морские и караванные пути вели из Китая, Средней Азии, Малайского архипелага, Индии и Ирана к этим торговым центрам. Эта азиатская система торговых магистралей не сливалась с системой средиземноморских путей и находилась за пределами той зоны, на которую распространялось влияние итальянских или каталонских центров транзитной торговли. Гавани Киликийской Армении, Сирии, Палестины, Кипра и Египта в первых десятилетиях XIII в. играли, таким образом, роль перевалочных баз; на рынках Айяса или Александрии венецианцы и генуэзцы покупали товары у армянских, иранских и египетских купцов, непосредственно связанных с торговыми людьми в странах, расположенных к северу от Черного моря и к востоку от Анатолии, Киликийской Армении, франкских анклавов в Сирии и Палестине и Красного моря. Между тем как раз во второй четверти XIII в. в широчайших пределах монгольского мира на старой канве внутриазиатских торговых дорог была создана система разветвленных и относительно безопасных сквозных путей. Это были пути, по которым Плано Карпини и Рубрук прошли в Поволжье, Среднюю Азию и Монголию и на которых они встретили первых представителей западного торгового мира.
Такими купцами-пионерами были венецианские купцы Николо и Маффео Поло, отец и дядя Марко Поло, которые то ли в 1255, то ли в 1260 г. решили из Константинополя “идти в Великое море за наживой да за прибылью”. Они пересекли не только Черное (Великое) море, но почти всю Азию и добрались до великого хана Хубилая.
Установление прямых связей с монголами сулило западноевропейским, в первую голову генуэзским и венецианским, купцам колоссальную наживу и безграничное расширение сферы торговой деятельности. При этом пути, идущие в Монголию и Китай через Крым и Поволжье и в Индию и Юго-Восточную Азию через Великую Армению и Иран, позволили бы добраться до рынков Среднего и Дальнего Востока в обход Египта. Египет не пропускал через свою территорию франкских купцов, и в Александрии они вынуждены были платить султанской таможне большие пошлины, не говоря уж о том, что местные торговцы сбывали франкам аравийские, индийские, цейлонские и иные “тонкие специи” по непомерно высоким ценам.
В первой половине XIII в. венецианцы, генуэзцы, пизанцы, каталонцы, марсельцы основательно укрепили свои позиции на островах Эгейского моря, на Кипре и в Киликийской Армении. Особенно активно действовали венецианцы, которые угнездились на Крите, Эвбее, Кик-ладских островах и на берегах Мраморного моря. Однако контакты торговых людей Запада с монгольским Востоком в эту эпоху ограничивались лишь предварительными рекогносцировками.
Второе рождение Византии и генуэзская экспансия в Черном море, В начале 60-х годов XIII в. политическая обстановка резко изменилась в результате ряда взаимосвязанных событий: во-первых, к 1261 г. была восстановлена Византийская империя, и генуэзцы, которые содействовали перевороту в Константинополе, сразу же вторглись в черноморский бассейн. Во-вторых, произошло окончательное обособление улусов монгольской империи, и в 1261 —1262 гг. Золотая орда и новорожденная держава иль-хана Хулагу вступили между собой в борьбу, чреватую реальными выгодами для европейского Запада.
Особенно большое значение имел константинопольский переворот 1261 г. Латинская империя, созданная на Балканском полуострове и в западной части Малой Азии крестоносцами и их венецианскими вдохновителями, была заведомо обречена на гибель. Греческое население этого раздираемого смутами государства питало ненависть к латинским захватчикам. Вскоре после злосчастного четвертого крестового похода на малоазиатских берегах Мраморного и Эгейского морей образовалась Никейская империя, управлявшаяся греческими властителями.
Никейский император Иоанн III Ватаци (1222— 1254) очистил от “латинских” рыцарей свои малоазиатские владения, перешел Дарданеллы и утвердился во Фракии, у ворот Константинополя. Ближайший преемник Иоанна III — Михаил Палеолог — в начале 1261 г. при активной поддержке местного населения овладел Константинополем. Союзниками Михаила Палеолога были генуэзцы, которые не чаяли, как вытеснить из Константинополя своих соперников-венецианцев. Хотя никакой сколько-нибудь действенной помощи генуэзцы Палеологу не оказали, они, используя крайне бедственное положение разоренной и нищей новой византийской державы, навязали ей кабальный договор. Заключен он был в городе Нимфее в марте 1261 г.
Генуэзцы получили право беспошлинной торговли на суше и на море, им предоставлены были особые кварталы в Смирне (Измире), Салониках и Константинополе и особые отводы на Хиосе и Лесбосе. Все проходы в Черное море объявлялись закрытыми для любых (кроме пизанских) негенуззеких и невизантийских судов; в своих колониях генуэзцы должны были пользоваться неограниченными правами и подчиняться только генуэзским консулам.
Пера, предместье византийской столицы, расположенное на северном берегу бухты Золотой Рог, стала главной опорной базой Генуи на Ближнем Востоке. По существу Михаил Палеолог вручил генуэзцам ключи от своей империи. О последствиях Нимфейского договора ясное представление дает румынский историк г. Братиану: “Вскоре после заключения Нимфейского договора и окончательного соглашения с Михаилом Палеологом обширные области Леванта вошли в сферу торговых интересов генуэзцев. Каждая область имела определенный центр, откуда активная энергия генуэзских купцов излучалась в строго определенных направлениях. Это наложило неизгладимую печать на административное деление генуэзской колониальной империи. Генуэзский флаг столь неуклонно следовал за генуэзскими товарами, что можно почти безошибочно наметить на карте провинции этой торговой империи и ее центры”[39].
Генуэзский флаг сразу же после переворота 1261 г. устремился на север. “Генуэзцы, — писал византийский (Хронист XIV в. Никифор Григора, — прежде всего присвоили Евксинский Понт”. Их агенты в 1266 г. проникли в Крым, которым владела Золотая орда, и по договору с одним местным вождем приобрели земельный отвод на Восточном берегу. Вскоре здесь возникла важнейшая заморская колония генуэзцев — Кафа (современная Феодосия).
В 1274 г. генуэзцы обосновались в Солдае (Судаке), оттеснив венецианцев, осевших в этой гавани за четыре года до Нимфейского мира. В первые десятилетия XIV в. генуэзский флаг уже развевался над несколькими десятками черноморских колоний и над главной гаванью Азовского моря Таной (Азовом). На восточном берегу Черного моря и в Приазовье в XIV—XV вв. насчитывалось 39 генуэзских колоний; самая южная была в Севастополисе (Сухуми)[40]. По крайней мере четыре десятка колоний было в конце XIV в. в Крыму, в том числе такие значительные поселения, как Чембало (Балаклава), Горзавиум (Гурзуф), Луста (Алушта). У Солдаи образовался сгусток из 18 мелких колоний[41]. В 1290 г. генуэзцы устроились на берегах Днестровского лимана в Мауро-Кастро (Белгороде Днестровском), и примерно в это же время появилась их колония в низовьях Днепра (Илече, современные Олешки).
Через генуэзцев, и только генуэзцев, с последней четверти XIII в. шел в Византию и в Италию хлеб из южнорусских степей и с Кубани. Кафа стала центром позорнейшего промысла — работорговли. Через генуэзцев Золотая орда сбывала партии живого товара — пленников, взятых при набегах на русские, польские, литовские и кавказские
