соскальзывает вниз… шлёпается в жидкость… и я начинаю готовить из неё суп. Ты ведь ела суп в столовой, можешь себе представить?»
Меня чуть не передёрнуло, когда я представила себе бульон из араней или майси. Вот почему Кувшиночник говорил мне, что он охотится! Да, он не кидался на жертву с небес, как птицы рукха, но с полным правом мог именовать себя охотником.
«Теперь ты знаешь, почему в твоей комнате нет майси, — заключил Кувшиночник. — Да что там майси, здесь и араней нет, и мускашки залетают ненадолго, ты не успеваешь их заметить!»
«Премного тебе благодарна, — я посмотрела в окно, не имея больше желания разглядывать ловушки, — но как быть с майси в соседней комнате?»
Небо постепенно светлело — а это означало, что Стражи скоро проснутся, доложат Башне, и соседка лишится четырёх очков за повторное нарушение правил.
«Как быть? — Кувшиночник задумался. — Вот что… Внизу, в комнате с сундуками, должна быть ловушка для майси, сделанная из дерева и металла. Обычно туда кладут еду, ловят майси живьём, а потом отдают Волшебникам на опыты. Или мне... отдают».
Мысль была неприятная, но, похоже, это единственный выход. Я пересказала соседке всё, что услышала от Кувшиночника, и мы принялись спорить, кто из нас возьмёт ловушку.
— Это ведь мне она нужна, значит, я и заплачу за неё, — с неожиданной решимостью заявила соседка.
— С тебя и так снимут очки из-за невыполненного задания. И сейчас могут снять, если Стражи увидят, как ты выходишь из моей комнаты… Можно и вовсе нулевой пешкой стать на целый день!
«И она ею станет, если вы будете болтать ещё пару ходов», — вмешался Кувшиночник. Он был прав, и я кивнула соседке на дверь:
— Тебе лучше уйти поскорее.
— Ладно, но ловушку я возьму сама, — упрямо заявила она, и я согласилась, чтобы не затягивать этот разговор:
— Будь по-твоему… Ауфена.
— Как? — она обернулась от двери.
— Это я тебе сейчас имя придумала. Неплохое, правда? — Я улыбнулась и увидела, как её смуглое лицо словно осветилось изнутри, и в голубых глазах зажглись тёплые огоньки.
— Имя… Это что-то, принадлежащее мне одной, верно?
Сначала я удивилась, откуда Ауфена это знает. А потом предположила, что из книг, которые она листала в библиотеке.
— Да, тебе одной. Только не произноси его вслух, при Стражах — на всякий случай.
— А у тебя есть имя?
Я встала, подскочила к ней и крепко, по-дружески, сжала её руку. В памяти всплыли слова Кувшиночника: «Дружба — это когда ты сделал что-то хорошее другому, а он — тебе».
— Зови меня Ферджина.
После ухода соседки я спохватилась, что надо умыться, а затем спустилась в столовую. Стражи ещё дремали, так что проступок Ауфены останется безнаказанным, и меня это порадовало. Позволить кому-то не спать по ночам от страха, что майси обгрызут лицо? Ну уж нет, и в бездну все эти глупые правила!
На занятиях Голос рассказал мне, что каждый шарик в отверстии на деревянной стойке — это маленькая история. История о Первом Волшебнике, о битвах и сражениях, о том, какие ещё есть миры, кроме нашего… Я загорелась желанием услышать про них.
Возьми шарик, переливающийся синим — это цвет вечности. Ткни в него пальцем.
Я так и сделала — и к моему удивлению, шарик просто-напросто лопнул, разлетевшись синими брызгами, а у меня перед глазами появилась удивительная картина.
Наш мир — огромная плоская Доска, витающие над ней два бесплотных божества… Доска была окружена жёлтым сиянием и плавала в сплошном чёрном пространстве. Так вот она, бездна! А вокруг были другие миры — но такие же, как и Доска, расчерченные квадратами, движущиеся по своим правилам!
Все миры похожи на наш; разница лишь в том, что в них играются разные Партии. Когда ты и другие пешки выйдете отсюда, у вас тоже начнётся ваша общая Партия.
Я поразмыслила. Могли ли слова «все миры похожи на наш» оказаться полуправдой, а то и неправдой? Что, если есть какой-то мир лучше нашего? А Игроки — так ли они всесильны? Ведь нарисовать-то можно любое изображение, и рассказать любую историю, а насколько они правдивы, откуда мне знать!
К счастью, эти кощунственные мысли никто не слышал, а величественная картина мироустройства погасла так же быстро, как и появилась.
— Что ещё ты хочешь узнать? — спросил Голос.
— Последнее сражение на Доске… на что оно было похоже? — И не успела я договорить, как переливающийся красным шарик лёг ко мне в руку, и я раздавила его, обрызгав себе пальцы.
Теперь передо мной развернулась картина боя, настолько похожая на реальность, что мне захотелось убежать. Казалось, всё это происходило совсем близко! Раздавался звон мечей, свист стрел и разносились крики умирающих. Неподалёку от меня Чёрный Волшебник выпустил из своего жезла алую искру. Она сверкнула и поразила стоявшую ко мне спиной фигуру в белом. Жрица! Она охнула и выронила книгу с молитвами — та шлёпнулась прямо в грязь. Жрица упала на четвереньки, раненая, но ещё живая, и попыталась схватить книгу… бесполезно. Вражеский сапог наступил ей на пальцы, вызвав болезненный стон.
— Игроки… помогите, ведь я взывала к вам, — чуть слышно произнесла Жрица.
— Твои молитвы ничто рядом с моим мечом! — осклабился Всадник в забрызганном плаще, который только что слез с коня — но не ему суждено было добить Жрицу. Чёрная пешка с решительным и непреклонным видом занесла острый и тяжёлый камень.
— Нет, — прошептала Жрица, но пешка — я не видела её лица, прикрытого упавшими на лоб светлыми волосами — только покачала головой.
— Прости, но мы враги, — в её голосе явственно прозвучало сожаление.
Я закрыла глаза и заткнула уши, чтобы не слышать, не видеть всё это!.. Ужасный вопль Жрицы всё равно просочился ко мне в уши… а затем наступила звенящая тишина.
Медленно опустив руки, я открыла глаза. Картина боя исчезла, и передо мной снова красовалась деревянная стойка с шариками разных цветов. За спиной раздался привычный стук — был сделан ход.
Возьмёшь с собой кристалл. Здесь несколько копий — на всякий случай, — но сила у них одинаковая. Кристалл хорошо помогает Волшебникам в бою — например, видеть противника на далёком расстоянии.
— Зачем мне брать с собой кристалл? — Я не могла отойти от увиденного.
