бы и со снабжением. И с провизией, и с формой, и с вооружением. И ещё с чем-нибудь, наверное. Никогда бы не подумал.
— Твоя супруга не знала ничего о снабжении армии? — я тоже усмехнулась.
— Нет, — он спокойно покачал головой. — У неё была своя жизнь, у меня своя. И мне не приходило в голову, что может быть иначе.
А теперь, значит, пришло. И так пришло, что он готов решать проблемы моей семьи… при том, что семья-то уверена, что она уже вовсе не моя.
— Хорошо. Значит, так. Завтра с утра мы позвоним в офис и узнаем, на месте ли наш Евгений Ильич. И тогда уже сообразим, что и как. Я отвезу тебя и подожду в машине на улице. И буду на связи.
— Так и поступим, — кивнул он спокойно. — Но — завтра. А сейчас — ты, я и этот невероятный вечер в твоём городе.
9. Именем Эжени
Наутро я еле дождалась девяти и позвонила в приёмную. Валентина Васильевна, секретарь Жени, отозвалась мгновенно.
Как мы договаривались, я передала телефон Анри — потому что Васильна, как мы все её звали, отлично знает мой голос, она с нами столько лет, сколько у Жени вообще есть секретарь. Почтенная дама, внуки уже в школу пошли, что Женя будет делать, когда она на пенсию пойдёт — никому не ведомо. Но пока — неизменная Васильна на страже.
Так вот, я передала телефон, и дальше говорил Анри. Он поздоровался и спросил, в какое время сегодня можно увидеть Евгения Ильича. Видимо, добавил какой-то посыл, потому что Валентина Васильевна вздохнула, потом ещё раз вздохнула, и раскололась, что с десяти до половины одиннадцатого. Анри вежливо поблагодарил, и попросил передать, что Анри де Роган навестит его в десять.
Я хрюкнула в кулак — вот так, не фунт изюму. Не знаю, что подумала наша Васильна, но — Анри вернул мне телефон и поинтересовался, как скоро нужно выехать из дома, чтобы быть на месте в назначенное время.
— Минут через двадцать, как раз успеваем, — ответила я.
Узкие улицы и пробки — бич иркутских автовладельцев. Но по новому мосту долетим. Это на правый берег все с утра ломятся, на левый — намного меньше. Ну и время уже не самое пиковое.
И когда мы долетели до бизнес-центра, в котором Женя уже лет пять арендовал этаж под офис, как раз оставалось минут десять до назначенного времени. Я с трудом подавила в себе рефлекс поставить машину на привычное место на парковке. Посмотрела туда — пусто. А Женя здесь, всё в порядке.
— Я жду, — улыбнулась ему, выдохнула.
— Всё в порядке, Эжени.
— Вот, если будет туго — отдай сразу, если не будет — просто отдай.
Я сунула ему свёрнутый лист бумаги. Он вопросительно взглянул на меня.
— Посмотри, — пожала я плечами.
Анри развернул, посмотрел.
«Женя, выслушай всё, что тебе скажет Анри, как если бы это сказала я». Под этим — путь. «На моём компьютере на диске Е папка 111, в ней папка „Детали“, в ней папка 002». И вместо подписи закорючка — буква Ж, похожая на шестиногого жука с головой. Был некий риск, но вдруг это не считается прямо полноценным контактом? И вообще, нашли ли мы дыру в правилах, или нет?
— Хорошо, — он кивнул, свернул лист и спрятал его во внутренний карман.
И отправился наружу.
— Жду, — повторила я.
* * *
Анри не видел ничего особенного в том, чтобы пойти и поговорить. Другое дело, что приди кто с таким делом к нему самому, что бы он сказал? Если бы принёс записку, гм, от покойной Терезы? Поверил бы он? А кто ж его знает-то. С таким пока не столкнёшься — не узнаешь.
Внутри здания из прозрачнейшего стекла и ещё какого-то неизвестного ему материала сидели стражники, они носили тёмную форму. Правильно, пусть сидят. Они попытались спросить, что Анри тут нужно, но он отмахнулся и поинтересовался:
— Кто из вас может проводить меня в компанию «Домострой»?
И так посмотрел, чтоб не возникло желания спрашивать, кто он таков да что здесь позабыл.
Один из парней подскочил и едва не вытянулся.
— Пойдёмте, — и открыл ту странную штуку, которая перегораживала проход.
Приложил к ней что-то, похожее на тот артефакт, которым расплачивались в здешних лавках, она и открылась. Анри вошёл внутрь и кивнул парню — веди, мол. Тот пошёл куда-то по коридору сине-серого цвета, ткнул пальцем в углубление на стене, и перед ними в разные стороны раскрылись двери в крохотную комнатку. Анри напрягся собрался, но — вошёл. Встал спиной к стене — мало ли.
Двери закрылись, и комнатка двинулась. Вот прямо двинулась наверх. Эх.
Вчера они с Эжени ужинали в таверне, в которую попадали по странным движущимся лестницам. Она находилась на верхнем этаже огромной лавки, точнее — это был здоровенный дом, в котором кто-то придумал разместить много лавок. В них торговали всем на свете — нередко Анри даже и не знал тех вещей, что предлагали, и для каких надобностей это нужно. Наверное, Эжени бы рассказала, но сколько ж можно спрашивать-то о каждой мелочи! Чаще всего предлагали готовую одежду, Анри не понимал — как это, всегда одеваться в сшитые не пойми для кого вещи, но Эжени посмеялась и сказала, что и шить на заказ тоже можно. Ещё она что-то говорила про размеры и другие детали, Анри непонятные, ну да раз они все здесь во что-то одеваются, то и ладно?
Воспоминания помогли справиться с непрошеным страхом — куда везёт его эта комнатка? Но она остановилась, двери открылись, и парень-стражник вышел вместе с ним.
— Вот, вам сюда, смотрите.
На небольшой площадке и впрямь находилась дверь — с зелёной надписью «ДомоСтрой». Анри толкнул — но она оказалась закрыта. Приоткрыта была другая дверь рядом — с надписью «ДомоСтрой. Отдел продаж». И тут продают.
— Сейчас позвоним, и нам кто-нибудь откроет, — парень снова ткнул пальцем в неприметный серый бугорок на стене, раздался звонок.
Дверь не сразу, но отперли. Ещё один стражник? Парень оглядел их и нахмурился.
— Вам назначено?
— Я к Евгению Ильичу, — сказал Анри и глянул посуровее.
Много болтает. Пусть провожает его да идёт на свой пост.
Видимо, он сказал правильно, и посмотрел тоже, потому что парень подсобрался, кивнул его прежнему провожатому, раскрыл дверь, пропуская Анри, и пошёл вперёд по коридору. Дверь с лязгом захлопнулась за их спинами.
Новая дверь, уже, кажется, деревянная, была распахнута, на ней золотилась табличка «Приёмная». За ней восседала за столом почтенная дама, чем-то напомнившая матушку святого отца из Тихой Гавани. Она нахмурилась, Анри взял дело в свои руки.
— Приветствую вас. Будьте добры, доложите господину Белохвосту, что Анри де Роган желает с ним побеседовать. Он не знает меня и никогда не слышал моего имени, но это не должно оказаться препятствием.
Дама подобралась, поднялась из-за стола и толкнулась в другую дверь, на которой как раз значилось: «Белохвост Е. И.»
— Евгений Ильич, тут к вам пришёл человек, он звонил утром, тот самый, — и в голосе почтенной дамы отчётливо слышалось недовольство.
Изнутри послышалось неразборчивое бурчание, дама отошла от двери и сказала:
— Проходите. Раздеться можно здесь, — она показала на сооружение в углу, из которого торчали выступы странной формы, наверное, на них можно разместить то, что снимаешь.
У них тут ни охранники, ни какие другие люди не были приучены принимать верхнюю одежду, пришлось самому. Куртка тёплая, конечно, но плащ удобнее, его легче надевать и снимать.
— Благодарю вас, — кивнул Анри даме и шагнул в кабинет.
Мужчина был одет, как многие тут одеваются — в однотонный камзол, из-под которого виднелась сорочка, и плоский тёмный галстук, только тот галстук не был украшен ничем. Как Анри или немного моложе, брюнет с сильной проседью. От него веяло усталостью.
— Добрый день, что вы хотели? — поднялся из-за стола, смотрит недобро.
— Мы не встречались ранее, меня зовут Анри де Роган. Где можно расположиться?
— Присаживайтесь, — кивнул хозяин кабинета на кресло по другую сторону его стола, и сам вернулся в своё.
— Вы не поверите, но я буду говорить от имени вашей супруги Евгении.
— Что? — ещё сильнее нахмурился тот. — Какого…
— Я объясню. Постараюсь, — Анри позволил себе усмешку. — Она просила навестить вас через полгода после известных вам событий. И посмотреть, что тут у вас и как. И оказалось — не слишком хорошо.
Менталист в Анри видел, что собеседник сейчас или взбесится, и его придётся остановить, или уйдёт в глухую оборону. Тогда он достал записку от Эжени и положил перед её мужем
