Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
Агаты Кристи. Значит, вы у нас теперь как Эркюль Пуаро. Обожаю этого сыщика!
– Не разделяю твоего оптимизма, Анечка, – буркнул Уточкин. – Хоть я тоже люблю романы Агаты Кристи, но вовсе не желаю, чтобы меня постоянно допрашивали, и уж совсем не хочу, чтобы герои нашего детективного приключения стали один за другим умирать, как персонажи из книги «Десять негритят».
Анечка вздрогнула и с мольбой посмотрела на Зверева:
– А что, такое возможно?
Зверев покачал головой:
– Увы, следствие только начато, но мы уже имеем все основания полагать, что Качинский был отравлен. Так что вам всем, и в самом деле, нужно вести себя осторожно. И, кстати, чуть не забыл. Скажите, вечером, накануне отравления Качинского, вы были на собрании в фойе?
– Были, – ответила Анечка.
– А когда оно кончилось, куда вы пошли?
– Еще днем мы с Митей решили вечером прогуляться до кремля, но Всеволод Михайлович надавал нам в тот вечер столько заданий, что мы вынуждены были отменить все прогулки и пошли по своим комнатам.
– И в фойе вы не возвращались?
– Возвращалась, – тут же сообщила Анечка. – Забыла свою тетрадку.
– Когда вы вернулись за тетрадкой, в фойе кто-нибудь был?
– Нет! Я забежала, забрала тетрадку и пошла к себе.
– А вы, Дмитрий Борисович, возвращались в фойе?
– Какой он вам Дмитрий Борисович? – рассмеялась Анечка. – Зовите его просто Митя. Тоже мне – Борисович, может, хватит выпендриваться?
Митя снова фыркнул и отвернулся:
– Я не ношу с собой никаких тетрадок и ничего не забываю!
– То есть вы не возвращались? – переспросил Зверев.
– Весь вечер я был в своем номере и никуда не выходил, а что?
– Ну что ж, спасибо, – Зверев попрощался с ребятами и вошел в подъезд.
Глава четвертая
Дверь открыла жгучая брюнетка с родинкой на щеке. В руке она держала надкусанную шоколадную конфетку «Мишка на севере». Павел Васильевич с трудом сдержал улыбку, вспомнив о том, что ему накануне сообщил Митя Уточкин, явно намекая на сходство Аглаи Малиновской с героиней популярного романа писателей-сатириков Ильфа и Петрова.
«Пожалуй, с этим сравнением ворчливого очкарика-оператора стоит согласиться», – подумал Зверев, разглядывая знойную даму.
Стрижка каре, ярко накрашенные губы и зеленые глаза с длиннющими ресницами дополняли огромная грудь и двойной подбородок. Зверев не исключил, что когда-то эта темноволосая брюнетка и привлекала к себе восторженные мужские взгляды, однако малоподвижный образ жизни и любовь к сладкому сделали свое нехорошее дело. При росте примерно метр шестьдесят пять, весила Аглая Денисовна никак не меньше центнера и сильно смахивала на футляр от контрабаса. На вид ей было около сорока пяти. Одета в шелковый сиреневый сарафан с тонкими бретельками. На ногах – замшевые туфли с помпонами.
– Аглая Денисовна?.. Здравствуйте, – томным баритоном поздоровался Зверев. – Я из милиции. Позвольте войти?
Аглая Денисовна оглядела гостя с головы до ног и, оставшись довольной результатами осмотра, отступила.
Они вошли в комнатку, уставленную вешалками со всякого рода одеждами. Помимо кровати и двух шифоньеров, здесь были два массивных фонаря, у стены – огромное зеркало. На столике, у окна, стояла вазочка с конфетами.
– Простите за беспорядок и тесноту! Мне часто приходится работать прямо здесь, поэтому мое жилище сейчас напоминает гримерку, – женщина подошла к журнальному столику и взяла в руки вазочку. – Могу я вам что-нибудь предложить? Чай? Кофе? Вот, есть конфеты. Не хотите, тогда могу предложить очень хороший армянский коньяк.
– Простите, я на работе, – тактично отказался Зверев и уселся на вытертый суконный стул, предложенный хозяйкой.
Малиновская уселась в кресло, вздохнула, взяла с подоконника какой-то модный журнальчик и стала обмахиваться им как веером.
– Итак, если я правильно понимаю, ваш визит связан с этой ужасной смертью нашего режиссера. Боже мой, какая невозвратимая потеря! Умер такой человек… Кстати, у вас ведь наверняка уже есть подозреваемый?
– Качинского отравили, и яд ему подала ваша Софья Горшкова в стакане с содовым раствором. Вот все, что нам пока известно.
– Вы считаете, что Софья убила Качинского?
– Я думаю, что она сделала это не умышленно. Она не знала, что в стакане яд. Или я ошибаюсь? Как вы думаете, Софья могла убить Качинского умышленно?
– Боже упаси! Чтобы Сонечка убила Качинского! Это что-то из области невероятного.
– Почему?
– Потому что эта уже вполне взрослая женщина, как и десятки глупых девочек, которые работают у нас на «Мосфильме», была влюблена в нашего режиссера! Он, конечно же, ей не оказывал взаимности. Поэтому, прекрасно это осознавая, Сонечка просто хотела быть рядом со своим кумиром. Она ведь числится у нас помощником режиссера, а это довольно серьезная должность. Помощник режиссера в обычной практике занимается организацией постановок, планированием, обеспечением реквизитом и прочее и прочее!
– И Горшкова всем этим не занималась?
– Почему нет? Очень даже занималась и проявляла настоящее рвение. Для Качинского она, помимо всего прочего, была еще своего рода нянькой: варила ему кофе, готовила завтраки, делала для него этот ужасный содовый раствор. Именно поэтому ее почти никто не воспринимал как руководителя. – Малиновская манерно покачала головой. – И все из-за ее несчастной безответной любви.
– Насколько я знаю, Качинский был женат.
– Трижды! Только это не мешало ему волочиться за хорошенькими актрисами, многие из которых буквально таяли от одного его взгляда.
– А какие у вас с ним были отношения?
– На что вы намекаете?
– Вы эффектная женщина! Ну и…
– Я еще не выжила из ума, чтобы западать на таких ходоков, как Качинский. Пусть этим занимаются другие.
– А в этих стенах сейчас, помимо Горшковой, обитают эти самые другие?
Малиновская отвернулась и стала еще сильнее обмахиваться журнальчиком.
– Я, знаете ли, не люблю сплетен…
– Я не прошу вас сплетничать! Совершено убийство, и, чтобы найти преступника, я должен четко представлять себе всю картину преступления.
– Ну, хорошо, я вам расскажу! Я совершенно точно знаю, что наша Мариаша была влюблена в Качинского до беспамятности.
– Вы имеете в виду актрису Марианну Жилину, которая играет Гризельду? – уточнил Зверев.
– Вообще-то изначально Жилина должна была играть Дарью, но в итоге эта роль досталась Рождественской.
– А как так вышло?
Малиновская посмотрела на Зверева исподлобья:
– У нашей Марианны был страстный роман с Качинским, и многие об этом знают! Все это длилось довольно долго. Марианна получала главные роли, сопровождала Качинского во всех его поездках, но как-то раз все изменилось. Случилось это, когда шел отбор актеров для нашего нового фильма. Как я уже сказала, никто не сомневался, что и на этот раз Качинский отдаст своей любовнице главную роль, но тут появилась эта Рождественская. Как только Качинский ее увидел,
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
