по ногам следака, туда, где под штанинами белели полоски носков. От неожиданной резкой боли следак сложился пополам, навалился грудью на стол и зашипел. Юрка врезал ему кулаком в лоб, отбросив на спинку жалобно скрипнувшего стула. Следак, забыв про кнопку под столом, инстинктивно закрыл лицо.
А Вася среагировал в меру сообразительности. Он встал и сделал два шага вперёд. Большего и не требовалось.
Юрка вскочил, нырнул под летящий кулак, выбросил левую руку, глубоко ткнув твёрдыми пальцами Васе под кадык, плечом оттолкнул в сторону, схватил со стола первое попавшееся, ярко отсвечивающее металлом, и размаху вогнал себе в горло.
Когда в кабинет ворвался конвой, он уже бился на полу, обдавая всё вокруг себя ярко-красной кровью …
* * *
Дмитрий плеснул в стаканы водку.
— Давай, по-быстрому.
— Ага! Спасибо, брат! Ты представляешь… Нет, ты представляешь!
— Пей, не дома.
Зубы Тихомирова пробили морзянку по краю стакана.
— Эх, пошла. — Он вытер влажные губы рукавом. — Нет, ну кто-же знал, что эта сука…
— Хватит скулить! — Дмитрий, сжав зубы, следил, как медленно проясняются бесцветные, в мелкой красной сетке по белкам, как у кролика, глаза Тихомирова.
«Сейчас из него можно верёвки вить. Сейчас он мой. А завтра? Нажмут, сдаст с ботвой. Ох, рискую больше меры, а делать нефиг. Ладно, если дело только в Тихом, то, пока держу его за яйца, сдать меня он не посмеет. Главное, самому выкрутиться».
— Скажи спасибо, что он тебе твой же «Паркер» в горло не пристроил. Сейчас думать надо, а не скулить, — надавил голосом Дмитрий.
— Ага, думать! Ты бы видел, всё в кровище… Бьётся в судорогах, блядь такая, а рук не разжимает. А от этого дырища ещё шире … У, жуть!
На Тихомирова действительно было жутко смотреть: белое, потное, дрожащее лицо и собачьи глаза, жадно смотрящие на бутылку, куда только подевался весь лоск и гонор лучшего офицера Следственного управления.
«Если дать ему волю, нажрётся до чёртиков прямо у меня в кабинете! Дерьмо дерьмом, а нужен. А, хрен с ним, рискую!» — Дмитрий отодвинул бутылку и сказал:
— Расслабься, Тихий. Ты сказал, два трупа?
Тихомиров вздрогнул и тупо уставился на Дмитрия, а Рожухин ждал, когда помутневшие от страха и водки глаза прояснятся, и молчал.
— А! Так, он сам … И Вася. — Тихомиров снова завёлся. — Бля, я в шоке! Прикинь, такого жлоба ткнул — и писец. Нет, ты, прикинь …
Дмитрий не дал ему пойти вразнос:
— Значит, было вас там трое?
— Ну.
— Что «ну»? Тебе, что, так мешалкой по промежности врезали, что мозги отшибло? Протокол допроса есть?
— Так ведь … — Тихомиров нервно сглотнул.
— Понял, некогда было. Начальство от тебя ещё ничего не требовало, смекаешь?
— Некогда было. Когда дерут, разве думают. — Тихомиров начал немного соображать.
— Вот-вот. А скоро очухаются и потянут по второму кругу. Была бы хоть какая бумажка. Положить им на стол, чтобы утёрлись. Мол, сознался клиент, а уж потом себя кончил. Ловишь мысль?
Дмитрий щедро плеснул в стакан водки. «Кремлёвская особая», чистая как слеза, выдавалась только старшему офицерскому составу. У Дмитрия, не по чину, она водилась всегда и в избытке.
— Ты «сверху» сразу ко мне? — Он не спешил придвигать стакан к Тихомирову.
— А к кому ещё? Ты же мне как брат! — Тихомиров предано, как побитая собака, посмотрел на него слезящимися от водки глазами. — Сколько дел вместе провернули. Я бы без тебя давно спёкся.
— Правильно. Пей!
С брезгливостью посмотрел, как тот жахнул водку.
«Тамбовский волк тебе брат. Куда же тебе, пьяни подзаборной бежать, как не ко мне. Не зря с рук прикормил, приучил пить в моём кабинете. Вот и бежишь, если приспичит. Заодно и информашку таскаешь».
— С бумажкой могу тебе помочь.
— Это как?
— Очень просто. — Дмитрий выложил на стол два машинописных листа. — Прочти и перепиши своим почерком в протокол допроса.
— Ты что, Димка, это же подлог! — ужаснулся Тихомиров.
— Какой, нафиг, подлог! Дубьё! — Дмитрий для пользы дела бухнул кулаком по столу. — У тебя же ни хрена нет. Только труп. Воскреси, как Лазаря, и допрашивай сколько влезет. И Васю заодно, чтобы помог. Сейчас твои дубы с лампасами очнутся, тогда посмотришь. Пыхтеть будут с месяц, пока до смерти не затрахают! Все батареи в Управлении носом пересчитаешь, пока на улицу не вышвырнут. А за что? Подумай, за что? Таких сам бог велел стрелять, как собак. Сдох — и хрен с ним!
— Дай-ка, почитаю. — Тихомиров придвинул к себе листки. Профессионально быстро пробежал взглядом.
Именно на такую реакцию Дмитрий и рассчитывал — Тихомиров даже рот открыл, словно обухом по затылку получил.
— Ты, Дима, часом не того, крыша на месте? — протянул он.
— На месте, не бойся.
— А на кой хрен ему «центральный террор»[2] вешаешь?!
— Как сказал один обкуренный еврей: «Оставьте мёртвым хоронить своих мертвецов», — Дмитрий подмигнул Тихомирову.
— Не понял?
Дмитрий долго выдохнул.
— Новости слышал? Сегодня ночью, в своей квартире был убит Карнаухов.
— Да иди ты! Тот самый?
— Работал профессионал. На, прочти шифрограмму. Но ты её никогда не видел, уговор?
— Договорились.
Тихомиров быстро прочитал текст, Дмитрий тут же сунул листок обратно в папку.
* * *
Оперативная обстановка
Вне очереди
Особой важности
Председателям территориальных
Управлений ГСБ России
Шифрограмма № 000-1297 УТ
Информируем, что сегодня, ориентировочно в 02 часа 30 мин., в своей квартире был убит г-н Карнаухов А. С. — член Совета по национальному развитию при Президенте России, заместитель председателя Президиума движения «Родина». Предварительные данные осмотра места происшествия позволяют предположить «заказной» характер преступления, выполнены профессионалом высокого уровня. Проводятся необходимые следственные и оперативно-розыскные мероприятия.
По получении настоящей шифрограммы, приказываю усилить охрану лиц категории «А», провести в районах ответственности территориальных подразделений оперативные мероприятия
