class="p1">― Мерзость, ― рассмеялась я.
― А ты? Что делаешь?
― Путешествую в фургоне.
― Черт. Опять?
― Ага.
― Должно быть тебе это нравится.
― На самом деле, да.
Свобода. Одиночество. Свежий воздух и физические нагрузки. Только я. Ничто не мешало делать фотографии или поставить мольберт и поработать над новой картиной или эскизом для продажи. Я могла не беспокоиться о том, что буду заперта в четырех стенах большой издательской компании, как мечтала мама. Я была свободна.
― Как тебе может нравиться жизнь в фургоне? ― спросил он.
Я услышала шорох ткани и закрыла глаза, представляя, как он откидывается на подушки, закидывая руки за голову, и из-под рубашки с коротким рукавом показывается еще больше татуировок, чем в прошлый раз. Я наблюдала за тем, как со временем количество его татуировок росло, но запрещала себе их разглядывать.
― Однажды летом между вторым и третьим курсом я случайно арендовала фургон на деньги, полученные в день рождения, и это был лучший опыт в моей жизни. Я поняла, что должна повторить. Я сделала это снова после окончания младших курсов и начала откладывать деньги, чтобы после выпускного курса иметь возможность посвятить этому больше времени.
― Могу поспорить, твоя мама была в восторге, ― пробормотал он.
― Определенно нет. Поначалу она надеялась, что этот этап жизни я быстро перерасту. Напрямую она никогда не запрещала мне отправляться в поездки до тех пор, пока я не отказалась от стажировки после колледжа. Она дала мне всего шесть месяцев после окончания колледжа, чтобы я получила достойную работу, которую бы она одобрила, иначе она прекратит оказывать мне поддержку.
― Черт. Когда это было?
― На прошлой неделе.
― Итак, означает ли твое нахождение в фургоне то, что ты бездомная?
― Нет, я подрабатывала летом в колледже и откладывала столько, сколько могла. И сейчас именно эти подработки помогают мне наладить контакты, которые я использую, чтобы создать свое дело.
Просто все получается не так быстро, как хотелось. Поэтому я наняла Эйкена. Спонсорской поддержки в Instagram и нерегулярных продаж моих работ, поделок и музыкальных произведений едва хватало на оплату крошечного лофт в Нью-Йорке. Не говоря уже об аренде фургона и поездках. У меня не было необходимости жить в городе, но там находилась моя семья ― Вера и Рэй. Там была моя жизнь. И, в конце концов, мне придется согласиться на условия Эйкена ― показать свое лицо, ― если я хочу продолжать там жить.
― Черт, Нова. Я всегда знал, что ты будешь невероятной.
― Я стараюсь. Огромной мотивацией является желание поесть и иметь крышу над головой.
― Да. Очень похоже на наш первый год в пути. Брогану пришлось пару ночей танцевать в местном клубе, чтобы заработать немного денег.
― Да ладно? ― выдохнула я.
― Точно.
Я откинула голову на подушку и засмеялась в ночи, представляя огромного блондина, крутящего бедрами в клубе.
― А тебе?
― Возможно, ― пробормотал он.
Я свернулась калачиком, громко смеясь.
― Что насчет твоих друзей? ― спросил он. ― Приходилось ли кому-нибудь из них раздеваться или сдавать кровь, чтобы выжить? Колледж ― дорогое удовольствие.
― Я училась в Уортоне, ― невозмутимо ответила я. ― Учащиеся там родились с серебряной ложкой во рту.
― Логично.
― Точно. Мои подруги Вера и Рэй даже не нуждались в стипендиях.
― Рэй. Это с ней я разговаривал? ― спросил он.
― Ага.
― Она мне понравилась.
― Как и большинству парней.
Обычно я не возражала, но то, что она понравилась моему Паркеру, задело больше, чем я хотела признать. Во всяком случае, до тех пор, пока он не признался, почему она ему нравится.
― Мне нравится, что она привела меня к тебе.
Его искренность разрушила все крупинки ревности и оставила после себя тепло, которое прорвалось сквозь мою защиту. Я перевернулась на спину и посмотрела на ночное небо, не зная, что сказать. В конце концов, я выбрала тему, которую обещала избегать.
― Ты с кем-нибудь встречаешься?
Я поморщилась, как только слова слетели с моих губ. Глупая, глупая, Нова.
― Вообще-то, нет. Разве ты не выяснила это в Google?
Не на такой ответ я рассчитывала, своим непринужденным ответом он сбил меня с толку, и замешательство окончательно снизило мой фильтр.
― Google постоянно демонстрирует тебя с кучей девушек.
― Ооооо, ― сказал он, смеясь. ― Так ты проверяла?
Если я не начну думать прежде, чем говорить, то мое лицо навсегда исказится гримасой сожаления. Но правда заключается в том, что я проверяла больше раз, чем хотела бы признать.
И я снова вспомнила о Соне и о том, как пялилась, не переставая, на ее фото, словно это могло сделать ее менее великолепной. У нее был отличный вкус, даже в обуви, что вызывало у меня не только зависть, но и желание спросить, где она делает покупки.
― В смысле, это трудно не заметить, ― небрежно сказала я, идя на попятную.
― Мммм, ― ответил он с недоверием.
Если честно, я сама себе не верила. Когда я спросила его о девушке, он нисколько не колебался, но их отношения с Соней выглядели интимно, особенно на фотографии, где она целует его в губы. Все их фотографии за последний год довольно интимны. Они то появлялись, то исчезали, но все же. Интервьюеры всегда намекали, что его песни о любви посвящены ей, но он никогда не подтверждал и не отрицал этого.
Я неправильно поняла? На самом деле он одинок?
Какая разница?
― Как насчет тебя? В твоей жизни есть парень? ― спросил он, вырывая меня из внутреннего угара.
Тепло растеклось в моей груди от любопытства, прозвучавшего в его тоне. Часть меня хотела солгать и сказать «да», но я противилась этому мелочному порыву.
― Только я, фургон и мои девочки.
― У тебя были серьезные отношения? В колледже?
Я сделала паузу, отметив, что вопрос имеет больший вес ― больше, чем просто любопытство собеседника.
― Нет. Может быть, парень или два, но ничего серьезного.
Только тот, кому я отдала свою девственность, и другой, на которого я потратила шесть месяцев. Самые серьезные отношения у меня были с моей коллекцией порнографии, но этот секрет я унесу с собой в могилу.
― Круто.
Наступила тишина, я подняла руку и очертила пальцем пояс Ориона (прим. пер.: Пояс Ориона — астеризм в созвездии Ориона,
