сиятельство, за неверную оценку ваших мотивов. Действительно, сделаем паузу и развлечём наших дам. Прошу вас, господа, чувствуйте себя на нашем общем празднике совершенно непринуждённо.
Увидев, что хозяин поместья завершил важный разговор, и мы, его собеседники, вышли из-за стола, нас тут же окружили гости. Были в этой толпе и мужчины, но в основном это были дамы. Говорили мы по-французски, в эту эпоху он является языком международного общения. Нас засыпали вопросами буквально обо всём на свете: начиная от нашего с полковником семейного положения, заканчивая планами на дальнейшее течение войны. Я старался отвечать обстоятельно, в должной мере откровенно. Да, я женат, жену люблю, и жду от неё дитя, а уж кого бог пошлёт, мальчика или девочку, того и буду обожать всем сердцем. Да, я причастен к созданию новых образцов вооружения, но всего лишь как один из руководителей, а в подчинении у меня весьма представительная группа специалистов высшего класса. Да, я пишу музыку, и так уж получилось, оная музыка людям нравится. Да, для столь блистательного собрания мадьярских патриотов я написал новое произведение по мотивам народных мадьярских мелодий, назвал его «Чардаш» и заблаговременно передал местному оркестру для репетиций. Нет, я не знаю, когда граф Орбан отдаст команду на исполнение произведения и вообще, сочтёт ли нужным это сделать, и я в любом случае уважаю волю хозяина, что бы он ни решил. Да, мой отряд занял стратегические позиции и ожидает подхода основных сил противника, но подробности сообщить воздержусь, поскольку известно: любой военный план существует до первого выстрела. Тут я вспомнил и привёл высказывание видного военного теоретика фон Клаузевица: «Военное дело просто и вполне доступно здравому разумению человека. Но воевать сложно». Мужчины при этих словах оживились и одобрительно зашумели.
За столом я, естественно, оказался по правую руку от хозяина дома, Эрдоган рядом, а мои офицеры расселись кто где, вернее, куда их увлекли новые знакомые. В сущности, многолюдные пиры весьма похожи во всех местах и во всех временах, разве что с поправкой на какие-то местные условия. Здесь было всё очень мило, атмосфера чрезвычайно дружелюбная, а еда необычайно вкусная. Звучали тосты: за венгерского короля, который ещё не коронован, но всё идёт к тому. Пили за русского императора и за османского султана, за наши армии, за боевое содружество. Дали слово и мне. Не мудрствуя лукаво, я предложил тост за женщин. Действительно: женщины есть лучшая часть человечества, сочетающая в себе все лучшие качества людского рода: красоту, ум, доброту, любовь, нежность, терпение, сострадание и всё остальное, что только можно вообразить. Тост вызвал аплодисменты, и меня попросили сказать ещё. Тут я предложил каждому из нас вспомнить самого любимого человека и молча выпить за него, подобно тому, как мы загадываем желания, увидев падающую звезду. Сам я в это момент вспомнил о своей дорогой половинке, и выпил бокал.
«Чардаш» был воспринят весьма благосклонно. Первый раз его прослушали чинно сидя на своих местах, а потом дворянская общественность принялась плясать, и правильно: мелодия-то танцевальная. Две симпатичные барышни вытащили на танцпол и меня, а я и не растерялся: вспомнил юность, школьный театральный кружок и выдал на публике «Молдаванеску», принятую весьма благосклонно. Оно и понятно: в основе Молдаванески лежит Жок, карпатский народный танец, известный здесь всем.
Ближе к ночи меня нашел граф Орбан и пригласил с собой.
— Ваше сиятельство, разрешите пригласить вас к моей супруге, поскольку из-за дурного самочувствия она отсутствует на сегодняшнем балу.
— Что с её сиятельством, насколько серьёзна её заболевание? — вежливо интересуюсь я.
— Дурное самочувствие моей супруги не связано с заболеванием, скорее наоборот: графиня тяжело переносит беременность, ей неприятны сильные запахи, громкие и резкие звуки, и большое количество людей.
— Понимаю, ваше сиятельство, моя дорогая половинка нынче тоже непраздна и подобные неприятности знакомы и мне.
— Об этом я и хотел поговорить с вами, ваше сиятельство, и готов понести любые расходы.
— Кажется, я понимаю: вы желаете получить помощь в части ухода за беременной супругой, а может быть и родовспоможения?
— Вы меня поняли исключительно верно. Всем известно, что вашими трудами и попечением, успешно завершились обе беременности Её императорского величества Натальи Алексеевны. И это при том, что императрица известна своим субтильным телосложением и даже определённой слабостью.
— В данном случае я могу вас порадовать, ваше сиятельство: в моём отряде медицинской частью заведует очень дельный офицер, выпускник Военно-Медицинской академии, лейтенант Карл Акакиевич Востроносов. Один из периодов практического обучения он проходил в императорском родильном доме.
На лице графа проступило облегчение: видимо немалая гора давила на его плечи.
В просторной комнате, убранной со сдержанной роскошью, мы увидели графиню. Я её узнал сразу, хотя и не сразу поверил своим глазам:
— Чрезвычайно рад быть представленным вам, графиня Орбан! Признаться, я совсем не ожидал вас увидеть.
Графиня светло и радостно улыбается:
— Юрий, я необычайно счастлива видеть вас. Я много рассказывала о вас своему дорогому супругу, и мы вместе следили за перипетиями вашей невероятной карьеры. Скажу сразу: «Чардаш», подаренный в такой важный для нас и нашей страны день приятно поразил меня. Громкие звуки мне неприятны, но оркестротсюда отлично слышно, и такая громкость ничуть не раздражает.
Я уселся в кресло напротив графини Орбан и с интересом изучал её. Хрупкая девочка превратилась в расцветающую женщину, довольно крепкую, несмотря на навязываемые стандарты «утончённости» и бледности, что господствуют сейчас в великосветских кругах. Граф подошел к жене и встал рядом, приобняв за плечи, а она с готовностью прижалась к нему. По всему видно, передо мною любящая пара, что всегда приятно.
— Иштван, короткий период знакомства с Юрием и его друзьями, стал для меня просто окном в новый мир человеческих отношений, впрочем, я тебе об этом говорила. В институте, где я воспитывалась, была совсем не такая атмосфера. Особенно, мне нравились наши лодочные прогулки на реке с забавным названием Псёл. Вы помните, Юрий?
— Конечно же помню, графиня Александра. Однажды я написал мелодию, навеянную этими воспоминаниями, хотите услышать?
— Это было бы чудесно! Вот у стены пианино, вы ведь владеете этим инструментом?
Я сел за пианино и принялся исполнять «Баркаролу» из цикла «Времена года» Петра Ильича Чайковского, а Александра прижавшись к мужу, слушала меня, улыбалась и из её глаз одна за другой бежали слезинки. Ничего, такие слёзы не вредны ни женщине, ни её ребёнку. Светлые воспоминания, может быть и слегка приукрашенные, помогают нам преодолеть жизненные невзгоды, а музыка в таких случаях является чудесной ниточкой, связывающей текущий момент с моментом чуда, ушедшим в никуда.
— Чудесно, Юрий! Мелодия просто всколыхнула во мне воспоминание: я с Анечкой сижу на задней скамеечке лодки, а вы с Генрихом сидите за вёслами. Ты напеваешь что-то весёлое, а я опускаю руку в воду, и она струйками омывает мне пальцы. Ах, как было чудесно!
— Милая, нынче же мы с вами отправимся покататься на гребной лодке. — подал голос граф Орбан — Вы желаете?
— Да, это было бы прекрасно! Однако я хотела бы уточнить, Юрий, могу ли я рассчитывать на вас моём интересном положении?
— Вне всяких сомнений, графиня Александра! Я тотчас же вызову своего начальника медслужбы, уверяю, это лучший специалист вне России по беременности и родовспоможению.
Вижу, как Александру потихоньку отпускают липкие тенёта страха, и я её понимаю: рода в Европе этого времени — смертельная лотерея, чреватая кроме смерти тысячью различных угроз в виде различных патологических последствий от хронических болей до бесплодия.
Не прошло и четверти часа, как наш славный медик предстал перед нами. Мои опасения, что он будет нетрезв, по счастью не оправдались: Карл Акакиевич благоухал лёгким вином и дамскими духами, был весел, деятелен и по-медицински бесцеремонен. Что он увидел в лице Александры, я даже не пытаюсь предположить, но в голосе прозвучал металл:
— Господа, прошу вас без промедления оставить меня с пациенткой наедине. И заодно прикажите доставить сюда воду и мыло для омовения. Инструменты и прочее у меня имеются с собой.
— Что происходит? — спросил меня граф, когда мы вышли из комнаты.
— Видимо ваше беспокойство имеет под собой реальную основу. — серьёзно отвечаю я — Но вы не послали за водой и мылом, ваше сиятельство.
— Нет нужды. Всё имеется в туалетной комнате, примыкающей к комнате графини.
— Прекрасно. А теперь, чтобы не изводить себя тревожными мыслями, давайте обсудим вашу заявку на постройку оружейного завода.
— Благодарю,
