Книга Невыносимая шестерка Тристы - Пенелопа Дуглас

Разворачиваю листок и вижу, что это чек. От Гарретта Эймса.

Для школы.

В записке говорится, что это для школьного театра.

Я смотрю на пожертвование в двадцать пять тысяч долларов, которое, как я полагаю, имеет отношение к Каллуму. Ламберт получит немного денег на спектакли на следующий учебный год, если позволит мне получить роль, которую я хочу. И Каллум позаботится об этом, если я дам ему то, что хочет он.

Значит, так работает мир? Я устраиваю секс-шоу с какой-то незнакомой цыпочкой для группы слюнявых парней из братства и буду жить долго и счастливо?

Или вся моя тяжелая работа, время и благие намерения действительно сведутся к тому, насколько хорошо я всегда буду получать роли через постель?

Чувствую, как Каллум двигается вокруг меня, пока я изучаю чек дольше, чем мне хотелось бы. Он настоящий. Он подписан.

Для Эймсов это легкие деньги. Они даже не заметят, что они пропали.

Сцена твердеет под моими ботинками, и я ощущаю жар прожектора, который даже не светит, и взгляды невидимых зрителей со всех кресел устремлены на меня.

Я могу себе это представить. Премьера. Снег падает мне на голову, и я умру одной из самых сильных смертей, когда-либо написанных для сцены.

Боже, как я хочу этого. Я хочу много чего.

Но ты знаешь, чего я хочу больше всего? Я очень хочу, чтобы Клэй и Каллум и все остальные начали платить по своим сраным счетам.

— Больше никого из нашей школы там не будет? — спрашиваю я, подыгрывая.

Но он не отвечает. Я слышу, как он выдыхает позади меня, внезапно взволнованный тем, что я действительно соглашаюсь.

Идиот.

— Оливия, — выдыхает он, и я думаю, что он вот-вот кончит.

— И только она? — Я спрашиваю и поворачиваюсь к нему. — Никого больше, верно?

Он кивает, в его глазах загорается трепет.

Внезапно он поднимает медный ключ перед моим лицом.

— Фокс Хилл, — поясняет он. — Не потеряй его и будь готова. Я возьму тебя своим дублером, затем отдам роль, а потом ты заплатишь. Поняла?

Фокс Хилл — их загородный клуб, но, по-видимому, там еще находится и секретный клуб, где Каллум Эймс хочет использовать меня, чтобы устроить шоу и произвести впечатление на своих приятелей.

— Не могу дождаться, когда увижу, как ты начнешь работать над ней, — он расплывается в той улыбке, которой одаривает всех девушек. Той, которой он одаривает Клэй. — Сделай это жестко. И горячо. Но если ты не появишься, — его голос внезапно становится жестким, — тогда сезон охоты на тебя, Джэгер, и всю твою семью будет открыт.

— Откуда мне знать, могу ли я доверять тебе в выполнении твоей части сделки? — спрашиваю я.

Он отступает.

— Когда у тебя ничего нет, тебе нечего и терять, верно?

Он улыбается этой чертовски самодовольной ухмылкой «я-владею-миром-и-ты-знаешь-это», а потом разворачивается и направляется вниз по лестнице со сцены.

Я поднимаю ключ и гадаю: он слишком глуп или же умен для меня? Наверное, я достаточно сильно хочу эту роль. И, может быть, правда пойду на эту сделку. Мои внутренности сжимаются, а я не желаю признаваться себе, что не совсем уверена, как низко могу пасть в жизни, если поддамся искушению. Если вы хотите чего-то так долго, какая цена слишком велика для вас?

Но теперь у меня есть роль.

И ключ к его клубу.

Я вздергиваю подбородок, и шестеренки в моей голове начинают вращаться. И все это без последующей оплаты.

Три

Клэй

Я провожу руками по бедрам, мои соски твердеют, когда воздух касается их.

Трек «Bravado» играет на моем телефоне, и я закрываю глаза, пока сижу на краю кровати в нижнем белье, чувствуя тяжесть его сообщения, словно он сидит рядом со мной.

Теперь, — приказывает он, — дай мне посмотреть на твой живот.

Прошлой ночью я проигнорировала сообщение от Каллума, решив придумать какое-нибудь оправдание, что я заснула или что-то в этом роде. Я ни за что не стала бы отправлять кому-либо свои фотографии.

Я уверяю его, что без одежды буду выглядеть лучше при личной встрече.

В конце концов, он захочет, чтобы я доказала ему это.

Мои мысли блуждают, снова вспоминаются слова — шепотом сказанные мне в шею, спрятанные в узких и темных местах.

Только мы вдвоем.

Теперь, — приказывает он, — дай мне посмотреть на твой живот.

Но это не его голос. Я опускаю голову и тяжело дышу. Я слышу совсем не его голос. Мой клитор пульсирует, соски твердеют и становятся каменными, и я тру бедра друг о друга, испытывая боль.

— Черт возьми, — бормочу я.

Встаю с кровати и вытаскиваю свою школьную юбку из шкафа. Я надеваю ее, затем бюстгальтер и белую блузку, прежде чем нырнуть в ванную, чтобы поправить волосы и немного подкраситься.

Я смотрю на себя в зеркало, пока наношу блеск для губ.

Ему будет хорошо. Ему будет хорошо, когда он встанет позади меня, его обнаженный торс прижмется к моей спине. Он будет смотреть поверх моей головы, его сильные, мускулистые руки обнимут меня за талию, он не сумеет оторвать взгляд от моего тела в зеркале, ведь я сниму свою рубашку для него. Я уже не в силах дождаться, когда он прикоснется ко мне. Он готов умереть ради этого.

Я наношу немного зубной пасты на щетку и чищу зубы, представляя, как его руки скользят по моим бедрам и между ног, а затем полощу рот, не сводя взгляда со своего отражения.

Ты хочешь его. Вы будете прекрасно смотреться вместе, и ночью, под одеялом, ему будет хорошо, Клэй. Тебе понравится это. Его золотистая кожа и узкая талия. Широкие плечи и большие глаза, которые делают его таким невинным, пока он не улыбнется и ты не увидишь опасность. Все хотят его.

Но когда я прополаскиваю рот и пытаюсь представить его сверху, то вижу, как вместо него на меня смотрит насмешливая, маленькая, смелая девчонка. Ее веселые глаза встретились с моими, когда она лежала на скамье в тренажерном зале.

Тело меньше и мягче, чем у Каллума, и губы, которые я чувствую между зубами, потому что иногда мне хочется укусить ее до крови.

Боже, она бесит меня.

Я открываю рот, выплевываю жидкость для полоскания рта и прислоняюсь к шкафчику. Мой живот внезапно охватывает пламя, а во рту скапливается слюна от желания попробовать ее на вкус.

Лив. Я выдыхаю, смотря в раковину. Бунтарка, ищущая внимания, стервозный раздражитель. Я хватаюсь за край шкафчика.

Я просто должна оставить ее в покое. Мне нет до нее дела.

Но уверенным людям не нужно быть громкими, а я не несу ответственности за то, что ей легко презирать всех вокруг. Я не перестану сопротивляться, пока она не убежит из этого места.

Выключив свет, беру свой телефон с кровати и поправляю плюшевого осьминога, прислоненного к спинке. У меня есть десятки таких, спрятанных в моем шкафу и под кроватью, но я держу на виду только одного.

Я видела одного в аквариуме в Орландо, когда мне было около шести, такого красивого и грациозного, но я не думаю, что была одержима ими до тех пор, пока мой отец не пошутил, что они на самом деле инопланетяне. Мама посмеялась над этим, однако, повзрослев, я узнала, что значительная часть человеческого населения действительно верит в это. И вот я попалась на крючок. Способность делать то, что не может ни одно