еще большие неприятности, а?
Она ухмыляется, когда я пытаюсь направить ее к двери.
— Конечно, но я буду иметь право голоса, — предупреждает она Мелиссу.
— Я в этом не сомневаюсь, Рея. Просто у тебя сейчас есть более важные дела.
Я не вижу реакции Реи из-за спины, но что-то подсказывает мне, что она опять сильно закатывает глаза.
— Так куда сначала? — спрашиваю я, надеясь отвлечь ее, но она ничего не говорит.
Я молча следую за ней, гадая, что за чертовщину она затеяла, но узнаю об этом сразу же, как только мы выходим из коридора, усеянного офисами, и попадаем во внутренний дворик. Он больше подходит для какого-нибудь модного торгового центра со скамейками и растениями в горшках, чем для школы. Это место просто поражает воображение.
Наконец, Рея поворачивается и смотрит на меня, уперев руки в бедра.
Я готовлюсь к тому, что меня бросят на первом же этапе их турне, и я уверена, что она не самая непокорная их ученица.
Но когда ее рот раскрывается и слова вырываются на свободу, я понимаю, что ошибаюсь.
Очень сильно ошибаюсь.
— Это ты трахаешься с Нико, — пролепетала она.
Мой подбородок падает в шоке, во-первых, от того, что она вообще это знает, а во-вторых, от того, с какой громкостью она это заявляет.
— Рея. — Это должно было прозвучать как предупреждение, но вместо этого прозвучало как мольба.
— Не волнуйтесь, я никому не скажу, мисс Эндрюс. — Она так мило улыбается мне, что мне приходится сдерживать стон, ожидая, что будет дальше. Но потом она удивляет меня. — Нет, если вы этого не хотите. Мы, девушки, должны держаться вместе против мужчин Семьи.
Мои глаза расширяются, и она не замечает этого движения, кружась на месте, готовая снова взлететь.
— Значит, ты будешь его учителем и одновременно трахаться с ним?
— О Боже, — бормочу я.
— Не волнуйся, вопреки распространенному в этих залах мнению, ты можешь мне доверять. А вот с остальными надо быть поосторожнее. Они всегда сами за себя. Выпустишь такую сплетню, и они все будут в восторге. А вот я… — Она демонстративно поджимает губы и смыкает их. — Хранилище.
— Я ценю это, Рея. Но как насчет того, чтобы сосредоточиться на том, что мы должны делать? — предлагаю я.
— Конечно. Итак, как вы, я уверена, уже догадались, это кафедра английского языка. — Она размахивает руками, а затем бросает на меня осуждающий взгляд.
— Что? — нерешительно спрашиваю я.
— Английский, серьезно? — спрашивает она, оглядывая меня с ног до головы.
Я, конечно, одета в то, что, как я надеялась, станет моей броней, когда покупала ее вчера, но, клянусь, с таким же успехом я могла бы стоять здесь голой, судя по тому, как она меня изучает.
— Это самый скучный предмет на свете. Ну, может быть, кроме…
— Вы читаете не те книги, — уверенно заявляю я.
Она вздергивает бровь. — Я читаю те книги, которые мне говорят. Конечно, это не те книги, мисс? — поддразнивает она.
— Для школы — это правильные книги. А вот для удовольствия — не очень. Вам нужно найти что-то такое, что захватит ваше воображение, окутает вас своим миром и не отпустит.
— У тебя есть любимое телешоу? — спрашиваю я.
— Хм… «Очень странные дела», наверное. А еще я… — Она понижает голос, чтобы никто не мог ее подслушать. — Я люблю все эти старые американские подростковые драмы. Только никому не говорите.
У меня в голове мелькают идеи.
— Оставь это мне. До конца моего пребывания здесь, — которое, возможно, будет невероятно коротким, — я влюблю тебя в английский язык и чтение.
— Хотела бы я посмотреть, как вы попытаетесь, — насмехается она.
— Вызов принят, Чирилло. А теперь покажи мне все места, которые я должна избегать, чтобы не столкнуться с твоим кузеном.
— Вы избегаете только этого конкретного человека или всех, кто с ним связан? — спрашивает она, когда мы выходим из здания.
— В основном только его. Остальным, наверное, будет все равно, что я здесь.
— Но ты думаешь, что у Нико будут с этим проблемы?
— Что-то в этом роде.
— Знаешь, очень маловероятно, что он вообще покажет свое лицо. Он не очень-то… присутствовал с тех пор, как умер дядя Эван.
Боль пронзает мое сердце, когда передо мной снова встает образ темных и затравленных глаз Нико прошлой ночью. То, что он сказал, то, как он сломался прямо передо мной, разорвало меня на части.
Неважно, что он сводит меня с ума. Когда он сбрасывает свои стены и демонстрирует мне такую уязвимость, я становлюсь для него чертовой размазней.
Мне остается только молиться, чтобы он не заблудился в собственных мыслях и не заметил, насколько слабой я от этого становлюсь. Потому что как только он это поймет, мне конец. Более чем.
— Я знаю, — пробормотала я. — Но у него экзамены, в конце концов, он будет здесь.
Рея грустно вздыхает, показывая, что она действительно сейчас чувствует.
— Это нормально — грустить, ты знаешь. Это нормально — скучать по нему.
— Я знаю, — признается она. — Я в порядке, просто мне неприятно, что все, кого я люблю, страдают. Я никогда не видела папу таким, как сейчас. И Нико. Мужчины в моей семье всегда были больше, чем жизнь, поэтому видеть, как они страдают…
— Все наладится. Боль уменьшится.
— Но все уже никогда не будет как прежде. У меня голова идет кругом от мысли, что когда-нибудь всем этим будет руководить мой старший брат.
— Тео будет отличным боссом, Рея. Я в этом не сомневаюсь.
— О, конечно, просто голова кругом идет. Он всегда будет тем надоедливым мальчишкой, который прятал моих Барби. Иногда трудно отделить мальчика от мужчины, понимаешь?
— У меня нет братьев и сестер, — признаюсь я. — Черт, да у меня вообще почти нет семьи, так что я не тот человек, с которым стоит о них говорить.
— Тем не менее, ты это понимаешь. Никто другой не понимает.
— Должно быть, здесь есть и другие дети, которые являются частью Семьи.
— Да, но они не дочери босса. Все либо угрожают мне, либо завидуют мне, — грустно говорит она.
— О, но ведь ты такая милая и доступная, — говорю я.
— Я самый милый человек на свете. Если ты этого заслуживаешь.
— Тогда, наверное, я должна чувствовать себя польщенной.
— Ты другая. Ты не осуждаешь меня. Я не думаю, что ты видишь во мне маленькую девочку, как это делают другие.
— Тебе стоит поговорить с Калли. Она единственная, кто действительно поймет, что ты чувствуешь.
— Ты можешь поверить, что она с Де… черт, — шипит она, обрывая себя. Когда я оглядываюсь, я
