Я давно с ней распрощался.
Сейчас я даже не имею представления, что мне следует такого сумасшедшего сделать, чтобы искупить вину перед теми, кого я посмел обидеть, находясь на грани душевной смерти и нечеловеческого отчаяния.
Я грешник, не имеющий права на прощение.
Прощение — свобода, а я давно несвободен. Жалкий мир тщеславия и ничего не значащих понтов поглотил меня, и только единственная тоненькая ниточка, кричащая откуда-то из глубины уже давно не живущей души о том, что не все в этой жизни можно купить, держит меня на плаву и не позволяет окончательно утонуть в губительной лжи.
— Милый, ну, может, потанцуем? — проводя ярко-красными ноготками по груди, слишком пошло шепчет то ли Марина, то ли Карина.
Я знал, что парни позовут девушек, потому что по-другому эти ребята отдыхать не могут. И, дабы не выделяться из толпы своим дерьмовым настроением, выбрал лучшую из них по внешности и поманил к себе пальцем. Теперь вот расплачиваюсь.
— Не танцую.
Краем глаза замечаю, как на небольшом матовом столике среди кучи бутылок элитного алкоголя и полупустых бокалов разрывается мой телефон. Имя отца всплывает не в первый раз, заставляя в глубине души волноваться. Но мое эгоистичное эго оказывается сильнее, поэтому в который раз за день игнорирую его звонок. Еще немного — и подтянутся другие родственники, все они мечтают прочитать мне очередную лекцию про правильное поведение и ткнуть носом в прошлое.
Всем им плевать на то, что творится в моей израненной душе.
— Котик, ну, может, все-таки составишь мне компанию?
Морщусь, представляя себя на танцполе среди толкающихся пьяных до усрачки людишек, и в который раз опрокидываю в себя бокал виски с выдержкой в туеву хучу лет, лишь бы в очередной раз забыться. Удушающая боль отчаянно рвется наружу, требует очередного выплеска эмоций, которые я чудом удерживаю в себе. Кто бы знал, как мне хочется оказаться в зале и сполна отработать парочку связок, а затем, до чертиков уставшим и потным, вновь почувствовать себя счастливым.
Но это все в прошлом…
А сейчас настоящее, и пора признать — хреновый с меня танцор диско, поэтому, улыбнувшись во все тридцать два зуба, предлагаю сделать то, что умею лучше всего.
— Может, уединимся?
— Можно, — произносит то ли Марина, то ли Карина, опустив ресницы и заливаясь краской.
Взяв девушку за руку, под заливистый смех и пожелания хорошо пошпилиться покидаю пропитанную под завязку дорогим табаком вип-комнату. Клуб «Фаворит» знаю как свои пять пальцев, поэтому, недолго думая, иду туда, где можно немного забыться, погружаясь в эйфорию страсти, то есть веду девушку в самую дальнюю кладовую, в которой есть небольшой диванчик для двух желающих совершить грех.
Сунув охраннику в нагрудный карман купюру номиналом в пять тысяч, спокойно прохожу в слабоосвещенный коридор. Темно-фиолетовые стены кажутся почти черными, напоминая внутреннее убранство готического замка в Румынии. Слабая подсветка в зоне плинтуса позволяет видеть темные силуэты, жаждущие слиться в сладостной агонии ненастоящей любви.
Один такой силуэт привлекает мое внимание, заставляет остановиться взглядом буквально на долю секунды и почувствовать резкую боль в районе сердца. Шутка ли, испытывать такие эмоции, вновь я не знаю, но точно уверен, что брать девушку против воли — дурной тон. Отец с детства привил, что женщина — слабый пол, и ее надо защищать. Даже если она не твоя.
— Отпусти, придурок!
Бам!
Знакомый голос нещадно звучит прямо напротив меня, заставляя отлипнуть от силиконовой куклы и сделать резкий шаг вперед, дабы успеть прекратить катастрофу вселенского масштаба.
«Какого хрена она здесь забыла?» — думаю, направляясь в сторону того, кто только что подписал себе смертный приговор.
— Тише, малышка, тебе понравится, — заплетающимся языком произносит пьяный упырь, лапая своими клешнями хрупкую фигуру девушки в белом и вызывая во мне бурю ярости, заставляя сжимать до хруста кулаки.
Давно забытый адреналин будоражит сознание, на задворках памяти голос тренера требовательно наставляет, говоря о необходимости выкладываться в полную силу, не теряя разума, а пелена ничем не прикрытой злости застилает глаза, требуя отправить в нокаут исчадие ада в облике никчемного представителя мужского пола.
— Конечно, понравится, — произношу зловещим шепотом, резко отдирая недотрахателя от Полины и со всей силы швыряя его в стену. — Тебе очень понравится. — Взмах — и мой коронный хук справа безжалостно вырубает парня.
Мне хочется ему добавить, крикнуть в лицо, какого хрена он посмел трогать мое, но, увы, парень без сознания валяется в темном углу клуба.
Сжимая кулаки и продолжая удерживать в себе остатки злости, я не замечаю, в какой момент ко мне подходит Полина.
— С-спасибо, — заикаясь, она обхватывает руками мой торс, будто удерживая от дальнейших действий.
— Пошли, — резко развернувшись, хватаю ее за руку и веду в сторону бара.
— Котик, погоди, а как же я? — Черт.
А вот про эту девушку я совершенно забыл. Да и что лукавить, желание с ней потрахаться пропало в тот самый момент, как я увидел Полину, отчаянно отбивающуюся от нежеланных прикосновений.
— Прости, но у меня подруга в беде, — незаметно засовываю той в лифчик косарь и ухожу, не забывая забрать молчаливую Полину с собой.
Глава 10 Артем… или признание пьяной девы
До бара приходится добираться сквозь дергающуюся во все стороны толпу, дабы сократить путь. По обоюдном молчаливому согласию места занимаем в слабо освещенной стороне, чтобы не привлекать лишнего внимания к своим скромным персонам. Это эгоистичное желание спрятаться от любопытных глаз кажется мне правильным. Не могу объяснить обосновано, но я чувствую, что Полине лучше со мной не светиться среди моих друзей-мажоров.
Кивнув, прошу бармена сделать два шота текилы.
— Ты с кем? — интересуюсь, мысленно разминая кулаки для следующего удара.
— С подругой. — Киваю. — А твоя подружка не сильно обидится, что ты со мной здесь сидишь?
Зависаю, не сразу соображая, о ком она говорит. Какая на хрен подружка волчонку-одиночке? И только когда ее взгляд задерживается на верхнем уровне, я поднимаю голову и вижу ее. Ту самую брюнетку, что двадцать минут назад с удовольствием готова была меня объездить и, судя по ее зловещему взгляду в сторону Полины, не один раз.
— Это несерьезно, — отмахиваюсь, желая как можно скорее забыть про неудавшийся секс. — Давай выпьем, — киваю на шот с текилой, красиво оформленный долькой лайма.
— Я не пью. — И глазки в пол. Само совершенство, епте.
— Выпей. Тебе станет легче, — по себе знаю, заканчиваю про себя.
