Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
полом, «королевской» кроватью, крытой расписным покрывалом, и торт «от заведения». Словом, сплошное везение, не знаешь – радоваться или плакать!
Рождество молодые провели в Эшфилде с Кларой и Мэдж, а уже на следующий день Арчи отбыл на фронт. Про него можно сказать то же, что про Ланса Фортескью из романа Кристи «Зернышки в кармане»: «Он был словно рожден для войны. Отважный, отчаянный, веселый. У него были все качества, какие нужны воину»[6]. Воюет, получает награды – и не забывает веселить жену, чувством юмора природа его не обделила. В начале следующего года Агата получает от него такое письмо:
«Дорогая мисс,
в ответ на Вашу просьбу направляю Вам описание Вашего характера в надежде, что нижеследующий перечень Ваших черт Вам понравится. Наш гонорар составляет 1 фунт стерлингов и 1 шиллинг. Преданный Вам ВЕЗДЕСУЩИЙ.
Человек Вы добрый и преданный. Любите животных, за исключением дождевых червей и майских жуков. Любите людей, за вычетом мужей (из принципа). Как правило, Вы ленивы, но можете ни с того ни с сего развить бурную деятельность. Вы отличаетесь прыткостью и зоркостью. Вы любопытны и ни на кого не похожи. Лицо у Вас красивое, волосы чудесные, фигура прекрасная, а кожа и вовсе превосходная. Умеете подольститься – в этом Вам не откажешь. Нрав у Вас дикий, но если Вас поймать и посадить в клетку, Вы будете любящей и нежной женой».
Следующая встреча молодоженов состоялась только через полгода; опять в Лондоне, и опять всего на три дня, и опять Агате и Арчи пришлось «учиться заново общаться друг с другом». За первый год брака Арчи и Агата, таким образом, провели вместе «целых» шесть дней. Клара недовольна: «Этот авиатор только о себе и думает!» Как будто Арчи мог в любую минуту сесть в самолет – и вместо того, чтобы обстреливать позиции противника, лететь в Торки на свидание с любимой женой.
2.
Что же до любимой жены, то после мимолетной встречи с мужем она работает в аптеке, сдает экзамен на фармацевта – вот откуда будущая королева детектива, так хорошо разбирается в лекарствах, ядах, в том числе и смертельных: «Главное в детективном романе, – сказал я, – это раздобыть редкий яд, о котором никто отродясь не слыхал»[7].
Летом 1915 года она больше месяца пролежала дома в гриппе, в госпиталь и в аптеку не ходила и сперва ничего, кроме нежных писем мужу, не писала, но потом, от нечего делать, извлекла из коробки «Империю», давно заброшенную пишущую машинку сестры, и после перерыва в несколько лет села за роман.
«Это будет детектив, – предупредила она Мэдж, – и держу пари, что ты, не дочитав до конца, ни за что не догадаешься, кто убийца.
…Я могла бы, конечно, придумать какое-то необычное убийство с совершенно необычным мотивом, но подобный художественный ход меня не устраивал. Мне обязательно нужна была загадка: с одной стороны, убийца очевиден, с другой – такой, как он, никак не мог решиться на убийство. Или мог?»
Требовалось, попросту говоря, запутать читателя. И нужно было придумать сыщика, расследователя преступления, причем такого, который был бы не героем, не экзотической и парадоксальной фигурой, как Шерлок Холмс (химические опыты, безукоризненно чистые воротнички и отутюженные сорочки, опиум, ложа в опере, крепчайший табак, игра на скрипке, морфий), а антигероем, вроде кроткого, человеколюбивого, набожного честертоновского патера Брауна. В то же время этот антигерой должен был быть человеком запоминающимся, обращающим на себя внимание – и внешностью, и поведением, и характером, и образом мысли. И такой отличающийся «лица не общим выраженьем» сыщик был 26-летней писательницей найден и запечатлен.
«Я остановилась на детективе-бельгийце, придумала, как он выглядит, как рассуждает, как себя ведет, – вспоминает Агата в «Автобиографии». – Он во всё вникает, старается, причем без спешки, во всём разобраться, и он должен постоянно шевелить серыми клеточками, да, именно серыми клеточками – хорошее выражение, надо будет его запомнить…»
Так родился Эркюль (Геркулес!) Пуаро, «человечек, по уши укутанный во всевозможные шарфы и кашне, из-под которых вырисовывались лишь красный носик и кончики грозно закрученных усов»[8]. Маленький, аккуратный, дотошный («Друг мой, методичность и аккуратность во всём»), безупречно одетый бельгиец «с яйцевидным черепом, частично покрытым подозрительно темными волосами, гигантскими усами, парой внимательных глаз»[9] – глаз иностранца, умеющего посмотреть на Англию и англичан «со стороны».
А через пятнадцать лет после Пуаро «родится» и его антипод мисс Марпл – «очаровательная и невинная старушка-лапочка» из крохотного городка Сент-Мэри-Мид, сыщик куда более скромный, чем усатый бельгиец, но ничуть не менее эксцентричный, наблюдательный и вдумчивый. Если мисс Марпл в чем-то «Гераклу» Пуаро уступает, то разве что в количестве романов, где она задействована: «на ее счету» всего двенадцать романов-убийств, тогда как у Пуаро их почти втрое больше – тридцать три.
«Пуаро несносен, – заметит как-то писательница, – он, как всякий публичный человек, живет слишком долго. И не желает оказаться не у дел. Да и я, признаться, тоже не хочу отправлять его на покой, ведь он – главный источник моего благосостояния».
И не отправит – до самой смерти.
За время написания «Таинственного происшествия в Стайлз» сформировался и стиль работы, которому Агата Кристи останется верна всю жизнь. Первые дни она ничего не пишет, сидит за столом перед пустым листом бумаги в какой-то забывчивости, отрешенности, словно спит наяву, что не могло, особенно поначалу, не волновать тревожную Клару, хорошо помнившую «одинокое время» своей младшей дочери, по целым дням сидевшей в дупле дерева и что-то самой себе говорившей. Потом, стряхнув с себя эту дремотную отрешенность, Агата встает рано утром и до обеда, не отрываясь, пишет задуманное, причем карандашом, от руки, в старых тетрадях или блокнотах, беглым, неразборчивым почерком. После чего отправляется на длинную, многочасовую прогулку, обдумывает, как будут развиваться события в книге, и вслух, словно репетируя роль, проговаривает на ходу реплики своих персонажей; называет это «писать ногами». И только после этого, вернувшись домой, перепечатывает на машинке написанное.
На весь роман будет уходить у нее не больше двух-трех месяцев, а «Таинственное происшествие в Стайлз» было написано еще быстрей, всего-то недели за три, причем до́ма писались лишь первые главы, остальные – в Дартмуре, в местном отеле, куда Агата, по совету матери, уехала «за вдохновением».
Арчи, прибывшему в очередной отпуск в середине 1917 года, роман понравился, хотя на комплименты он был не щедр, а вот солидное лондонское издательство «Hodder & Stoughton», куда, опять же по совету матери, Агата отослала рукопись, роман отклонило, что, впрочем, не стало для автора сюрпризом. Арчи порекомендовал жене «Methuen» – издательство, печатавшее таких грандов, как Дэвид
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
