от такой доли, однако отчасти не мог, отчасти не хотел ослушаться слова Аллаха и до самой своей смерти в 632 году н. э. всегда говорил своим ученикам о том, что несет будущее. Его авторитет в обществе строился на двух факторах. Во-первых, в своих собственных глазах и глазах своих современников он был непогрешим. Во-вторых, он сотворил несколько чудес, в том числе произвел воду из пальцев и умножил хлеба (очевидно, оба чуда были позаимствованы из более древних текстов Ветхого и Нового Заветов). Кроме того, он разделил Луну таким образом, чтобы ее половины освещали гору с разных сторон; споры о том, как объяснить это чудо и что оно в действительности значит, не утихают и сегодня[67].
Современная магистерская диссертация, защищенная в каирском Университете аль-Азхар, приводит список из 160 известных и подтвержденных пророчеств Мухаммеда, которые исполнились при его жизни либо в следующем поколении[68]. Вот лишь несколько важнейших:
Битва при Бадре, первое крупное столкновение с мекканцами на второй год после переселения из Мекки, в 623 году н. э.: пророк предсказал точное место, где падет каждый воин-мекканец. Свидетели сражения могли собственными глазами убедиться в его правоте.
Пророк сказал дочери Фатиме, что она будет первой в семье, кто умрет после него. Здесь содержатся сразу два предсказания в одном: что Фатима переживет своего отца и что она будет первой в семье, кто умрет вслед за ним. Оба осуществились.
Мухаммед предсказал, что при первой морской битве мусульман будет присутствовать Умм Хирам, первая женщина, участвующая в морском походе. Он также предсказал первую осаду Константинополя.
Мухаммед предвидел, что при его жизни шарлатан, заявляющий, что говорит от лица Господа, будет убит руками праведного мужчины [лжепророк из Йемена Аль-Асвад аль-’Анси был убит при жизни Мухаммеда Файрузом ад-Дайлами].
Иисус был самым великим пророком христианства. Помимо него, христианство знает множество мелких пророков и пророчиц. Григорий Турский (538–594) приводит описание типичной их представительницы в раннем Средневековье:
И вот в те дни [в 585 году] в городе Париже появилась женщина, говорившая жителям: «Бегите из этого города и знайте, что он должен сгореть от пожара». Так как многие над ней смеялись, думая, что она это говорит или как гадалка, или под влиянием какого-то пустого сна, или под воздействием беса полуденного, она им ответила: «Все, что вы говорите, – это не то. Ведь я говорю правду, ибо я видела во сне, как из святой базилики Винценция выходил муж, от которого исходило сияние, и, держа в руке свечу, поджигал подряд дома торговцев». И вот спустя три ночи после того, как женщина произнесла эти слова, с наступлением утра кто-то из горожан, зажегши свечу, вошел в кладовую и, взяв оттуда масло и прочие необходимые ему вещи, оставил возле бочки с маслом свечу. А был этот дом первым к воротам, обращенным на юг. Занявшись от той свечи, дом начал гореть, от него стали заниматься и другие дома. Тогда огонь обрушился на заключенных в темнице. Но им явился блаженный Герман и, разбив столб и цепи, которыми они были обвязаны, открыл дверь темницы и дал заключенным уйти невредимыми[69].
К тому времени католическая церковь уже обрела определенную структуру и наполнилась священнослужителями, которые ревностно охраняли свой особый статус борцов за веру. В результате к разнообразным пророкам стали относиться с большим недоверием; в конце концов, никогда нельзя быть уверенными в том, что они на самом деле посланы Богом. И все же прямого запрета на прорицание никогда не вводилось. К влиятельным фигурам средневекового христианства, обладавшим даром пророчества, относились швейцарский[70] монах Гепидан (к его пророчествам вернутся спустя несколько поколений, чтобы обнаружить, что он предсказал приход к власти Наполеона)[71], итальянский монах и богослов Иоахим Флорский (ок. 1135–1202), его современник, французский летописец Ригор из Сен-Дени и австрийский монах Йохан Фриде (1204–1257)[72].
Среди многочисленных источников провидческой силы наиболее авторитетным считались видения от Бога. Часто Бог посылал их, когда будущий пророк лежал больным или даже был на пороге смерти (ниже мы еще обсудим состояние, пограничное со смертью). Чем известнее был пророк, тем вероятнее было, что вокруг него собирались полчища приспешников и подражателей, которые объявляли, что унаследовали его способности и могут говорить от его имени. От псевдо-Иоахимов, Сивилл и Мерлинов не было отбоя. Они откапывали старые пророчества, подделывали новые и даже видели их, когда те напрямую нисходили с небес. Как случалось в античную эпоху, зачастую одно и то же пророчество, слегка измененное в деталях, выдавалось за работу очередного, более влиятельного автора. Но такой плагиат не порицался, а, напротив, поощрялся как возвращение к проверенным временем источникам.
В некоторых скандинавских сагах упоминается вещунья Малуша (от «маленькая», «младшая»). Сначала она была ключницей при дворе великого киевского князя Святослава, а затем родила ему сына, который станет Владимиром Святым. Говорили, что она дожила до 100 лет и под конец жизни удалилась в пещеру, откуда ее приносили в гридницу, чтобы она могла предсказать будущее. Еще известнее среди средневековых христианских пророчиц бенедиктинская аббатиса Хильдегарда Бингенская[73], также известная как Сивилла Рейнская. Современники наделяли ее большим могуществом, чем библейских Мириам и Дебору, и собирались тысячами, чтобы выслушать ее пророчества. Хильдегарда родилась в знатной семье и в раннем возрасте была отправлена в скит при монастыре, посвященном святому Дизибоду. Позднее ей было дозволено переселиться в монастырь Рупертсберг. В 1141 году, на сорок втором году жизни, она получила от Бога повеление записать все, что она видела и слышала, «ничего не обходя вниманием». Поначалу она не хотела исполнять Его волю и начала писать «на простой латыни» (как она говорила) только после того, как заболела.
Спустя 34 года она рассказала почитателям о своем «методе». Еще в детстве, говорила она, Бог начал посылать ей видения. Она постигала их не слухом, не сердцем и не каким-либо из пяти чувств, но они возникли в ее душе и только пока были открыты ее глаза. Поэтому она никогда не забывалась в экстатических видениях: они являлись к ней только в состоянии бодрствования, днем и ночью. «Свет, который я вижу, – говорила она, – не объемен, но он гораздо ярче, чем сияние солнца. Я не могу измерить ни высоты, ни длины, ни широты его». Она называла это «Тенью живого света». И добавляла, что тех, кто ей не верит, Господь пронзит стрелой из Своего колчана[74]. Она предоставляла
