью «КЛЕЙНМАН», растянутой по всему борту с каждой стороны, и пять других, темно-красных, среднего размера крепеньких грузовичков с надписью «Каллахен. Высококачественная бакалея, гастрономия и мясные продукты». Последний вариант надписи представлял собой своеобразный компромисс между аристократической ненавязчивостью «Причард и Тримен» и вызывающей раздражение кичливостью Клейнмана. В шесть часов вечера, после трудового дня, один из этих пяти грузовичков был загнан на стоянку Вэлом Оркаттом.
Несмотря на полночь, жизнь в гараже била ключом.
Оглашая ревом мотора, мужчина в большом родстере с опущенным верхом проехал по пандусам до третьего этажа. Здесь он пожелал доброй ночи дежурному и, спустившись по лестнице, вышел на улицу. Одетый в униформу шофер ввел через подъездные ворота темно-синий лимузин, на дверце которого был виден герб Французской республики; поскольку это была машина посольства, она проехала вверх только на один этаж. Вслед за ним в гараж влетел черный седан ничем не примечательной наружности. Эта машина ехала по пандусам, пока не забралась на самый верхний этаж. Водитель седана не искал свободного места в рядах машин, он продолжал движение по центральному проезду, ведущему к передней части здания, пока не уперся в стену. Затем он вышел, захлопнул дверцу и шагнул навстречу приближавшемуся дежурному по этажу.
— Единение, — тихо произнес водитель седана.
Дежурный кивнул и ответил:
— Единение.
После этого водитель поспешил к машине, открыл заднюю дверцу и сказал:
— Все в порядке.
Из седана вышли еще четверо. Двое из них носили фетровые шляпы с опущенными полями, еще двое были в кепках; у всех были подняты воротники пальто. Один из них шел по центральному проезду на несколько шагов впереди, указывая дорогу. Затем, повернув вправо, он протиснулся между двумя автомобилями и продолжил движение сквозь лабиринт машин. Остальные шагали следом. Наконец путь им преградила стена. Шедший впереди поднес к ней руку и в тусклом свете фонаря стал ощупывать ее поверхность. Наконец ему удалось найти кнопку звонка.
Прямо перед ним приоткрылась дверь, и в просвете показалось лицо. Тот, кто возглавлял пришедших, произнес:
— Единение.
Дверь распахнулась еще шире, и мужчины вошли.
Здесь было около тридцати человек. Все были молоды, некоторые казались совсем мальчишками. На крючках вдоль одной из стен висели головные уборы и пальто собравшихся; воротнички серых рубашек были расстегнуты. Несколько человек сидели за столом, расположенном в центре помещения, остальные стояли то тут, то там. разбившись на группы по несколько человек. Комната освещалась лампой без абажура, свисавшей с потолка на длинном шнуре. Своим мрачным, темно-коричневым цветом стены комнаты были обязаны толстым звукоизолирующим панелям из пробки; для того чтобы свет не просачивался сквозь щели наружу, края двери были обтянуты резиновой лентой.
Пятерка вошедших была встречена прозвучавшим вразнобой коллективным приветствием: «Единение!» — и каждый из находившихся в комнате встал навытяжку.
Тот, кто привел группу, мужчина плотного сложения, со светло-каштановыми волосами и плотно сжатым кривым ртом, в один прием быстро оглядел собравшихся. Один из тех, что сидели за столом, поспешил к нему, а затем повернулся к собравшимся.
— Люди! — закричал он. — Тот, кого мы ждали, пришел!
По комнате пробежал негромкий шепот, но плотный мужчина проигнорировал его. Отбросив стоявший на дороге стул, быстрыми шагами он подошел к столу и постучал костяшками пальцев по телефонному аппарату.
— Для чего это здесь, — потребовал он ответа, — для украшения?
— Почему для украшения, — возразил некто стоявший поблизости, — на прошлой неделе он был подключен.
— Уж не хотите ли вы сказать, что он подключен к телефонной сети?
— Несомненно! — Отвечавший произнес это с некоторой долей обиды.
— Несомненно что? Несомненно, что это ловушка?
Да, так оно и есть. Завтра же избавьтесь от него. Или нет. Не завтра. Оставьте телефон здесь, но не пользуйтесь им. А будет звонить — не поднимайте трубку.
Однако оппонент мужчины плотного сложения не хотел уступать.
— Я не вижу, чем он может… — начал было он.
— Зато я вижу. Да и вам не мешало бы. Но давайте спросим у людей! — И с этими словами мужчина плотного сложения повернулся к собравшимся. — Единение! — сказал он. — Соратники, давайте объясним нашему товарищу. Я считаю, что телефон — вещь глупая и опасная. Те, кто согласен со мной, поднимите руки.
Руки большинства собравшихся взметнулись к потолку. Мужчина плотного сложения не стал ждать колеблющихся.
— А теперь пусть проголосуют те, кто не согласен со мной! — крикнул он.
Таковых не оказалось. Мужчина повернулся к провинившемуся.
— Начиная с этой минуты, — сказал он, — вы разжалованы в рядовые. А позже мы подыщем вам замену на данном посту. Согласны?
Тот не колебался. Он поднял правую руку, прижал ее к сердцу и произнес отчетливо и ясно:
— Единение!
— Это хорошо, — прокомментировал мужчина плотного сложения. — Одетые в серые рубашки бойцы не боятся опасностей, они приветствуют их и сами выходят им навстречу. Однако нельзя допускать, чтобы наших товарищей убивала преступная глупость. — Сказав это, он вновь обратился к собравшимся в комнате: — Соратники! Подходите, пожалуйста, поближе.
Все, кто был в комнате, решительно двинулись к лидеру, не сводя с него глаз. То ли убедительность его слов, то ли электризующая живость интонаций наполняла воздух какой-то возбуждающей энергией. Распрямив плечи, собравшиеся стояли плотной группой и внимательно глядели на мужчину, который в это время поднимался на стул.
