сигарету до конца.
И в другой раз тренер после занятий пригласил ребят к себе. Критически оглядел их скромную обувку и властно приказал:
— А ну, снимайте башмаки!
Ученики недоуменно повиновались. Разулись и замерли: что последует дальше?
Натан Владимирович раскрыл дверку старенького шкафа и нарочито небрежно бросил на пол две коробки.
— Примеряйте!
Мальчишки раскрыли коробки и ахнули: это были настоящие адидасовские кроссовки. Фирма! И что удивительно — обоим пришлись по ноге. Красота! Не жмут и уютно.
— Ну, как? — спросил тренер, ожидая благодарности.
— Отлично! — поднял указательный палец Князев.
А Дамир понуро опустил голову.
— А ты что молчишь? — удивился Натан Владимирович. — Не нравится обувка?
— Не-е... Нравится... Только что скажу родителям, если спросят, где взял?
— Ха-ха-ха! — рассмеялся «учитель». — Чудак-человек. Так и скажи — тренер подарил. За хорошие результаты.
И потом не раз Натан Владимирович приглашал ребят к себе. Угощал сигаретами с «божьей травкой», дорогими конфетами из заграничной коробки и даже коньяком с необычным названием «Наполеон». А в один из осенних пасмурных деньков как-то непривычно строго посмотрел на своих любимчиков и отнюдь не тренерским голосом, в котором прозвучали стальные нотки, изрек:
— Вижу, пацаны, что красивая жизнь вам нравится... Так ведь?
— Так! — почти в один голос ответили Князев и Зауров.
— А знаете ли, — продолжал Натан Владимирович, — что за красивую жизнь надо всегда платить.
— А как? — промямлил Рома, а Дамир как-то сразу сник....
В тот день они со своим «тренером» впервые участвовали в краже. Обчистили одну квартиру. Немного спустя — еще одну. Потом — третью. Краденые веши — кольца, хрусталь, дорогую электронику, импортные магнитофоны — свозили в дом истопника Василия Ивановича. Деньги Натан Владимирович оставлял себе. Иногда великодушно сотню-другую — уж если очень удачным был «улов» — давал Князеву и Заурову. При этом многозначительно подчеркивал:
— За хорошую учебу!
И было не понять за какую — то ли за успехи на ковре, то ли за воровство...
После удачно сбытого краденого «тренер» как бы в награду вручал ребятам пакетик анаши.
— Расслабьтесь. Покурите, — отечески выпроваживал он Князева и Заурова за дверь.
Ребята шли на пустырь к канализационному люку. Здесь были горы всякого хлама. И ни души. Можно переброситься в картишки, покурить «божьей травки». И это со временем стало привычкой, нормой.
Родители у своих сыновей не спрашивали, где те были, что делали. Занятые по горло работой, приходили домой поздно. До детей ли тут...
В одну из таких «посиделок» Князеву вдруг вздумалось купить мотоцикл, один на двоих. Например, «Яву». Замечательная машина. Рвет прямо с места и такая блестящая!
Просить у родителей деньги? Заругают еще, начнут отговаривать. Зачем мол вам этот «гроб с музыкой»? Нет, лучше уже самим накопить. Как? Надо подумать...
И сразу же после этого разговора Дамир, оказавшись в гостях у Сережи Игнатенко, спер у них из ореховой шкатулки перстень с бриллиантовым глазком. Конечно же, перстень отнесли истопнику. Тот алчно его схватил, поднес к близоруким глазам. Повертел и так и сяк. Тихо спросил:
— Что хотите за него, пацаны?
— Кусок, — выпалил наугад Князев.
— Допустим, на кусок он не тянет, — сказал истопник, подкинув перстень на ладони. — А вот рубликов пятьсот я вам, пожалуй, отстегну.
— Валяйте, — как-то вяло согласился Роман, покосившись на Дамира.
Тот в знак согласия кивнул головой.
— Откуда перстенек-то? — елейно спросил истопник, скрупулезно отсчитывая червонцы.
— У друга тут одного, — сказал Дамир, пряча глаза.
— Ну, если у друга — значит не опасно.
Как-то на одной из встреч с друзьями Сережа похвастал, что мать открыла ему сберегательную книжку и положила на нее тысячу рублей.
— Здорово, — сказал Дамир.
А Князев взбодрился, схватил Сережу за руку и попросил:
— Серый, ты всегда был хорошим другом, останься им и теперь. Займи мне восемьсот рубликов!
— Зачем тебе столько? Уж не жениться ли надумал, — пошутил Сергей.
— Не-е, надумали мы мотоцикл купить... Займи, а? Потом понемногу буду брать у предков и тебе верну.
— Ладно. Дай подумать. Подожди до послезавтра.
Четырнадцатого апреля, как и условились, Роман в три часа пополудни направился к Сергею узнать результат. Но еще у подъезда (жил Сергей на первом этаже) услышал брань Сергеева отца — Павла Николаевича. Дождался, когда тот уйдет, и сразу к дверям. Смотрит, в щели бумажка. Газетный клочок. Роман лихорадочно его схватил, прочитал: «Серега! Ежели еще раз не откроешь дверь, знай — убью. Отец».
Прислушался. Воровато оглянулся, сунул бумажку в карман и на цыпочках выскользнул на улицу. Почему-то сразу расхотелось идти к другу. А может, в этот самый момент и мелькнула в голове страшная мысль, затаилась змеей на сердце до поры до времени?..
Из объяснительной записки Романа Князева, ученика 10 «б» класса 138-й школы: «16 апреля Сергей Игнатенко, как и обещал, принес мне восемьсот рублей. После уроков мы с Дамиром Зауровым пригласили его пойти на пустырь, чтобы обмыть это дело. Купили бутылку портвейна и отправились на наше излюбленное место. Сережа не пил. Пили мы с Дамиром прямо из горла. Когда вино кончилось, закурили папиросы с анашой. Дали попробовать Сергею. Он один раз затянулся, закашлялся, сказал, что за гадость, и вернул мне папиросу. Когда мы докурили, Дамир вынул из куртки карты и предложил сыграть в дурака. Просто так играть было скучно, и я сказал: кто проиграет, должен спуститься в люк и три раза прокукарекать. Сначала проиграл я. Потом Дамир. И когда мы кричали из колодца «кукареку», Сергей здорово смеялся. Меня это очень разозлило. Но вот проиграл и Сергей. Он начал спускаться в люк. Тогда я встал с места. Отыскал глазами обломок прута от бетонной арматуры. Когда Сергей три раза кукарекнул, я крикнул: «Вылазь!» Когда Сергей показался из люка, я со всего размаха ударил его прутом по голове. Дальше ничего не помню. Был сильно пьян, обкурен».
Из объяснительной записки Дамира Заурова, ученика 10 «б» класса 138-й школы: «Когда я увидел, как Князев ударил железным прутом Игнатенко, я закричал: «Что ты делаешь?!» — и хотел убежать. Но Роман вытащил из кармана перочинный нож, щелкнул лезвием и прошипел: «Куда, сука?» Я остался стоять на месте, не зная, что делать. Меня всего колотило. Князев вытащил из брюк какую-то бумажку и приказал: «Спустись и сунь Серому
