вы были прозорливы, что посоветовали не учить Энакина некоторым техникам и создать у него определенные заблуждения на их счёт.
— Однако вижу сомнение в тебе и боли тень, — магистр вгляделся в лицо мужчины, — потерь мы понесли немало за годы все прошедшие. Неужто эта так сильна, что прочих затмевает?
— Нет. Вы правы учитель. Хотя момент в схватке был, когда мне стало жаль его. Возможно дело в связи нашей через Силу и его боль, я принял за свою. Но он предал нас, даже хуже, теперь он инструмент ситха, против нас.
— Инструмент, да, теперь его он. Ты думаешь мы заигрались?
—… не удалось мне должным образом выучить его, потому последующее, лишь игра тем что оказалось у нас на руках. К тому же, ситх нас перериграл. Причем используя уязвимости, заложенные в «избранного» нами же.
— Верно. Сейчас у нас нет вариантов лучше — хуже. Из худших выбор вариантов получили мы.
— Но если сможет ситх его исправить? Мне неприятно признавать, но более способный учитель, из него может выковать меч, который устрашит многих и лишь на пользу ситху послужит.
— Может. Скажу тебе я более того, он — сильнее. Хитрее, опытней тебя. Может у него и получится то, не получилось у тебя, которое.
Йода вдруг непривычно для себя жестко улыбнулся и закончил:
— Возможность небольшая есть, но время упущено, полагаю я. И ты ситха лишил, нынешним Энакином, сколько-либо серьёзных шансов на это. Теперь в нём будет сидеть эта боль до конца, когда бы он не настал. Ситх сам бы понял это, если бы преодолеть соблазн, что ты… мы ему подкинули. Да и самомнение своё не думаю, что сможет преодолеть, особенно теперь — тактически победив нас всех. А значит, — это еще больше усугубит его неспособность оценить здраво сие.
— Не чувствовал я присутствие ситха. Уходя от умирающего в ярости, боли и страхе ученика клянущего меня, до последнего сомневался я в вашем видении.
— Вот так бывает, все играют. Но не все осознают, играют их, когда. А он настолько интриговать привык, что не убил тебя — уж больно ты живой удобный инструмент, как морковка подвешенная на палке перед носом Энакина. Но не обольщайся, проиграли много больше ранее, мы. Ему лишь напоследок подсунув строптивую мину, что возжелает, копящуюся постоянно нынче боль, выплеснуть на покровителя своего нового. Взорваться мина эта обречена. Так что хоть и победили мы, но лишь в бою малом. И теперь, силы ситха будут в немалой степени уходить на объездку эмоционального строптивца, что все сильнее желать будет, убить ситха. Тем отвлечём его мы в нужное время нам. Сейчас сыграли ситха мы, но ранее сыграл он нас. И много он ударил нас сильней. А потому играть должны, лишь тем, что на руках осталось наших.
— Я понимаю, у нас впереди долгий путь…
— У тебя, молодой мастер.
— Но почему? — Оби-Ван явно искренне поразился, очевидно не ожидая такого.
— Совсем тебя я не покину, но переосмыслить надо многое мне. Мы еще пообщаемся вскоре тут, но потом наши дороги на некоторое время разойдутся точно. Улечу подальше я. Место есть, где медитации особо легко происходят, знать будешь его, ты лишь. Случись что непреодолимое, знать будешь, как найти меня. Моё время ушло, либо навсегда, либо на время, посмотрим. Сейчас приходит время таких, как ты. Тебе и расклад в руки.
— Но с чего мне начать?
— Начни с ребенка. Он должен сохранен быть. На случай если не сработает план основной теперь.
— Но я полагал, что вы его защитите теперь, — маска спокойствия и собранности Оби-Вана снова дала трещину.
— Как представляешь ты сие? Дитя с собой мне взять? В место ничего нет, где?
— Но ведь и я…
— Найди того, кто позаботится не на страх, а на совесть о ребенке. Продолжай в досягаемости быть. Руку на пульсе держи, при нужде и периодично — отслеживай и оберегай. А в остальном смотри, что делать сам, не мальчик ты, чай, уж давно. И не мне же бегать по полям, старику, — «старик» лицемерно, как показалось Джорджу, покряхтел, встал с кресла и пошаркал к выходу. У дверей он остановился, полуобернулся, и закончил.
— В общем, вечером зайди. Пустячок есть для тебя, у меня, перед отлетом, — и ушёл, постукивая дешёвой клюкой по плитам пола.
ГЛАВА 4
Глава 4
Хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах
Новое видение поставило перед Джорджем парадоксальный вопрос. Что было раньше — курица или яйцо?
Да, он видел ранее странное зеленое существо уже несколько десятков раз. За все те годы видений. Но ни разу он не слышал его «переведенный» голос. И ведь в своей картине, что с успехом прокатывалась сейчас в США, он изобразил его очень похоже. Правда, он полностью проглядел смертельную опасность в безобидном существе. Полагая его, чем-то, вроде мудрейшего главы в Ордене.
Сейчас же, мощь и опасность Йоды стала для Джорджа очевидной. И если раньше он полагал, что и Оби-Ван — один из сильнейших мира одаренных, видений с которыми он пересмотрел немало, то сейчас наивность этого бросалась ему в глаза. Всё же глубина понимания в видениях сродни последнему, явно серьёзно превосходила блеклые и обычные, через кои он, в основном, и познавал миры одаренных. И сейчас, когда, казавшийся ранее Джорджу могучим, Оби-Ван стоял рядом с «безобидной» макакой, сравнение было сильно не в его пользу. Он явно был из более низшей лиги.
— Интересно, — подумал Джордж, — было бы увидеть этого Йоду, в таком же ярком видении совместно с другим одаренным, что несколько раз мелькал в блеклых видениях.
Второго он тоже видел ярко несколько раз, и знал его имя — Шив Палпатин. Он появлялся не раз вместе с Падме. Но простые видения, или яркие, но одиночные, в которых бывал Палпатин, давали слишком не очевидную картину. Сейчас Джордж в этом убедился. Увы, такого сравнительного видения у него не было и оставалось, лишь предполагать, кто из этих, явно соперников, — сильнее.
Сколько еще таких странных совпадений и открытий, скрывает от него мир Силы?
***
(Кинотеатр, где-то в США. 80-тые года 20 века)
Зрители аплодировали уже пять минут. Только что закончилась премьера очередной картины Великого режиссера. Третья картина Саги увидела свет и была
