не пью»! Но меня тут же успокоили, сказав, что за здоровье первенца надо выпить!
Выпили. И за здоровье первенца, и за родителей, и за предков, и пошли у нас разговоры на темы разные. А в деревне как раз накануне старушка померла. Поговаривали, что в петлю полезла. Так это или не так − не знаю, моё ведь дело последнее: дыхание послушать и бумажку написать, мол, мертва. Вот тут-то и начали беседы про чёрта, про Бога и «как же это грешно, руки на себя класть!»
Первой рассказывать принялась старая нянька.
− Уж не помню, как давно это было, молода тогда была. Мы утопленницу хоронили. Она от любви несчастной в лес побежала, так там и бросилась в болото. Тело распухшее, тяжёлое, а так как не по-христиански это, хоронить утопленников рядом с церковью, мы её за церковное кладбище понесли. Всей деревней провожали. Погода ясная была, солнце светило, но как только мимо церкви стали проходить, ветер поднялся, тучи чёрные небо скрыли, гроб в одно мгновение так потяжелел, что четырёх мужиков, что гроб несли, так зашатало, что не прибеги к ним ещё четверо, так и рухнул бы проклятый! Мы молиться принялись, креститься, еле прошли мимо церкви, и сразу же небо очистилось, ветер утих и гроб нести стало легче. А старая ведунья тут же сказала, что это черти на край гроба садились на покойницу посмотреть, чью душу, говорит, они мучить будут…
− Вот-вот-вот, − перебила её хозяйка. − К моей тётке тоже бес приходил! Она ведь была известная богачка и часто хвасталась этим! И спала она в серьгах золотых и кольцах! Вот чёрт к ней ночью пришёл и одеяло стащил! Она проснулась, глядит − никого перед ней нет, руки вперёд протягивает и что-то мохнатое начинает мять! Тут же молитвы читать начала! Ушло, думает, проклятое! Да вот не тут-то было! Только она успокоилась, как чувствует, что кто-то с ушей её серьги сдирает! Вцепилась тётка снова в это мягкое, да как закричит…Так и сошла с ума! А когда наутро к ней пришли, то около кровати разбросанные чёрные волосы увидели, а она-то у меня русая была!»
− Это ещё что! − залепетала кухарка. − Вот моя соседка еле-еле концы с концами сводила, и так это её допекло, что решила она в петлю полезть. Всё тщательно распланировала, три дня думала: верёвку купила, с первого раза узел завязала, встала на табуретку и напоследок, дура, сказала: «Ну, Господи, прости меня!». И тут же руки у неё затряслись, через грудь такой холод прошёл, что дышать трудно стало. Только горемычная за петлю схватилась, снять захотела, как ей сзади говорят: «Что же ты? Делай то, что начала!» Так она в обморок и упала! И с тех пор заболела очень странной болезнью: всё тело чёрными пятнами покрылось, и болят они, как от железа раскалённого, что кожи касается!
− Кто же это ей сказал? − заволновалась хозяйка.
− Сам Дьявол ей и сказал!
− Всё это очень грешно, − заключила старая нянька, − не для того нам жизнь даётся, чтобы мы же её и забирали! Не мы её добивались, не нам и отбирать!
Тут весь стол повернулся ко мне.
− Слушайте, − обратился ко мне муж хозяйки, − ведь вы же врач! Вам недавно покойницу приносили, небось, мерещилась вам: она ведь тоже на себя петлю набросила!
И такая меня злоба взяла за эти глупые суеверия, что я возьми и ляпни: «Не было у неё никакой петли! Она от старости своей умерла! Сердце отказало!»
Выпили мы ещё по рюмке за упокой души, и я пошёл дальше на службу. Иду, думаю, и тут рядом со мной старый женский голос:
«Правильно ты, милок, сказал, что я в петлю не лезла! Оно ведь хоть и правда, да не по-христиански. Помог старой. Сам, видимо, на тот свет скоро пойдёшь!»
− Что вы, − отвечаю я, − мне некогда на тот свет! У меня ещё столько больных, пять младенцев ещё осмотреть нужно, сестра рожает, роды принять нужно будет, да и Пасха на носу!
Поворачиваюсь − а никого рядом и нет! Словно сам с собой говорил! Страшно стало, зашагал быстрее и всё ночь думал, глаз не сомкнул!
День прошёл бессонный, за ним второй, вот сейчас третий, а я ещё живой! Нет, говорю же, рано мне умирать, ещё столько дел! А эта мистика − полная чепуха! Но проходя мимо церкви, лишний раз крещусь. Тьфу-тьфу-тьфу! От чёрта подальше!
12-13 декабря 2019
Мой знакомый Ёсик, или Как я отношусь к евреям
Один мой знакомый, Ёсик, задал мне вопрос, как я отношусь к евреям.
− Хорошо я отношусь к евреям, ежели это еврей, то почему бы к нему хорошо не относиться? Даже если еврей, то точно хорошо отношусь! Вот если не еврей, то я ещё подумаю, как к нему относиться, а ежели еврей, то точно хорошо. Вот, например, прихожу на концерт симфонической музыки, вижу: парень на скрипке играет, и хорошо играет, и так я к нему хорошо относиться начинаю, что понимаю: он еврей! Или, скажем, знакомлюсь с человеком, а он
мне сразу говорит: «Очень приятно, я еврей!». И я прям сразу относиться к нему хорошо начинаю. Нет, тут, конечно, важно, что за человек: хороший или плохой, но ежели он еврей, так какой же он, если не хороший? А если к еврею хорошо относиться, то он с тобой общаться будет, а это приятно, а так как ты к нему хорошо относишься, то значит, он хороший, а если с тобой общается хороший человек, следовательно, и ты хороший, а это ведь вдвойне приятно. А если плохо отношусь, то уж точно не к еврею, он же хороший, я к нему хорошо отношусь. Вот если человек хороший, то он еврей, а если плохой, нет, конечно, тоже может быть еврей, тем более плохой…еврей… Нет, кто угодно, но только не еврей!
− А ко мне ты как относишься? − спросил меня мой знакомый Ёсик.
− Хорошо я к тебе отношусь, ты же еврей!
− Нет, − говорит Ёсик, − я осетин, просто мои родители тоже хорошо к евреям относятся.
20 декабря 2019
Второй раз родился
Ох! Да чтоб я! Да ещё раз! Да никогда! Уж лучше б…! Ох! Расскажу по порядку! Я в последнее время заскучал! Ну, куда ни глянь − всё
