Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
сейчас ей все равно не ложиться: между нею и подушкой лежало то самое важное дело, которое она столь долго откладывала. Ну что же делать — пора! Женя решительно выбралась из вороха тряпок и полезла надевать бахилы прямо на носки. Ботинок не было: они висели среди гроздей одежды на «новогодней елке», служа залогом будущего тепла и сухости ее ног. Она ощутит это завтра утром, когда обует высохшие ботинки (правда, ощутит ненадолго, потому что ботинки быстро снова отсыреют). Снять ботинки и всунуть в них ноги означало бы отказаться от залога сухости, потому что в этом случае два часа просушки будут перечеркнуты (это было не совсем так, потому что за пять минут они бы не успели отсыреть, но Женя была пуглива и суеверна). Данила недовольно замычал, когда она случайно задела его, пробираясь к выходу. Он боролся со сном, и оттого был угрюм и мрачен.
— Для тех, кто будет ночью выходить… Большая просьба — отходите от шатра подальше! Задолбало уже утром ходить по ссаному снегу, — подал голос Димыч из своего угла.
Он говорил обобщенно — для него это было верхом деликатности — однако Женя была уверена, что мишенью скрытого упрека была именно она. Она вздрогнула, покраснела и порывисто дернула тесемку, которой был затянут вход. «Ну и сволочь же ты! — злобно подумала она. — Я ж не виновата, что тебе все нипочем, ты и в другой конец леса можешь пописать сходить. А мне, представь себе, страшно! Я не могу далеко уйти. Просто не могу…»
Ну, вот и «открытый космос». Мороз сразу вцепился ей в лицо, но она отогнала его, как шаловливого котенка. Нагретое за несколько часов тело было надежным бастионом тепла, и уличный холод уже не пугал, как давеча — он даже приятно освежал. Понятно, что это ощущение продлилось бы недолго, но Женя и не собиралась его проверять. «Да пошел ты… ворона!» — улыбнулась она про себя, смакуя кличку, данную Димычу среди девчонок. Он и правда походил если не на ворону, то на какую-то большую костлявую птицу — длинный нос на небольшом лице, близко посаженные глаза за стеклами очков, маленький рот с тонкими губами, сутулая спина и висячие руки-крылья. Женя огляделась. Вокруг шатра оказалось не так жутко, как она думала, сидя внутри. Костер еще горел — должно быть, его хорошо подкормили впрок большими поленьями — и его оранжевые языки очеловечивали снежную поляну, не подпуская к ней то, что таилось в глубине леса. Женя как можно беззаботней обошла шатер кругом (для этого пришлось нагибаться под туго натянутыми веревками) и, дойдя до места, где внутри помещалось обычно тело Данилы (сейчас оно сидело у печки), сделала три шага в сторону. Так как Данилы в данный момент отсутствовал, некому было услышать демаскирующие звуки, которые обычно сопровождают отправление малой нужды. «А вот и не страшно, вот и не боюсь», — подбадривала она себя, быстро стягивая штаны. Дежурный уже выключил фонарь, но шатер все равно озарялся изнутри слабым теплым светом. То была печка, а еще — плотно прижавшиеся друг другу семь человек, которые, сами не ведая того, отгоняют от своего тонкого домика всякую лесную нечисть. Она потому и не смеет подойти близко, что живущие в шатре не верят в нее. В том-то и дело — сила неверия делает их непобедимыми! Она так велика, что ее хватит даже на того отщепенца, точнее, отщепенку, которая… во все это верит. Казалось бы, в ее точке пространства обороны нет. Но ведь она хитрая, она никуда не уйдет от спасительного источника неверия… Так думала Женя, сидя на корточках и не сводя глаз с шатра. Но сквозь бронированный строй ее мыслей уже просачивалось гаденькими змейками сомнение. Оно шептало: «Ты отошла от шатра. С каждой минутой, проведенной вне его границ, ты теряешь силу, что охраняет тебя. Смотри — темнота вокруг уже начала уплотняться. Да даже и не смотри — ты и так это чувствуешь. Спиной. Она оживает; лес, кроны елей, снег — они сливаются в одно гигантское черное существо, чья функция — поймать, схватить, всосать того, кто вышел из защитного круга».
Женя понимала, что сама себя пугает; что стоит ей сказать этому наваждению твердое «нет!» — и оно растворится. Но сказать не было сил. То неведомое и бесплотное, что рождалось в лесу и кормилось ее страхом, подвигалось все ближе. Женя уже была почти уверена, что замечает странное шевеление справа — там, где прежде была черная неподвижность и безмолвие. Не глазами, но душой она чувствовала — это вот-вот коснется ее. Не дожидаясь, а вскочила, на ходу натягивая штаны, и в три прыжка оказалась перед входом. К счастью, она не завязывала его узлом, а лишь слегка стянула кулиску, чтобы оставить себе возможность для панического бегства. Распахнув ворот шатра, она нырнула внутрь, как пловец, вниз головой; казалось, стоит потерять секунду, и что-то сзади схватит ее за ноги.
— Блин, ты чё? — встрепенулся Данила, разбуженный жениным толчком. Он успел задремать.
— П-прости… — Женя поднялась на ноги, и тут же торопливо затянула ворот. — Споткнулась… Наверное, вход обледенел.
— Смотреть надо. Чуть в печку меня не пихнула!
На самом деле Данила был рад, что его разбудили — а то пришлось бы просыпаться от холода и ругани замерзших товарищей. Но вслух, конечно, он этого не сказал. А Жене сейчас и не требовалась учтивость. Она и без того была счастлива — что сбежала, что опять обманула темноту, и что теперь ей долго не придется выходить… Эх, вот бы не пришлось до утра! Но нет, это вряд ли: ведь впереди ее собственное дежурство, и коварный мочевой пузырь обязательно о себе напомнит. Но это — после, а сейчас… Она влезла в спальник, натянула его до подбородка, уютно понежилась головой об импровизированную подушку и — провалилась в блаженный сон.
…
Реальность вторглась в царство сна резко и грубо, разом разрушив его чары. На самом деле рука Яны, потрогавшая ее за плечо, была вполне деликатна, но в такую минуту нельзя было думать о ней иначе, как с ненавистью.
— Дежурить пора, — услышала Женя шепот подруги.
Сколько в нем было счастливого предвкушения отдыха, заслуженного дежурным, что наконец-то передает свой пост! Но для Жени эти слова звучали приговором. Ей-то будущий отдых еще нужно заслужить. Полтора часа, блин! О, нет…
— Часы — на сучке, — повторила Яна передаваемую от одного к другому эстафету, и заворочалась в спальнике, чтобы острее ощутить
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
