Автобус приехал битком набитый. Я еле влезла в салон. И сразу попала под раздачу недовольных пожилых людей, которые возмущались тем, что молодежь совсем обнаглела и могла бы не на автобусах ездить, а пешком гулять. Видите ли им и так здесь места мало. У них очередь в поликлинику горит…
В таких ситуациях я старалась отрешиться от всего. Не думать о том, где нахожусь. Наплевать на то, что на меня смотрят. Кто с осуждением, кто с сочувствием, а кто вообще, как на пустое место.
На одной из остановок народ частично вышел, но в салон сразу же зашло еще больше. Меня оттеснили к окну, где обычно стояли мамочки с колясками. Но в это время их обычно не было. Так что все пространство было забито такими бедолагами, как я.
Автобус резко затормозил на светофоре, и тучный мужчина, что стоял рядом, повалился на меня, теряя равновесие. Я впечаталась лицом в стекло. Уперлась одной рукой о него, пытаясь отлепиться. Но у меня ничего не получалось. Мужчина никак не мог вернуть себе устойчивость.
Не знаю, почему скосила взгляд в сторону, и… Сразу увидела уже знакомую машину нового начальника. Она остановилась чуть позади, но оттуда было хорошо видно, как меня придавило. И что самое паршивое, босс это увидел.
На его лице, казалось, не дрогнул ни один мускул. Ключевое слово здесь «казалось». Потому как зрение могло меня подвести. Да и дождь начинался. Дворники у машины работали исправно, размазывая воду по лобовому стеклу.
— Девушка, отойдите, я не могу пройти, — услышала сбоку от себя недовольное ворчание.
С трудом повернула голову, чтобы посмотреть на говорившую. Разве она не видит, что я не в том положении, чтобы спокойно передвигаться по салону автобуса?
— Простите, — пропыхтел мужчина, который наконец-то встал нормально на ноги. И таки прошелся кому-то по ботинку. Хотя… по возмущенному визгу можно было понять, что это были чьи-то «очень дорогие сапоги». Это по словам пострадавшей.
Я с трудом смогла немного отодвинуться, освобождая место для маневра женщины, которой не терпелось выйти из автобуса. Слава богу, тучный мужчина тоже вышел. И места стало немножечко побольше. Хотя, роли это для меня никакой уже не играло. Я снова была растрепанная и помятая. Еще и начальник увидел меня… такой. Что подумал? Что я полная неудачница. Что еще можно подумать про того, кто каждый раз попадает в похожие ситуации?
Выбравшись из автобуса на нужной остановке, стала поспешно поправлять одежду и кое-как приглаживать волосы. Кудряшки, казалось, стали завиваться еще больше. Хотя я обычно не мучилась с этим во время дождя. Который, кстати, все усиливался. А я, как назло, забыла дома зонтик.
В свой отдел влетала, словно за мной кто-то гнался. Из-за того, что плохо спала сегодня, была ужасно неуклюжей. Поэтому и подвернула на пороге ногу и, не найдя опоры, за которую можно бы было ухватиться, полетела на пол, носом вперед. И, как всегда, это был не самый удачный момент. Босс находился здесь. Не скрывался за дверью своего кабинета. А отчитывал Кирилла, который только пришел на работу. Он еще и куртку-то снять не успел. Но, услышав шум, источником которого являлась я, центр внимания резко изменился.
Упав, первое, что я увидела, это идеально чистые ботинки Городцова. Успела выставить руки перед собой, так что не расквасила нос, но ушибла ладони, о которые сейчас упиралась. Именно поэтому и лицезрела сейчас дорогущую обувь босса.
— Василькова? — спросили у меня недовольно.
Медленно подняла взгляд на мужчину, не торопясь вставать. Ох, чувствую, ноги меня держать не будут. На меня смотрели так свирепо, будто я только что заляпала эти самые ботинки чем-то не очень приятным.
— Простите, — пробормотала тихо, так как голос вдруг решил меня подвести.
На мое извинение никто никак не отреагировал. Даже подняться никто не помог. С другой стороны, а чего я ожидала? Что Кирилл и Городов бросятся мне на выручку, как истинные джентльмены? Во-первых, Кирилл, мягко говоря, трусоват, во-вторых, наш новый начальник тот еще… В общем, он точно не стал бы мне помогать. Скорее, помог бы упасть еще ниже.
— Девчонки, я дома, — пропели у меня за спиной. — Вау… Василькова, да ты жара.
Поспешно попыталась подняться. И у меня даже это получилось. Пусть и неуклюже. И не без помощи только что вошедшего в наш отдел Сашки Морозова. Редактор из соседнего отдела. Частенько появлялся у нас и грозился перевестись. Видите ли ему у себя было ужасно скучно. Поэтому-то он и крутился у нас.
— Спасибо, — поблагодарила молодого человека, осторожно высвобождая свою руку, за которую он меня придерживал.
— Да пожалуйста, — пожав плечами, откликнулся Морозов. — Я тут мимо пробегал с утра пораньше, дай, думаю, загляну. Как сердцем чувствовал, что вовремя.
— Я… — начала было, но Городов перебил меня:
— Раз вы мимо пробегали, то бегите дальше.
И снова в нашем отделе наступила тишина. Все смотрели почему-то только на меня. Словно я должна была что-то сказать. Оправдать свое поведение. Что с ним было не так? Понятия не имела.
— Да я бы с радостью, — широко улыбаясь, проговорил Морозов и, обхватив мою руку двумя своими, прижался ко мне ближе. — Но разве можно уйти отсюда просто так? Эй, Василькова, я тебе помог. Где моя награда?
Он подставил щеку, продолжая улыбаться. А я вдруг поняла, что еще немного и буквально сгорю со стыда. Щеки уже пылали и жар постепенно перетекал еще и на шею. Не помню, когда в последний раз мне было настолько неловко.
— Нет? — будто обидевшись на меня, спросил Морозов. — Ладно, тогда в следующий раз. Эй, Кир, зайдешь ко мне, когда будет время. Разговор есть.
Кирилл, еле сдерживая смех, кивнул. Чего уж там, засмеяться была готова добрая половина отдела.
Меня все-таки соизволили отпустить. Правда перед тем, как выйти в коридор, покачали сокрушенно головой, повздыхали и сказали что-то вроде «Любовь жестока, но куда деваться?»
Вот всегда знала, что Сашка тот еще жук. Да по нему актерский плакал. Зачем он в редакционный отдел-то пошел?
— Василькова, — позвал меня начальник, тем самым возвращая в суровую реальность. — Я оставил на вашем столе текст. Проведите корректуру. Потом занесете мне. Все ясно?
Кивнула. На большее меня бы уже не хватило. Вы посмотрите на него. Только стал начальником, а уже мне работу подбрасывает. И когда все успевает? Неужели дома, вместо того, чтобы спать, он над текстом каким-то сидел? Или здесь над ним работал. Но тогда бы он передал мне его вчера. Или нет?
От всех этих мыслей начинала болеть голова. В самом деле, почему меня должно это волновать? Сказали сделать корректуру, значит, надо делать. А не мучиться лишними вопросами.
Спустя минут десять после того, как приступила к работе, меня начало клонить в сон. Голова падала то назад, то вперед. Глаза сами собой закрывались, и я никак не могла заставить их открыться. Пришлось вставать и идти к автомату за кофе. Для этого я вернулась на первый этаж, отстояла небольшую очередь, но все-таки получила заветный стаканчик. Благо еще немного денег у меня осталось, и я могла себе это позволить. Пусть минут на двадцать, но я смогу вернуть себе контроль над телом и запретить ему отдыхать, когда нужно было работать.
