Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
которыми бросаться не принято. «Патриот» относится к их числу. Родину не выбирают, Родину любят. Я люблю Россию, не уверен, что взаимно.
— Рад, что не ошибся в вас, Игорь Николаевич. Дело в том, что для выполнения миссии нужен человек вроде вас — тот, кто способен на многое, зная, что в итоге он не получит награды. Это редкое качество. Не стану мучить статистикой, а она у меня имеется, причем весьма подробная, но скажу, что именно русские в большинстве своем смогли выработать такое почти фатальное самопожертвование. Наверное, поэтому история безжалостно прошлась по России паровым катком. Практически все социальные модели отрабатывались на вашей стране, чтобы воплотиться потом с учетом допущенных ошибок в других государствах и не только… — он многозначительно замолчал.
Я сжал кулаки до боли в руках:
— Хотите сказать, что моя страна была чем-то вроде лабораторной крысы?
— Скорее полигоном для новых идей.
— Ценой в десятки миллионов загубленных жизней? — с ненавистью ощерился я.
Мне почему-то сразу стало ясно — мой визави не лжет. Такие, как он, обкатали десятки кровавых сценариев на территории моей страны, прошедшей столько тяжелейших испытаний. Первая мировая, свержение монархии, Октябрьская революция, гражданская война, коллективизация, индустриализация, Вторая мировая… Это первое, что пришло в голову, а сколько всего было, сколько за этим стоит сломанных судеб!
— Да, — потупился он. — Прогресс дорого обходится человечеству. Теперь пришла пора исправить несправедливость. Мы откорректируем реальность с вашей помощью.
— Кто вы? — сжав зубы, спросил я. — Ангел, демон, инопланетянин или…
— Всего лишь выходец из параллельного мира. Очень похожего на ваш, в чем-то лучше, в чем-то хуже. Мы строили его с оглядкой, используя ваш опыт. Благодаря этому сумели избежать двух мировых кровопролитных войн, без проблем вошли в стадию регулируемого капитализма, к которому вы постепенно придете после глобального мирового кризиса. И главное — мы смогли по достоинству оценить прогрессивность монархии. Она стала настоящим моего мира и будущим вашего.
— Позвольте, я знаю, что большинство европейских стран формально являются монархиями, но на самом деле короли в них царствуют, но не правят. Это скорее дань традиции.
— Безусловно, вы воспринимаете монархию в качестве некоего декоративного украшения. Но оценить ее истинное назначение сможете, только в самые трудные дни, когда понадобится решение человека, облаченного полнотой власти и обладающего моральным авторитетом; радеющего за свою страну, а не за то, чтобы успеть за несколько выборных лет набить карманы и сбежать в тихий уголок.
— Если речь идет о России, надо было отправить кого-то в 1917 год, не дать свергнуть власть Николая Второго.
— Мы получили возможность путешествовать по времени вашего мира, но далеко не везде имеем возможность вмешаться в ход истории. Мы умеем менять настоящее, но не умеем менять прошлое. У мироздания свои, не всегда понятные законы.
— Но ведь вы тут, со мной…
— Нам удалось вычислить несколько ключевых точек, куда пусть с трудом, но можно получить доступ. В частности — август 1735 года. Но, к сожалению, только люди вашего мира могут изменить прошлое. Мы пытались проделать это своими силами, но везде потерпели фиаско. Мы — чужие. Ваше прошлое отторгает нас.
Я задумался.
— Если я правильно понял, меня с вашей помощью забросило в 1735-й год. Но почему вы не попробовали поговорить с кем-то из этой эпохи? Сдается мне, пользы от «аборигена» было в сто крат больше.
— Увы, если бы я стал рассказывать о параллельных мирах кому-то из этого времени, пускай даже весьма образованному и пытливому человеку, вряд ли бы меня смогли правильно воспринять. Все могло кончиться костром, как при инквизиции. Другое дело — вы, — продукт техногенной эпохи. Ваш разум способен принять многое, даже такое, что может показаться абсурдом.
— Я здесь, в 1735-м году и это перестало казаться мне абсурдом, — заметил я. — Скорее страшным сном. Ущипните меня, и я проснусь.
— Это не сон и не абсурд. Более того, речь не идет о физическом переносе. Наши технологии не способны проделывать такое с людьми вашего мира, вы слишком прикипели к своему времени. Произошел ментальный переброс вашей души. Вы очутились в теле курляндского дворянина Дитриха фон Гофена. Он, кстати, действительно ваш отдаленный предок. Более того — вы похожи как два близнеца. Природа иной раз творит чудеса спустя сотни лет. Это очень облегчило перенос. Да и вам проще вживаться в новом теле.
«Действительно, поскреби русского, и в нем не только татары найдутся», — подумал я.
— Бедняге Дитриху не повезло. Он погиб, разбился, упав с лошади. Нелепая смерть. При этом смею заметить, у него был огромный потенциал самореализации, но не судьба, — Кирилл Романович вздохнул. — У вас тоже потенциал зашкаливает все возможные пределы. По этой причине вас и выбрали.
— Шутите, — обиделся я. — Какой потенциал? Кем я был — заштатным клерком, каких миллионы.
— Чтобы раскрыть потенциал полностью, надо оказаться в подходящих условиях и не пойти по легкому пути. Лучше всего — столкнуться с проблемой, кажущейся непреодолимой. Вы в большинстве случаев плыли по течению, не брали ситуацию в свои руки. Вспомните, почему выбрали институт иностранных языков?
— Родители посоветовали, — удивленно ответил я. — Ректор был хорошим знакомым папы, помог пройти по конкурсу.
— Правильно. А кем мечтали стать в детстве? Ведь не переводчиком, точно…
— Кинорежиссером, — потупился я.
— Вот именно. Вы не пошли во ВГИК, где у вашего отца не было связей, выбрали легкий и беспроигрышный вариант. Точно так же не пошли служить в десант, хоть у вас были все данные, предпочли синекуру при штабе дивизии. После армии устроились в коммерческую фирму, в которой душилась всякая инициатива, а, когда появились проблемы — не стали сами их решать, сразу кинулись названивать другу. Я прав?
— В общем, да, — озадачено протянул я.
— Видите, вы просто не позволили проявиться внутреннему потенциалу. Может, из вас бы получился оскароносный режиссер или генерал ВДВ. Я не знаю… Но теперь вы будете отвечать за себя сами. И это будет непросто.
— Вижу, — кивнул я. — Первый день и сразу за решетку.
— Недоработка с моей стороны, — поморщился Кирилл Романович. — Не ожидал, что наряду с новым телом вы воспримете повадки прежнего хозяина. Но я в вас верю. Сумеете выкрутиться.
— Говорить легко, — нахмурился я. — Во-первых, я практически ничего не знаю об этой эпохе, во-вторых, меня несправедливо обвинили в убийстве, в-третьих, у меня сразу появились враги — дежурный офицер, его фамилия, кажется, Огольцов, и чиновник тайной канцелярии Фалалеев, от которого зависит мое пребывание в этих стенах. Не слишком ли много навалилось?
— Надеюсь, вы не расплачетесь? — отстранился Кирилл Романович.
— Нет, но морду от
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
