я, конечно же, не знала. У помоста они надолго не задерживались. Видимо, не настолько благородные или просто малознакомые и приглашенные просто для формальности.
— В остальных же случаях он просто присутствовал, наблюдал, ожидая решений от других. И мы решали.
— Да уж не сомневаюсь. В его присутствии, наверное, хочешь-не хочешь, а будешь шевелиться.
— И это тоже. Активно он участвовал только в магических экспериментах, и то… Только поначалу.
— А он объяснял как-то свое невмешательство?
— Суртаз говорил, что это наш мир, и мы в нем хозяева, а не он.
— Было бы сказано.
— Тем не менее. Я так подозреваю, что именно это невмешательство позволило некромантам выстоять после ухода Суртаза. Его присутствие было гарантией выживания нашего мира некоторое время, поэтому было важно научиться обходиться своими силами.
— То есть ты все-таки предпочитаешь думать, что он так поступал с этой целью, а не потому что ему было все равно? — осторожно поинтересовалась я.
— Он сам так сказал, ты слышала.
— Но он вообще говорил о тебе, а не о мире в целом, насколько я поняла. И ты ему веришь?
— А что мне остается? — вопросом на вопрос подселенец. И с горечью добавил: — На все воля Суртаза, как ты помнишь.
— Может, это действительно он подстроил все эти обстоятельства, которые тебя так встревожили… — задумчиво протянула я, наблюдая за очередными гостями, вошедшими в зал.
— Не знаю. Как бы то ни было, нужно быть осторожными. Особенно сегодня. Особенно сейчас.
— Сейчас?
— Если я правильно помню, в списке приглашенных было семьдесят шесть человек. Семьдесят пять уже прошли мимо нас.
— Неужели все это скоро закончится…
— Самое сложное только начинается.
— Ты о чем?
— О самом празднике, конечно же. Во время которого тебе нужно будет очень внимательно смотреть по сторонам и следить, чтобы с Линс ничего не случилось. Сат, думаю, о Мэбе сам позаботится.
— Думаешь, с Линс все-таки может что-то случиться?
— Я не хочу думать о том, что будет, если с Линс что-то случиться.
Я щелкнула челюстью. Воронка на месте особняка рода Суар и моментальное испепеление всех находящихся в нем людей — как минимум. Своевременное напоминание, невероятно побуждающее смотреть в оба.
А из столовой в зал тем временем неторопливо вплыла тетушка Сади.
— Заходите, — объявила она нам и снова растворилась в свете и многоголосом гомоне соседней комнаты.
Первым с помоста спустился Сат.
— Похоже, ты ошибся насчет семидесяти шести гостей.
— Возможно, кто-то решил не приходить на праздник.
— Я бы с удовольствием поменялась с этим кем-то местами.
Первым в столовую направился Сат, за ним — Мэб, затем — Линс, а я — замыкала шествие.
— Я тоже, — после недолгого молчания вдохнул Альд.
Влетев в гостиную самой последней, я невольно замерла от увиденного. Запомнив во время ремонта эту огромную комнату в состоянии, напоминавшем нечто среднее между древними развалинами и недостроенным склепом, я была приятно удивлена, насколько светлой, чистой и красивой она стала. Впрочем, возможно, столовая и до этого такой была, просто мне ее увидеть не удалось.
Вдоль трех стен комнаты стояли столы, на которых не было пока что ничего, кроме белых скатертей. Причем один из столов вдоль короткой стены, опять-таки, находился на постаменте, и я даже догадывалась, кто за ним будет сидеть.
Лишенное мебели центральное пространство было заполнено людьми — разбившимися на группы гостями и слугами, сновавшими между ними и разносившими какие-то напитки в стаканах и кубках. И стоило нам появиться в комнате, как десятки пар глаз уставились на нас.
И глазниц, как оказалось, тоже. Потому что, помимо тетушки Сади и лорда Тиора, в столовой обнаружился еще один лич — мне не знакомый. То ли он не поздравлял Мэба с Линс, то ли сделал это в тот момент, пока я разговаривала с Альдом.
— Не поздравляла, — сообщил подселенец. — По крайней мере, с того момента, как я возобновил связь.
— Это женщина?
— Да. А еще, похоже, она — жрица Суртаза.
В голосе Альда мелькнуло едва уловимое отвращение. Да уж, с некоторых пор я тоже недолюбливаю жрецов. Особенно — личей.
Повинуясь повелительно-указующему жесту лорда Тиора, наша короткая процессия направилась к установленному на постаменте небольшому столу. В отличие от остальных, возле него не было стульев, поэтому мы просто стали позади стола, спиной к стене. Незнакомый лич в расшитой руническими символами черной мантии… женщина-лич, если верить Альду, степенно подлетела к нам и остановилась по другую сторону стола.
На миг я почувствовала на себе ее беглый взгляд, но это ощущение исчезло настолько быстро, что мне даже не удалось понять свое впечатление от этого. Впрочем, от того, что моя скромная особа не заинтересовала жрицу, я нисколько не расстроилась. В руках лич держала окованный металлом костяной кубок, в котором плескалась какая-то темная жидкость.
Кажется, я знала эту часть ритуала. Обращение к Суртазу и торжественный вопрос молодоженам, согласны ли они связать свои жизни браком. Помню, в детстве меня это удивило, ведь раз дошло до свадьбы, то очевидно же, что согласны.
— Всякое бывало… — вздохнул Альд.
— То есть случалось, что и отказывались? — удивленно уточнила я.
— Именно. Не знаю, во что сейчас превратилась свадебная церемония, но в мою бытность личем отказ именем Суртаза нельзя было игнорировать. Другое дело, что несогласная сторона не всегда… могла об этом сказать.
Мне не хотелось представлять, по каким причинам эта самая несогласная сторона не могла отказаться от брака. Но подселенец, конечно же, любезно прояснил ситуацию.
— Минимум времени для ответа — это самое простое, — принялся он перечислять. — Чары, опаивание дурманящими напитками… Это если говорить о самых простых уловках.
Вот бы на мои прямые вопросы Альд так охотно отвечал. На несколько секунд в моей голове воцарилось молчание, и я заметила, что в зале тоже наступила тишина.
— Насчет охотно ты преувеличиваешь. Просто твое недоумение… мешает сосредоточиться, поэтому я решил устранить его причину, — наконец, ответил подселенец.
Вот как. Кажется, у меня есть отличный план на случай, если срочно захочется что-то узнать.
— Суртаз великий! — воскликнула жрица, поднимая кубок над головой.
Ее неожиданно звонкий и чистый голос тут же выдернул меня в реальность, при этом я чуть не вздрогнула, услышав знакомое сочетание слов. Правда, в моей голове кое-кто произносил его иным голосом, с другой интонацией и по самым разным поводам.
— Славься в веках, повелитель мертвых, наставник бессмертных и защитник живых! — ненамного тише, но более торжественно продолжила женщина-лич. — Мы чтим имя твое, Первый Некромант, сильнейший из сильных, мудрейший из мудрых, древнейший из древних, во всех семи мирах!.. Осени своим божественным взором…
— Как хорошо, все-таки, что Суртаз этого не слышит, — фыркнул Альд.
— Почему?
— Кажется, я уже когда-то говорил, что он терпеть не мог лебезящих подхалимов. Особенно — обожествляющих его лебезящих подхалимов. И я сомневаюсь, что со временем что-то изменилось.
Припомнив слова, произнесенные в Последнюю ночь Суртазом или кем-то, себя за него выдававшим, я не могла не согласиться с этой мыслью. Первый Некромант явно был недоволен тем, до чего докатился наш мир. И оставалось лишь догадываться, во что выльется его недовольство после того, когда будет пройден весь путь, показанный во время гадания на костях. Если мы его вообще пройдем, конечно же. А то чем дальше, тем сомнительнее и непонятнее казалось это все…
—…Мэбиор Артуд Атт Суар, называть эту женщину своей супругой перед Суртазом и людьми, перед живыми и бессмертными? — сквозь мои размышления снова прорезался голос жрицы, уже успевшей, как оказалось, завершить обращение к Суртазу и перейти к «не такой уж и бессмысленной» части церемонии.
— Согласен.
Глядя вперед — на парившую по другую сторону стола женщину-лича и замерших позади нее людей, я не видела лица Мэба. Но ответил он спокойно и уверенно. Значит, все идет так, как положено.
— Согласна ли ты, Ай-де-линс Лонк…
Слушая жрицу, я невольно удивилась, как странно, нараспев и по слогам, она произнесла имя Линс. Ну не могло же оно оказаться настолько сложным, что лич не сумела произнести его правильно и одним словом?
— Насколько я понимаю, именно так ее имя и звучит, — вздохнул подселенец. Видимо, мое недоумение или любопытство снова начало ему мешать. — У всех известных знакомых мне магов огня личные имена были трехсложными, но при этом никаких вторых и третьих… И сокращенно они предпочитали называться именно третьим слогом, причем я знал троих, у которых они были одинаковыми, из-за чего порой возникала путаница…
Под пояснения Альда прозвучало согласие Линс, а следом — риторический вопрос
