у Клейтона-Брауна при первом знакомстве с Вольфом, не осталось и следа.
— А где ваши родители? Как себя чувствуют? — спросил он.
— Родители в Берне. Спасибо, здоровы. Мать занимается домашним хозяйством, а отец, — Вольф задумчиво посмотрел в глаза Брауну, — отец изредка пишет статьи для «Русской мысли» и «Посева»[13], выполняет отдельные заказы руководителей радио «Свободная Россия». Он член правления объединенных послевоенных эмигрантов, хотя практически его поглотил «Народно-трудовой союз».
— Отец в курсе ваших дел?
— Более или менее.
— Как он к этому относится?
— Он считает, что религия — самый беспроигрышный бизнес, если им заниматься с умом.
Хаас поморщился от столь циничной откровенности своего подопечного. Брауну, наоборот, это понравилось.
— Как он отнесся к перемене ваших религиозных убеждений, к уходу из Бернской школы Галоад?
— Религиозное направление деятельности «Славянской миссии» ближе ему по духу. С его благословения я попал к господину Хаасу. Что касается школы, то можно ответить очень подходящей к этому случаю русской поговоркой: «Хрен редьки не слаще».
— Ваш отец, Вольдемар, как мне показалось, обладает достаточно острым и критическим умом. Мне нравятся такие люди, и я с удовольствием с ним познакомлюсь, — как о принятом решении сказал Браун. — Что касается вас. Потерпите немного. Я позабочусь о вашей судьбе лично. И поверьте, раз вы рветесь в бой, я предложу вам то, что придется по вкусу. Зигфрид, послезавтра мы вылетим в Берн, а потом в Эвери[14]. Надо форсировать выполнение ваших же планов по объекту «Б». Птичка в любое время может упорхнуть, и мы останемся с носом. Но это разговор особый.
— Я понял, Джон. Не беспокойтесь. Все будет в порядке.
— Ол райт, джентльмены! Кстати, вы знаете, мой молодой друг, что делают в России хозяева, прежде чем попрощаться с гостями? Они предлагают выпить «посошок на дорожку». — Браун широко улыбнулся, поднял бутылку и наполнил рюмки. — Надеюсь, за наше обоюдно приятное знакомство! — Увидев, что Вольф едва пригубил рюмку, Браун сделал протестующий жест. — Вольдемар, человек избранной вами профессии должен уметь пить.
— Не беспокойтесь, когда надо, я справлюсь с этой задачей, — скромно потупив взор, ответил Вольф.
Проводив гостей, Браун открыл сейф и вынул из него переданные Хаасом досье на «перспективных». Отобрал две папки. Внимательно просмотрев материалы на Вольфа, удовлетворенно отложил их. Затем углубился в изучение других документов, подготовленных людьми Хааса. К обложке была прикреплена фотография молодого человека. Ниже столбцом были выписаны приметы:
«Фамилия, имя: Божков Андрей (Викторович).
Возраст: 30 лет (родился 30 мая 1947 года в Москве).
Рост: 178 см.
Телосложение: худощав, выправка спортивная, походка непринужденная.
Плечи: средней ширины, прямые.
Особенности лица: прямоугольное, лоб высокий гладкий, на правой щеке небольшое родимое пятно.
Цвет лица: белый с легким загаром.
Волосы: темно-русые, волнистые, зачесанные назад.
Глаза: серые.
Нос: средней ширины, ноздри прямые с горизонтальным основанием.
Уши: небольшие, овальные, мочки висячие.
Подбородок: округлый, несколько выдвинутый вперед.
Зубы: белые, ровные.
Рот: средний, полный.
Речь: плавная, спокойная. Говорит по-французски, знает английский.
Образование: окончил специализированный колледж. В настоящее время является стажером посольства.
Семейное положение: женат, имеет одного ребенка. Постоянно живет в Москве».
Прочитав этот перечень примет, Клейтон-Браун стал разглядывать фотографии. Они делались скрытно. Божков в библиотеке, в кафе за чашкой кофе, на улицах у витрин, в кинотеатре. Несколько раз перечитал предполагаемые действия по компрометации Божкова и его вербовки, криво усмехнулся: «Ну и метод разработали эти святоши! Далеко не евангельский, а скорее инквизиторский. Придется вмешаться», — убирая документы, решил Браун.
3
Еще в самолете Вольф предложил Брауну остановиться у его родителей, но тот предложение отклонил, объяснив, что любит полную самостоятельность.
— Проводите меня лучше до приличной гостиницы. А сами порадуйте неожиданным приездом родителей, — сказал он. — И о нашем знакомстве тоже упомяните, даже выясните у отца, смогу ли я завтра с ним повидаться. Мне это будет очень приятно: здесь я одинок, никого не знаю.
— Хорошо, мистер Браун.
Браун явно солгал о своем одиночестве. Как только Вольф, оставив его в гостинице, уехал, майор тут же взялся за телефон и попросил прислать за ним машину. Потом принял душ, побрился, надел свежую рубашку. Когда завязывал галстук, в дверь постучали.
— Машина у подъезда, — вошел в номер шофер.
— Спасибо.
Полчаса спустя, Браун за чашкой кофе беседовал со своим коллегой.
— Так как же, Роберт, сможете ли вы чем-либо мне помочь?
— Уверен, что да. Мои предшественники неплохо поработали и оставили в наследство внушительную картотеку на тех, кого коммунистический шторм выплеснул на Запад. — Он подошел к огромному, во всю стену, шкафу, выдвинул ящик, обозначенный литерой «W». Быстро нашел нужную карточку. — Ну вот. Что же мы имеем? Иоганн Вольф, он же Иван Константинович Волков, 1916 года рождения, русский, православный, родился в деревне Воронцово Воронцовского района Псковской области. По образованию экономист. Женат. Жена Мари Вольф (Мария Алексеевна Волкова-Троицкая) 1920 года рождения, уроженка той же местности. Из духовенства. Отец был священником. Сын Вольдемар Вольф.
— О сыне не нужно. Чем еще располагаете на Вольфа-старшего?
— Иоганн Вольф активно сотрудничал с абвером. Был политическим советником начальника «Абверштелле — Минск»[15] Мюллера. Награжден бронзовой медалью «За заслуги». Прибыл в Швейцарию в январе 1945 года. Официальных данных о родственных и иных связях, заслуживающих внимания, в России не имеется. По неуточненным сведениям, там проживает его родной брат, что он тщательно скрывает. Одно время сотрудничал с НТС. Работал на радио «Свобода» и «Свободная Россия». На карточке есть пометки о неоднократных встречах с ним наших сотрудников. Последний рекомендует и впредь использовать Вольфа по этой линии. Материально этот Вольф-старший вполне обеспечен. — Бросил карточку на стол. Снял очки и допил остатки холодного кофе. — Все, пожалуй…
— Благодарю, Роберт! Кое-что пригодится. Да, скажите, БНД[16] ничего не сможет дополнить?..
— Сейчас попробую связаться.
Через несколько минут тот, кого Браун называл Робертом, стал весело разговаривать с неким Бруно.
— Вам везет, Джон, человек, который может быть полезен, на месте. Бруно Фиш. Он ждет вас. Моя машина внизу. Желаю успеха.
Фиш принял Брауна больше чем любезно и снабдил небезынтересной деталью из биографии Вольфа-старшего…
4
Вечером Брауну позвонил Вольф-младший.
— Отец будет польщен, если вы, мистер Браун, отобедаете у него завтра в пятнадцать часов пополудни. Вас это устраивает?
— Вполне.
— А до обеда, мистер Браун, вы мой пленник. Если согласитесь, я покажу вам город. Когда можно заехать?
— О’кэй, Вольдемар. Заезжайте в двенадцать.
Когда Вольф прибыл за ним, он сидел и читал свежие газеты.
