себе другь и врагь бывает,
аще не во един добрый устав ум свой прелогает.
Вящши того уже не имам что к тебе писати.
Подобает кораблю к пристанищу стати.[14]
Аще и аерь словес наполнити,
а убогаго дома не наполнити.
Люто убо есть, воистину, кому нрав свой пременити
и от прелестнаго сего мира отбыти.
Всем убо египтяном и еросалимьляном и до гроба льстит;
а мзда и у самых у мудрых очеса слепит.
У нас же с тобою не дивно ослепити,
понеже мы во обычных чинех с тобою учинены быти.
Обаче ум и смысл в себе имееш
и божественное писание разумеет,
и веси доброе от худаго,
того ради не держи обычая злаго.
Подобает тебе самому себе смотряти
и таковый обычай от себе отревати.
Писано есть: горе в разуме согрешающим[15]
и божественныя заповеди преступающим!
Во веки, аминь;
а бедных от твоего жалованья не отринь.
Вящши того не имам что к тебе писати,
не имам бо и сам добрых дел ни единыя власти.
Послание к некоему горду и величаву,
и по бесовскому навету нравом своим
и обычаем лукаву. Еще же нелеп образ себе
имущу, того ради таковым званием и словущу.
От некоего же человека же естества,
желающа милости от триипостаснаго божества
«Щеголь-трубач». Рисунок Василия Кондакова. XVII в.
Како и что напишем к твоей бесовской гордости,
Аки к некоей неученной конной борзости?
Иже самого коня в пропастный ров вметает
И всадника на нем погубляет,
Такоже и твоя безумная гордость ум твой заношает
И благородную твою душу во ад низпосылает.
За что тако гордишися и возносишися,
И таковою славою нелепою обносишися?
А сам еси многому божественому учен,
Да почто таковою лютою страстию аки в волчию кожу оболчен?
И паки много богодухновеннаго написаннаго веси,
Мню, яко всевают ти в сердце твое таковую страсть лукавыя беси.
И каков еси взором и видением,
Таков еси и бесовским тем лютым кичением.
Скажи ны, что еси и откуда учинен?
Не от того же ли общаго нашего творца содетеля сотворен
И на сотворенную им землю пущен?
И на се нам имети ум свой совершен.
Не такоже ли земля еси и пепел?
И почто таковою безумною гордостию своею усвирепел?
Не такоже ли кал еси и смрад?
Почто оскверняеши душевный свой виноград?
Или богат и честен зришися?
И почто таковою лютою страстию побеждаешися?
Все богатство твое с тобою в погибел да будет,
А лукавая твоя душа наипаче вечных мук не отбудет.
Помяни прежних гордых и злых царей,
Аки лютых и неистовых зверей.
Како за злую свою гордость зле погибоша,
И во адову пропасть душами своими снидоша.
А ты пред ними — обычная чета,
Тако творя не надейся же вечнаго живота.
Первие помяни, за что Денница[16] с небеси свержен
И во дно адово ввержен,
И ныне нерешимыми узами связан,
И от главы и до ногу обязан,
Последи же мучен будет в безконечныя веки
И с подобными ему человеки.
Помяни, за что фараон в мори потоплен
И со всем своим воинством водою покровен,[17]
И ожидает вечных мук.
И всяк возносяйся такоже не избудет от бесовских рук.
Помяни, за что Навходоносор царь в вол претворен
И на времена царства был лишен,
И аще бы пред богом не смирился,
То бы на веки во ад вселился.
И не бы был устроен попрежнему во свое царство,
Понеже и всякого человека возношает многое богатство.
Яко же и ты, как учал быти богат,
Так учинился еси аки рогат.
Зри, яко может бог и не тебя смирити
И по предваршему в нищете тя учинити.
Помяни, за что гордый Антиох зле живот свой испроверже,
Сам себе в сердце свое ножем вверже[18].
Тако же во дне ада до века пребывает,
И вечных и нестерпимых мук ожидает.
Помяни, за что Озия учинися прокажен,
Подобно же тому и ты тем обложен.[19]
Аще еси таковое злодейство твориши,
То гордостию своею такоже душу свою погубиши.
Помяни, за что окаянный Ирод жив червми снеден,
И такоже во дно адово сведен.
И ныне у самого сатаны в коленех седит,
И сам пред собою свою гибель зрит.
И много таковых в тогдашнем и нынешнем веце,
Добро убо есть смиреномудрие в всяком человеце.
Видиши ли, каковы быша велики,
А не сподобился со избранными лики.
И своею гордостию и высокоумием туне погибоша,
Такоже и, преже рехом, душями своими во дно адово снидоша.
Зри сего и внимай,
И создателя своего не забывай.
Всяко высокоумие в человецех мерзко есть пред ним,
А мы сами себе превыспренно мним.
Что же великий апостол Павел пишет,
Яко драгим бисерием нижет:
Гордость всяку отложше и удобь обратный грех,
Понеже гордый и величавый бывает в посмех,
Последи же зле потребляется
И душею своею во ад низпосылается.[20]
Почто аки водный говор надымаешися
И умом своим паче своея меры возношаешися?
Почто нами, последними четами, гнушаешися
И тленным своим богатством возношаешися?
Не веси ли, яко тленное богатство ржа и тля?[21]
Едина добродетель богу, та будет без тля.
И не хощеши нас нарещи прямым званием,
Но раковым и юродивым нарицаеши нас именованием.
И кличеш нас к себе, аки псов,
И гордостию своею держиш в сердцы своем, аки усов.
Аще бы еси сам не имел таковаго нелепаго порековала,
То бы безумная твоя гордость тако и нас не нарекала.
А то сам еси нелепым прозванием словешь,
Общее естество раккою[22] зовешь!
О прочем же помолчим,
