Но его пальцы обычно заставляли ее цепенеть и отбрасывать этот бесполезный перечень. У него были самые красивые руки в мире.
Из-за этих рук и при мысли о том, как его пальцы скользят по ее коже, она всегда заканчивала тем, чем и начинала. Поговори со мной, Колин. Пускай все будет так, как прежде.
Хорошо, что он этого не делал. Ведь на самом деле она не хотела, чтобы все вернулось.
Следствие закончилось, на ее взгляд, слишком быстро. Колин Шеферд, деревенский констебль, бесстрастным голосом зачитал свои результаты по просьбе коронера. Она пришла в Крофтерс-Инн, потому что там собрались все жители деревни, заполнив большой зал отеля. Правда, в отличие от остальных она хотела только повидать Колина и послушать, как он говорит.
— Смерть по неосторожности, — объявил коронер. — Случайное отравление. — Дело было решено закрыть.
Впрочем, закрытие дела не положило конец приглушенному перешептыванию, намекам. В такой маленькой деревне, как Уинсло, слова «случайное» и «отравление» представляли собой бесспорное противоречие понятий и давали пищу сплетням. Итак, Полли оставалась на своем месте в домике викария, приходя каждое утро в половине восьмого, ожидая, надеясь день за днем, что дело возобновится и Колин вернется.
Она устало опустилась на стул и сунула ноги в свои рабочие ботинки, которые поставила утром на растущую пачку газет. Никто не догадался отменить подписку мистера Сейджа. Поглощенная мыслями о Колине, она тоже не подумала об этом. Она сделает это завтра, будет повод прийти сюда еще раз.
Заперев входную дверь, она постояла несколько минут на ступеньках, развязывая шарф, который держал волосы. Освобожденные, они окружили ее лицо шапкой ржавой стальной шерсти; вечерний ветер тут же закинул их за спину. Она сложила шарф треугольником, проследив, чтобы слова «Рита Читай Меня Как Книгу в Блэкпуле» не были видны, накинула его на голову и завязала концы под подбородком. Усмиренные таким образом, волосы щекотали ее щеки и шею. Она знала, что ей это не идет, но по крайней мере волосы не станут летать над ее головой и лезть в рот. Кроме того, стоя на ступеньках под горящим фонарем, который она всегда зажигала на крыльце дома викария после захода солнца, она получила возможность бросить еще раз взгляд на соседний дом. Если окна освещены, если его машина стоит возле дома…
Ни того, ни другого. Пройдя по гравию и оказавшись на дороге, Полли подумала, что могла бы сделать, если бы Колин Шеферд действительно был в этот вечер дома.
Постучать в дверь?
Да? А, привет. В чем дело, Полли?
Нажать на звонок?
Что-то случилось?
Заглянуть в окна?
Тебе что, нужна полиция?
Прямо войти, заговорить, умолять, чтобы Колин тоже что-то сказал?
Я не понимаю, Полли, чего ты от меня хочешь.
Она наглухо застегнула пальто и подышала на руки. Температура понижалась. Должно быть, около нуля. Если пойдет дождь, дороги обледенеют. Если он не будет осторожен на повороте, то потеряет контроль над машиной. Возможно, она его найдет. Она единственная окажется рядом с ним. Она положит его голову на колени, прижмет ладонь ко лбу, пригладит его волосы, согреет его. Эх, Колин…
«Он вернется к тебе, Полли, — сказал мистер Сейдж всего за три дня до смерти. — Ты только стой на своем и жди его. Будь готова его выслушать. Ты будешь ему нужна. Возможно, скорей, чем ты думаешь».
Но все это было не более чем христианская болтовня, отражающая самое бесполезное из церковных верований. Если будешь молиться достаточно долго, то Бог услышит тебя, погладит длинную белую бороду, примет задумчивый вид и скажет: «Да-а-а. Понятно», — и исполнит твои мечты.
Все это сущая чепуха.
Полли пошла по обочине клитероской дороги на юг, к выходу из деревни. Идти по мерзлым комкам грязи и мертвым листьям было тяжело. Сквозь шум ветра в верхушках деревьев она почти не слышала своих шагов.
По другую сторону дороги темнела церковь. Пока не приедет новый викарий, службы в ней не будет. Церковный совет ищет замену мистеру Сейджу уже две недели, но желающих поехать в маленькую деревенскую церковь не находится. Ведь тут нет огней большого города и нет душ, нуждающихся в спасении. Впрочем, они есть. И их много. Мистер Сейдж быстро это понял. Среди них и сама Полли.
Ведь она уже давным-давно грешница. Холодной зимой и душными летними ночами, весной и осенью она рисовала круг. Обращалась лицом на север к жертвеннику. Ставила из свечей четверо ворот и с помощью воды, соли и трав сотворила священный, магический космос, из которого могла молиться. Все стихии являлись к ней: вода, воздух, огонь и земля. Веревка змеей обвивала ее бедро. Рука крепко и уверенно держала лозу. Она брала гвоздику для благовония и лавр для леса и отдавала себя — сердце и душу — Ритуалу Солнца. Для здоровья и жизненной силы. Молилась о надежде, когда доктора заявляли, что ее нет. Просила исцеления, когда они обещали лишь морфий от боли, пока смерть не прекратит страдания.
Озаренная свечами и пламенем горящего лавра, она распевала просьбу к Той, которую так настойчиво вызывала.
Бог и Богиня, мольбе моей внемлите —
Здоровье для Энни поскорей верните.
И она говорила себе — горячо убеждала себя, — что все ее намерения чисты и невинны. Она молилась за Энни, ее подругу с самого детства, за милую Энни Шеферд, жену милого Колина. Но только святая может взывать к Богине и ожидать ответа. Магия просительницы должна быть чистой.
Повинуясь неожиданному импульсу, Полли вернулась по собственным следам к церкви и вошла на церковный двор. Там было черно, как в пасти Рогатого Бога, но ей не требовалось света, чтобы отыскать дорогу. Не нужно ей было и света, чтобы прочесть надпись на камне: ЭНН ЭЛИС ШЕФЕРД. И под ней даты и слова «Дорогой жене». Больше ничего, просто и без излишеств, иначе это был бы не Колин.
— Ах, Энни, — сказала Полли камню, стоявшему в еще более глубокой тени, там, где стена церковного двора огибала могучий конский каштан. — Мне вернулось троекратно, как и предсказывала Судьба. Но клянусь, Энни, я никогда не желала тебе зла.
Однако даже во время клятв ее не покидали сомнения, словно — саранча терзали ее совесть. Обнажали самое скверное, что в ней сидело, — женщину, пожелавшую чужого мужа.
«Ты сделала все, что могла, Полли, — сказал ей мистер Сейдж, накрыв ее руку своей мощной короткопалой рукой. — От рака молитва не спасает. Можно молиться, чтобы у докторов хватило мудрости для помощи больной. Или чтобы у больной хватило сил все выдержать. Или чтобы семья смогла пережить такое горе. Но сама болезнь… Нет, милая Полли, молитва тут не поможет».
Священник хотел, как лучше, однако не знал ее по-настоящему. Он был не из тех людей, кто мог понять ее грехи. Не было прощения тому, о чем она мечтала в самом испорченном уголке ее сердца, поэтому для нее не годились слова «Ступай с миром».
Теперь она платила троекратную цену за то, что навлекла на себя гнев богов. Но не рак они наслали на нее как возмездие. Месть была более тонкая, какую только могла придумать Богиня.
