когда ощущения стали совсем нестерпимыми, телефон, лежащий на краю раковины ожил. Звонили из полиции.
— Полина Игоревна Белова? — из динамика раздался голос того самого мужчины, который накануне принимал у нее заявление.
— Да, это я.
— По вашему заявлению проводится проверка и выяснены личности остальных молодых людей…
— Тех, что…
— Да, тех, которые, по вашим словам являлись непосредственными участниками избиения и пропажи Вячеслава Сысоева, — на какое-то мгновение Полине показалось, что сотрудник намеренно сделал ударение на том, что именно с её слов производится проверка, но полицейский продолжил, не дав ей времени на раздумья.
— Все трое — студенты пятого курса экономического факультета *** университета. Их адвокаты уже приезжали сегодня. Вам тоже нужно подъехать для уточнения некоторых данных.
— Прямо сейчас?
— Да.
В тот день Полина Белова вернулась домой затемно. От долгого допроса у нее раскалывалась голова и слезились глаза, а спина ныла от долгого сидения на неудобном стуле. В ходе трехчасовой беседы у нее создалось такое впечатление, что никто особо не верит в ее рассказ. Сотрудники отделения то и дело прятали улыбки, посматривая на неё, как несмышленого ребенка. Словно проверка обусловлена висящим в воздухе заявлением, которое нужно поскорее закрыть, а её отправить домой.
Казалось, хуже этого дня просто быть не может, однако следующее утро в университете побило все рекорды. На входе в аудиторию ей подставил подножку кто-то из старшекурсников, и Полина полетела навзничь, до крови разбив колени. Потом она никак не могла найти ключ, который накануне ей дал заведующий кафедрой и, вдобавок ко всему потеряла папку с рефератом к сдаче которого готовилась целую неделю.
— Полина, я вас не узнаю, — выговаривал преподаватель, задержав расстроенную Полину в пустой аудитории после лекции.
— Я сегодня же пришлю вам электронный вариант реферата, Евгений Николаевич, — оправдывалась она, стараясь не смотреть на еще молодого, но уже очень строгого преподавателя.
— Буду ждать. Без этой работы автомат вам не поставлю. Идите, Белова.
— Извините, — растерев набежавшие слезы Полина пулей вылетела из аудитории.
Всю дорогу до остановки она ревела. Но каково же было её удивление, когда, не успев на автобус, она наткнулась на Вячеслава Сысоева собственной персоной.
В ее памяти так живо было воспоминание о том как он лежал на земле и хрипел, захлебываясь кровью, что сейчас увидев этого мужчину живым и здоровым Белова не удержалась от испуганного вскрика. Неужели он ей мерещится? Нет, это же какой-то кошмар наяву!
— Вы — Полина Белова? — спросил он и опустил глаза на телефон, который держал в руках, как будто сравнивая ее с изображением на экране.
— Я, — не веря в реальность происходящего, она даже незаметно ущипнула себя за руку, но видение в виде мужчины, внимательно осматривающего ее, никуда не делось. Значит не сон.
— Заберите заявление.
— Хорошо, — пролепетала Полина, ещё до конца не верящая в то, что видит Сысоева живым и здоровым.
— Прямо сейчас, — бросил мужчина и зашагал прочь, оставив ошарашенную девушку на остановке одну.
7
— Забрать заявление? Мы как раз собирались вам звонить по этому поводу, гражданка Белова, — в голосе дежурного, встретившего Полину в коридоре отделения, совершенно не было удивления. Он вел себя так спокойно, что невольно создавалось впечатление сюрреалистичности сложившейся ситуации. Разве не должен он был удивиться её появлению? Спросить о причинах из-за которых заявитель решил забрать заявление? Допросить еще раз, в конце концов?
Но карие глаза мужчины абсолютно ничего не выражали. Словно для него было обычным делом проводить такие странные манипуляции с уголовными делами.
— Да… Мне, наверно, штраф полагается? — Полина совсем не знала, что ей грозит, поэтому стояла перед полицейским понурив голову, готовая принять любое наказание.
— Нет, идите.
— Но как…
— Идите, Белова, — на какое-то мгновение ей вдруг показалось, что в голосе дежурного появились сочувствующие нотки, но почти сразу это прошло, когда он продолжил фразу — постарайтесь не попадаться им на глаза.
От услышанного Полина вздрогнула и подняла глаза на мужчину, но он поспешно отвернулся и проворчал:
— Идите уже, Белова. Всего доброго, — после чего развернулся на каблуках и быстрым шагом направился вглубь коридора, пестрящего разнарядками и плакатами.
Наверно стоило догнать его и спросить, что имелось в виду под фразой "не попадайтесь им на глаза", но после всего произошедшего, но Полина чувствовала себя слишком разбитой, поэтому поплелась к выходу, понурив плечи.
Только оказавшись дома, Белова опомнилась. Поставив на плиту чайник задёрнула шторы и присела на краешек стула, задумавшись о том, что делать дальше.
Судя по словам полицейского мажоры знали о том что это она заявила о избиении и пропаже того мужчины. Будут мстить? При мысли о том, что с ней могут сделать эти избалованные подонки Полину затрясло. Внезапно вспомнились пристальные взгляды Кайсарова и Черного в столовой…
Неужели они уже тогда были в курсе? Наверняка…
— Что теперь будет… — фразой произнесенной вслух, Полина словно дала своим страхам настоящую оболочку, и угроза начала принимать реальные очертания. Именно поэтому настроение снова начало портиться, а чувство незащищенности и безысходности нахлынуло с новой силой.
Тем не менее глубоко внутри еще теплилась надежда, что мажоры не станут связываться с такой мелкой сошкой, как восемнадцатилетняя первокурсница, всё свободное время проводящая на кафедре истории. Зачем она им? Ведь ситуация разрешилась сама собой, да и Сысоев жив-здоров.
На плите засвистел чайник, но Полине больше не хотелось чаю, поэтому она прошлепала замерзшими ногами в комнату, по пути прихватив телефон, и прямо в одежде залезла под одеяло.
Как оказалось, её потеряли все на свете. Три пропущенных от Вики Борцовой, еще три — от папы, два от Вовы — соседа, сообщение от куратора, и еще одно с незнакомого номера.
Именно последнее пальцы потянулись открыть первым.
"Глупая святоша… Ты будешь наказана"
Глаза торопливо заскользили по строчкам, раз за разом пробегаясь по пугающему посланию, а пальцы, держащие телефон, затряслись, как при ознобе.
Это розыгрыш?
Наверно… Чья-то глупая и неуместная шутка! По-другому и быть не может…
Полине правда хотелось верить в то, что ничего серьезного за сообщением с незнакомого номера не стоит, но внутри снова рос страх. Он, подобно большому черному цветку, распускал свои огромные лепестки, заполняя собой внутренности и лишая возможности мыслить здраво.
В надежде хоть как-то успокоиться, она перезвонила отцу, но долго разговаривать с ним не смогла. От родного ласкового голоса по телу поползли мурашки и захотелось разреветься, а главное — пожаловаться папе, как в детстве. Только Полина больше не маленькая девочка, да и её проблемы больше не похожи
