Девушка на секунду замялась, не зная, можно ли доверять этому человеку, но, немного подумав, ответила.
«Меня зовут Дея. Зеркало подарила мне тетушка».
— Вот как? — протянул старик. — Я не знал, что у Гертруды была племянница. Что с ней? Почему ты не обратилась за помощью к ней?
«Два года назад ее забрали королевские маги, с тех пор о ее судьбе мне ничего не известно».
— Значит, Гертруду схватила стража? — глаза Гилмора подернулись пеленой грусти. — А я ведь предлагал ей пойти со мной.
В комнате воцарилась напряженная тишина. В большом мраморном камине пылал огонь, отражения которого подрагивали на каменном полу. В доме стоял запах хвои и распаренных ягод и трав. За окном начинал светлеть мрак, свидетельствуя о скором приближении утра.
Дею словно окутала теплая пелена. Она опустила глаза и увидела легкое свечение на ладонях. Испуганно встряхнув руками, она тут же попыталась спрятать их за спину.
— Кто усыпил твою силу? — словно очнувшись от сна, спросил старик. — Тетка постаралась?
Дея слегка кивнула.
— Тебе не уйти от своего предназначения. Никому еще не удавалось, — тяжело вздохнул Гилмор и посмотрел куда-то в сторону, в угол. — Рано или поздно сила, что прячется внутри, вырвется наружу. Думаю, Гертруда все понимала, когда проводила ритуал.
«Понимала, но все равно рискнула жизнью, чтобы мне помочь».
— Видимо твоей жизнью она дорожила гораздо больше, чем своей, — угрюмо проворчал Гилмор.
Дея решила прекратить неприятный разговор и мысленно произнесла.
«За окном все стихло, дождь, видимо, закончился. Можно мне вернуться домой? Мачеха, наверное, уже с ума сходит от волнения».
— За окном тишина, потому что мы глубоко под землей. Здесь не бывает снега, ветра, дождя, грозы. Тут будет так, как я хочу — тепло и светло. Чтобы ничто не отвлекало меня от работы.
«Но там же светает!» — про себя воскликнула она, показывая на окно.
— Это все магия. Я создал этот мир, спасаясь от преследования. Мне хотелось забрать с собой и Гертруду. Я умолял ее пойти со мной, но она предпочла остаться наверху. Она поклялась, что не будет пользоваться магией, пока я не найду способ спасти Эмпирию от нашествия пустоши. Наверху мне бы никто не позволил проводить исследования. Жаль, что она меня не послушала?
«А вы вернете нас на поверхность или мы у вас пленники?»
— Что за фантазии? — удивленно протянул старик. — Конечно, я верну вас, только не сегодня. Там наверху разыгралась настоящая буря. Я сильно ослаб, доставляя вас обоих сюда. К тому же мне пришлось заниматься раной твоего приятеля. Она хоть и неопасная, но довольно глубокая. Мне нужно время на восстановление сил, поэтому вам придется пожить у меня немного. Не беспокойся, это ненадолго. Всего пару дней.
Гилмор протянул девушке кружку с горячим питьем.
— Не робей, не отравлю. Тебе следует набраться сил, а потом мы еще побеседуем, — ласковым тоном проговорил старик.
После глотка ароматного чая, пахнущего чем-то терпким, далёким и удивительно приятным, Дею окутало блаженной тёплой волной, которая медленно распространялась по всему телу.
«Интересно, откуда старик знает Гертруду? Надо бы расспросить его. Вот только посплю немного…», — с этими мыслями Дея прилегла на кровать, и через минуту уже крепко спала.
Гилмор бросил на мирно спящую девушку задумчивый и немного грустный взгляд. Огонь в камине давно погас, и лишь отсвет раскаленных углей придавал ее девичьему лицу розоватый оттенок. Как же похожа была эта девушка на ту, кого он оставил много лет назад.
Перед мысленным взором Гилмора стали всплывать картины минувших, как ему казалось дней, куда он навсегда запретил себе мысленно возвращаться.
Глава 6
За десять лет до этого
Майский день — погожий и прозрачный, теплый воздух наполнен запахами земли, растений и цветов, одновременно пряными и прохладно свежими. Глубокую тишину нарушало непрекращающееся жужжание насекомых и щебетание какой-то неугомонной пичуги, не испугавшейся полуденной жары.
В густой чаще нелегко высматривать добычу. Охотник подобрался к огибавшей опушку небольшой каменистой речке, прошел через лужайку к широкому оврагу, заросшему невысоким подлеском.
Неожиданно на поляну выбежала косуля, увидев охотника, она испуганно шарахнулась обратно в кусты.
Справа от него послышался негромкий треск, мелькнула тень, и в этот момент глаза ослепила яркая вспышка света, а мимо, казалось, пронесся поток раскаленного воздуха.
Все произошло слишком быстро, охотник даже не понял, как оказался на спине, связанный по рукам и ногам.
— Вы только посмотрите, кто тут у нас! — послышался насмешливый женский голос. — Неужели мне удалось поймать самого Гилмора Ансгара?
Мужчина дернулся, пытаясь освободиться. Но простенькое парализующее заклинание накрепко связало его тело невидимыми веревками.
— Гертруда, отпусти меня, — процедил он сквозь зубы.
Тотчас же незримые путы ослабли, и он смог встать, разминая затекшие конечности.
— Неужели узнал? Я уж подумала, что совсем забыл меня.
Тяжелые ветви стоявшей рядом ели раздвинулись, и показалась молодая особа миниатюрного сложения в длинном зеленого цвета платье.
— Рад тебя видеть в добром здравии, — улыбнулся Гилмор и обнял за плечи женщину со светлыми волосами и искрящимся взглядом.
— Приветствую тебя, — в тон ему ответила Гертруда, но ее серые глаза подозрительно прищурились. — А скажи-ка мне, пожалуйста, с какой это радости ты бродишь возле моего дома? Неужели в гости решил прийти?
— От тебя сложно что-то утаить. Недаром старик Анант считал тебя своей лучшей ученицей.
Гертруда подняла голову и изумленно изогнула бровь.
— За время странствий ты научился льстить и хитрить, — проговорила она.
Гилмор добродушно рассмеялся, его громкий смех эхом разнесся по лесу.
Спустя два часа они сидели в домике Гертруды, пили чай и вспоминали прошлые счастливые деньки.
— А помнишь, как ты устроил побудку в академии, подложив всем в постели заколдованных муравьев, — смеялась Гертруда. — Мне еще долго казалось, что по моему телу кто-то ползает. С тех самых пор я на дух не переношу насекомых.
— Лягушка в шляпе профессора Алкмены — это тоже было весьма забавно. Как она тогда визжала! — хитро улыбаясь, продолжил Гилмор. — Это ведь ты ее туда положила?
— Нет, не я, — чародейка отрицательно покачала головой. — Это был Филипп. Ее нравоучительный, не допускающий возражений тон ужасно его раздражал, вот ему и захотелось немножко сбить с нее спесь.
— Да уж! А все-таки веселые были времена, несмотря на жесткие порядки и строгих преподавателей, — проговорил Гилмор.
