такие бумажки, очень похожие на деньги. Тоже взяла. Какие-то украшения с камнями. Скорее всего золотые. Но я не могу гарантировать. Может и хорошая бижутерия. Хотя вряд ли… И в этой квартире я нашла то платье, которое мне понравилось так сильно, что я решила оставить его себе. То самое платье, в котором уже тебя нашли, висящим на дереве и приколотым на сломанной ветке, как бабочка на булавке.
Именно в тот день у меня и вышел спор с Королём по поводу увеличения моей доли. Он пообещал всё поделить по-честному. Но позже. И в другом месте. Потому что отсюда надо было срочно сваливать, пока хозяева похищенного не вернулись домой. Я согласилась. Мы ушли подальше от того дома, где обворовали квартиру. Но пошли не на привычное место обычной лёжки Короля. Это был дом неподалёку от школы-интерната. Тоже сталинка. Тоже высокий, в девять этажей. Там тоже можно было спокойно проникнуть на чердак. Дверь вообще была не заперта на замок. В ржавые петли просто была вставлена проволочка и закручена на пару оборотов.
Я стразу же переоделась. Скинула с себя трико, в котором лазила по балконам, надела платье. Мальчишек я не стеснялась, так как на физкультуре мы все бегали в трусах и майках. Да и на что там смотреть. Как дразнились мальчишки: «доска, два соска». Я же была ещё худая и гибкая. Как все цирковые. И плоская, как большинство девочек моего возраста. Только у Верки из нашего класса уже была грудь. Да и то, скорее всего из-за того, что Верка толстая, как деревенская баба. Судя по её говору, именно оттуда она и приехала. «Туды, сюды» и всё такое в её разговоре проскакивали постоянно.
Я тогда не заметила, что в момент моего переодевания, Короленко смотрел на меня немного другими глазами, чем смотрят на одноклассницу обычные мальчишки. Несмотря на то, что Игорь был старше многих в классе на целый год, а меня и вовсе на два, но учился он с нами в одном классе. Второгодник, что с него взять.
Платье мне было слегка великовато, но я подумала, что на следующий год будет почти в самый раз. Если конечно я ещё хоть немного вырасту. Я всем объявила, что платье оставлю себе. Король сказал, что это палево. И пояснил, что по этому платью нас всех быстро вычислят. Он настаивал на том, что все шмотки надо продавать через его старшаков, чтобы уходило подальше и к нам не вело никаких концов. Я упёрлась. Уж больно платье было мне к лицу. Да и не было у меня ничего такого же яркого с тех пор, как погибли мои родители и меня запихнули в этот чёртов интернат. Все девочки ходили в коричневых школьных платьях, штопанных и в заплатках.
Короче, именно тогда мы реально поругались, а потом и подрались. Ну, как подрались… Я врезала ему, когда он мне сказал что-то обидное. И понеслось…
Я была достаточно сильной и ловкой. Но что я могла сделать для того, чтобы противостоять сразу трём пацанам. Один из которых был меня на два года старше и на голову выше. Ну, а двое других…
Толстый сразу же вцепился в меня и своим весом повалил на пол чердака, загаженный голубями. А Клоп, как самый мелкий вцепился мне в ноги и тоже прижимал к полу. Король меня просто двинул кулаком по скуле. А потом и ещё раз. Голова у меня дёрнулась, в глазах всё поплыло. В общем, я потеряла сознание и то, что творилось в ближайшее время, совсем не помню.
Очнулась я через некоторое время привязанная за руки и за ноги к деревянным опорам крыши. На чердаке таких было полно, торчали через два-три метра тут и там. Верёвок у Короля было достаточно. Крепкие верёвки, надёжные. Знакомые мне верёвки. Ведь именно на них я спускалась с крыши и поднималась обратно.
А теперь эти самые верёвки лишали меня возможности вырваться из этой западни, в которую я угодила только лишь по своей глупости…
Глава 8
— А ну, развяжи меня! Быстро!
— А то что? — голос Игоря изменился. В нём проскакивали искорки гнева и чувствовалась угроза.
— Ты, чё, охерел совсем!
— Да это ты, сука, о*уела! Ты кем себя возомнила, *лядь?
— Развяжи, козёл!
— Да, ты видимо ни *уя не поняла, сучка. Не в твоём положении выёживаться. Лежи молча, пока…
— Пока что?
— Да ничего. Мы просто пустим тебя по кругу, сучка подзаборная.
Как бы распаляя себя, он пнул меня ногой по рёбрам. Моё тело скривилось от боли. И это ему как видимо очень понравилось.
— Что? Ссышь, когда страшно?
Мне действительно было тогда страшно. Очень страшно. Страшно было оказаться беззащитной перед этими подонками. Но показывать это им не стоило.
— Ладно. Развяжи меня, и замнём по-тихому.
— А вот хрен тебе! Сначала ты отсосёшь у всех по разу, а потом мы посмотрим, что с тобой делать.
Клоп глупо хихикнул, а Толстый ощерился в гнусной ухмылке.
— Не боишься, что я тебе твой огрызок откушу?
— Да я тебе сначала все зубы повыбиваю, сука!
— Ну и как ты потом будешь это Нонне объяснять, что у меня зубов не хватает?
— Уж как-нибудь объясню.
— Замучаешься объяснять.
Тут нарисовался со своими мудрыми советами Клоп.
— Слышь, Король! Может, эта… не надо её эта…
— Пошёл ты, малявка! Если её сейчас не наказать. То она и дальше будет свою пасть разевать и вякать не по делу.
— Ну а зубы… эта…
— Заткнись. Мы её просто оприходуем по разу. Подмоется. Никто и не заметит ничего, если она сама не расскажет.
— Ты ведь никому не расскажешь? — ехидно спросил он, обращаясь ко мне.
— Заканчивай, Игорь! — я изо всех сил и слов пыталась всё спустить на тормозах. — Пошутили, и хватит. Развяжи меня!
— А я и не шутил. И я ещё не начинал… — сказал Король задирая на мне подол платья…
— Прекрати! — стараясь говорить спокойно обратилась я к нему. Но его уже было не остановить.
— И, как… эта… — Клоп, волнуясь, говорил невнятно, постоянно вставляя в разговор свои ненужные «эта»… — Трусы с неё… эта… не снять… Ноги-то… эта… привязаны…
— А вот так. — Короленко достал из кармана свой любимый нож, которым постоянно хвастался, что это подгон с зоны от корешей. Щёлкнуло лезвие выкидухи… И он ухватив за мои трусы левой рукой, правой, с зажатым в ней ножом, легко перерезал ткань в двух местах. Обрывки трусов остались у
