Смех Зои все так же раздавался с какого-то безопасного для ее девичей чести расстояния.
– Сдавайся, – крикнул Антон, запыхавшись, – все равно догоню. От лейтенанта Мотыля еще никто не уходил, – добавил себе звания для значительности все еще младший лейтенант.
Погоня продолжилась. Всплески Зои приближались, смех утих. Скоро Антон услышал ее дыхание. – За неподчинение представителю закона следует суровое наказание, – пошутил, сплевывая соленую воду влюбленный преследователь. Зоя молчала, затем резко вздохнула и исчезла под водой, обдав Антона брызгами. – Ах, ты, щучья дочь! – растерялся Антон. Через несколько секунд щучья дочь вынырнула и начала его дразнить:
– Ну, что же ты? Плыви сюда. Я тебя жду, скучаю.
Антон молча рванул в ее сторону, как пограничный катер «Стремительный» в погоне за нарушителем советской границы из фильма «Рассекая волны». Но Зоя снова ушла под воду прямо перед носом, как диверсантская подводная лодка. Так повторилось еще раза три, пока Антон не понял, что над ним издеваются.
– Чё-та мне надоели эти салочки, я это, к берегу, – обиделся в темноту Антон. И поплыл медленно, ожидая, что его или догонят, или окликнут.
– Ну и ладно, греби, лейтенант. А я еще поплаваю. Неожиданный облом поставил влюбленного пловца в тупик: «Ну, и что теперь делать? Уплыть с гордо поднятой головой, или плюнуть на гордость и попытать счастья еще раз? Авось даст».
–Давай, давай. Иди суши весла, – раздалось из темноты.
– Тебя подождать? –робко, с надеждой спросил Антон. В ответ получил равнодушное «как хочешь». Выйдя на берег, Антон почувствовал, что разлюбил Зою. «Все, больше никаких салочек с русалочками, в номер и спать». В голове созрела месть обломщице: «Закину ка ее платье подальше. ПУСТЬ ПЛАВАЕТ ХОТЬ ДО УТРА». Злая, недобрая улыбка появилась на лице младшего лейтенанта, совсем не подходящая советскому милиционеру.
Через пару минут от улыбки не осталось и следа. «А где одежда – то?» «А одежда-то где? Где, млять, эта чертова одежда? Да где ж она?» Темнота в раз перестала быть романтичной. Паника охватила младшего лейтенанта. Голый Антон заметался по пляжу, периодически опускаясь на карачки, и шаря по песку руками. Впереди, в двух шагах, что-то забелело. Ну слава богу, нашел. Но нашел он лишь большой валун. Слезы наворачивались на глазах. «Идиот, так тебе и надо. Дон Хуан, твою мать. Во влип. Во влип, аа? Кто увидит, умрет со смеху. Но темнота скрывала позор советского милиционера, раздетого не по уставу. «Давай, придурок, вспоминай, может, там рядом куст какой-нибудь рос», – командовал себе младший лейтенант Мотыль. Но тот, кому он командовал, только мысленно разводил руками. «Соберись, тряпка. Помнишь как в романе «Сын полка»дело было? Ты думаешь, что идешь прямо, а по правде, плавно поворачиваешь по дуге в право, потому что ты правша. Ты – правша? Раз правша, значит, плыл, загребая в право. То есть вышел на берег где-то там». И Антон пошел куда-то туда. Он наклонялся как можно ниже, пытаясь разглядеть , что у него под ногами. Но под ногами были только песок и камни. Вдруг послышались какие-то пьяные голоса. Антон обмер от страха, застыв на месте, как застигнутый врасплох домушник или форточник, или медвежатник даже. «Зашухерили. Канать надо», –заботал по фене испуганный милиционер. Затем он согнулся в три погибели и крадучись полез в воду. Он бы пополз по-пластунски, но боялся поцарапаться. Голоса стали отчетливы: «Неее, я дальше не пиду, я боюсь. Вдрух от тудова хто выскочит? Ну, перестань, хихи. Ну, перестань, я казала. Ну ты, чорт, куды лезешь-то. Ой, щёкотно. Ой, хаха!» Разговор постепенно умолк и перерос в сосредоточенное сопение. «Вот ведь, все как у людей», – позавидовал Антон. Вдруг где-то рядом зашумела вода и зазвучал звонкий голос Зои:
– Эй, лейтенант, ты где? В засаде?
Лейтенант в засаде чуть не захлебнулся. В той стороне, где сопели и кряхтели , раздался визг, затем пьяный мужской бас:
– Ну че на. Кто здесь борзый, такой. Иди сюда на. Не слышу на. Че молчишь на? Тогда получи на! Рядом с Антоном в воду упало что-то тяжелое. Камнями кидается, понял Антон и рванул на глубину. Это была его ошибка. Он обнаружил себя. Тут же в сторону всплесков началось прицельное бомбометание. Снаряды ложились все ближе и ближе к отступающему милиционеру. Он уже нырял в спасительные волны, когда один из кирпичей попал ему под лопатку. Раненый крикнул: «Ой!» – и ушел под воду. Когда он вынырнул, опасность миновала: – Галя, ну куда ты? Галечка, постой. Ну, Галушка моя, Галушечка, подожди, –бас и шаги спешно удалялись.
«Что за кошмар? Неужели это со мной происходит? Ну, когда-то же это кончится?» Но кошмар не рассеивался. Пришлось снова вести мучительный бесполезный в потьмах поиск трусов, штанов, рубашки и специально купленных для отпуска кожаных сандалей. И еще бутылки вина. Безрезультатно. В отчаянии Антон на ощупь нашел какой-то чахлый куст и стал рвать ветки, чтобы сделать себе первобытную юбку, как у аборигенов тропической африки из журнала «Вокруг света». Прикрытие оказалось фиговым. Тогда он начал думать, как прокрасться в санаторий голым, но незамеченным. Вариант марш-броска по пляжу, через центральный вход, он отмел сразу. Мимо костров с компаниями отдыхающих незаметно не проскочишь. Тем более, наверху шумит дискотека. Остается вариант с риском для жизни. Он мысленно вскарабкался вверх по обрывистому берегу, мысленно перешел колхозный сад, мысленно перелез первый деревенский забор, прокрался среди тыкв, зарослей раскидистых южных помидор, сорвал душистый сочный огурец, откусил, начал перелезать следующее ограждение, и вдруг забрехала одна собака, вторая, загорелось одно окно, второе. На крыльцо вышла баба Дуня, что молоко отдыхающим продавала, на другое – тетя Мотя, что втихаря толкала самогон, и, наконец, из своей покосившейся халупы вылез дед Пахом, который ничем не торговал, но отдыхающих знал в лицо. Собаки несутся на Антона, баба Дуня кричит: «Ща милицию вызову!», тетя Мотя кричит: «Не надо милицию!», а дед Пахом молча поднимает свою старую двустволку. «Не, это тоже не вариант», – решил Антон. Осталось тупо ждать рассвета.
– Я так хочу, чтобы лето не кончалось. Что б оно за мною мчалось. За мню вслед. Лето, ах, лето! Лето теплое будь со мной.. Ла—ла-ла-лала. Лала лай ла лалалай.
Песня Аллы Пугачевой приближалась, а вместе с ней и Зоя. «Ей хоть бы хны, ей хоть бы хны», – вскипел Антон и бросил язвительно:
– Зоя, а вы не хотите одеть…ся…, -и замер в который раз, но на этот раз от удивления. Зоя вошла в зону видимости, поправляя платье.
– Что вы сказали, лейтенант? – она оглядела своего бывшего кавалера:
