Не серых мышек, как я.
Смотрю на то, как спина Карима напрягается под моим взглядом, и он убирает руку с ручки двери.
Разворачивается ко мне, но почему-то смотрит на мои ноги, медленно поднимая взгляд к моему лицу.
К моим глазам, которые наполняются слезами. Обиды, что Кирилл так со мной поступил. Что Алиса предала. Что верила в дружбу, а она оказалась фуфлом. Что верила в любовь, а она оказалась обманом.
Что мама променяла меня на мужчину. Что верила в семью и материнскую любовь, а это всё… только в сказках. На самом деле в один день придёт злой волшебник и украдёт у тебя маму, д даже… не заберёт в своё мрачное царство…
А я бы пошла. Потому что хотела быть с мамой. И с отчимом думаю бы, сошлись.
В несколько шагов Карим оказывается передо мной и заставляет взглянуть в его глаза. Долго и упорно что-то высматривает и ищет в моих глазах, а затем наклоняется и целует. Мимолётно, быстро, но до чёртиков волнительно. Не давая осознать, что я впервые целуюсь с кем-то.
Что впервые мужские губы касаются моих и пленят.
— Киса, зачем? — тихо говорит в губы между поцелуями. Уже уверенными, продолжительными, возбуждающими и привязывающими меня к этому мужчине. — Ты красивая… найдёшь того, с кем переспать. Не сейчас. Потом. Когда головой думать будешь, — обхватывает лицо руками, прекратив дарить сладкие поцелуи.
— Устала я, — шепчу ему в ответ. — Устала быть одной. Устала от предательств. Хочу быть с тобой.
И сейчас я говорю это не из мести Алиске, а потому что и правда хочу быть с Каримом. Смотреть в его глаза и видеть то, как он смотрит в мои. Чувствовать и слышать его голос. Понимать, что этот мужчина, который мог бы взять меня на раз-два, отговаривает от близости с ним.
Ощущать в его прикосновениях то, что я говорю своими. Отчаяние. Мольба. Просьба не оставлять. Не бросать. Не давать чувствовать себя одиноким.
— Потерпи и всё будет, — улыбается одним уголком губ. — Всё обязательно будет, — убеждает скорее себя, чем меня и, развернувшись, идёт на выход.
— Ты просто трус, Карим, — говорю ему. — Тебе страшно. Ты не хочешь быть со мной не потому, что я маленькая. А потому, что ты такой же, как я! Улыбаешься и скалишься на всех вокруг, а внутри кричишь и разрываешь себя на куски! Понимаешь, что я заставляю тебя чувствовать это… И бежишь!
— Ты меня не знаешь, — рычит, не оборачиваясь.
— И что? — подхожу к нему и говорю в спину: — Я слепая и не вижу?
— Видит бог, я пытался, — разворачивается ко мне и одаряет безумным, бушующим, охваченным огнём, взглядом.
Подлетает ко мне и грубо впечатывает в стену, вдавливая меня в неё своим телом. Тяжело дыша, смотрит мне в глаза и пытается уничтожить и пригвоздить за то, что смела так открыто его прочитать и ещё высказаться.
Карим недоволен. Зол. Возбуждён своей яростью.
— Маленькая глупая девочка, — шепчет перед тем, как поцеловать меня. Страстно. Опьяняюще. Умопомрачительно. Так, что сердце остановилось и перестало биться, лишь бы не спугнуть этот сладкий момент моего поражения. Или победы. Момент, когда я ощутила мужской аромат, дыхание и себя в чьих-то руках.
Руках мужчины, что пытается меня обидеть, задеть, наказать за то, что «маленькая, глупая девочка» тронула его. Такого большого и ужасного. Злого и НЕ одинокого.
И как бы груб он ни был, я таю перед ним. Расщепляюсь на атомы. Чувствую тех самых бабочек, о которых часто говорит Алиса.
А всё потому, что чувствую его нежность и заботу в каждом прикосновении и действии. Карим пытается это всё скрыть от меня. Показать, что он не тот принц, о котором я желала. И я с ним полностью согласна. Но сейчас я хочу именно его.
Потому что чувствую его. И тянусь к нему инстинктивно.
Подхватив меня на руки, Карим кидает меня на кровать. Опускается следом и припадает к моим губам, которые за короткие секунды истосковались по незнакомому, чужому, но такому родному сейчас мужчине.
Его губы, руки долго ласкают меня, разогревают и возбуждают. С каждой секундой его прикосновения становятся острее и волнительнее.
Не прекращая ласки, Карим начинает постепенно стягивать с нас одежду, даже не давая осознать, как именно это происходит. Понимаю, что я уже полностью обнажена, лишь когда его оголённый торс касается моего.
В момент приходит паника и страх, но стоит посмотреть в глаза своего любовника, и я вновь уплываю непонятно куда. Они словно накачали меня наркотиками и подпитывают каждый раз, когда наши взгляды встречаются.
Близость происходит в поцелуе. Насильном, затыкающим мне рот, не дающем закричать от яркой вспышки боли.
Оторвавшись от моих губ, Карим ловит своими мои слёзы, непроизвольно появившиеся на глазах. Ласково и нежно касается щёк, покрывая лицо мелкими поцелуями. Дарит любовь, которую я так хотела от Кирилла. Чувство того, что я не одна. Ощущение того, что я нужна кому-то ещё, кроме дедушки.
Убедившись, что я больше не плачу, мужчина возвращает себе маску злого, мстительного и недовольного сноба, которых я так ненавижу, что убить хочу. Только вот у меня теперь появилось исключение. Именно он, Карим… стал тем, кто влез в маленькую трещину в моей броне обиды. Нашёл, забрался и засел слишком глубоко, чтобы его оттуда выгнать.
Мне нравится быть с этим мужчиной! Нравится быть с ним! И я, чёрт возьми, рада, что именно такой мужчина, как он, стал моим первым мужчиной. Он заботлив, несмотря на свою маску. Беспокоится о том, чтобы и мне и ему было хорошо сейчас. Придерживается какой-то ему одному понятной черты. Не переступает. Контролирует себя.
— Ты не один, — говорю ему, рукой коснувшись его щеки. — Будь со мной… Отпусти себя, — прошу его, осознавая, что он просто спит со мной. Не занимается любовью, как с женщиной, а просто совершает ритмичные движения. — Хочу тебя! Тебя! Настоящего! — выкрикиваю и целую его. Неумело, но страстно. Отдаваясь ему полностью этим поцелуем.
И его срывает. В один момент срывает и накрывает неконтролируемыми эмоциями. Неподвластными ему.
И я, как самая последняя злодейка, рада этому. Рада чувствовать его грусть на себе. Ощущать её каждой чёрточкой предательского тела.
Мне нравится чувствовать его внутреннего ЗВЕРЯ, терзающего меня и желающего на куски разделать. Нравится подчиняться ему и подпитывать своими стонами.
И всё же… наша с ним война в том, что он не одинок, не закончилась. Ему важно доказать мне, что я никто и ни за что его не узнаю. Трудно осознать, что я поняла его и забралась в него. Прочитала его.
— Этого ты хотела? Стать девушкой на одну ночь? Понравилось, кис? — спрашивает с ухмылкой, застёгивая на себе рубашку. — Или может ещё кого позвать? А? Ты скажи… я позову к нам третьего. Чтобы нам одиноко не было, — наклоняется ко мне и шепчет прямо в губы, которые в этот момент не слушать его хотят, а целовать. — Запомни: ты меня не знаешь. И я счастлив и не одинок! А ты… поздравляю! — оценивающе, отодвигается и достаёт бумажник. — Поздравляю! Стала девушкой, которую мужчины после одной ночи забывают, — швыряет мне какую-то купюру, но я даже не смотрю на неё. Даже не оскорблена.
