«Черная сотня»?
– Речь идет о начале шестидесятых. Тогда на месте нынешнего комбината были картофельные поля, стойла для лошадей да третье автохозяйство с сотней самосвалов. Нравы, наверное, царили соответствующие, так как народ зря таких прозвищ не дает.
– Правда ли, что после расцвета в семидесятых-восьмидесятых автокомбинат вновь пришел к состоянию третьего автохозяйства – ста автомашинам?
– К сожалению, правда. Лет 10-15 назад у нас работало по 800-900 человек, а количество автотранспорта доходило до 300 с лишком единиц. Сейчас осталось 168 человек и сто автомашин.
– Почему?
– Таков плачевный итог экономической политики правительства. От горбачевской перестройки все-таки был один положительный момент: отменили необходимость разбираться с анонимками. А сейчас в чем прогресс? Я многого не понимаю. Не понимаю, почему раньше мы обновляли ежегодно по 12-15 машин, а теперь с 90-го года смогли купить только две. Не понимаю, почему с рубля должны платить 93 копейки налогов. Не понимаю, почему комбинат не может рассчитаться с кредиторами, а мы должны семьсот с лишком миллионов, если дебиторская задолженность составляет практически ту же сумму. Не понимаю, не приемлю курса на разваливание всего и вся. Опять: «до основанья мы разрушим…» А зачем?
– Как живет комбинат после такого сокращения?
– А мы сократились не просто так, механически, а с учетом пожеланий наших потенциальных клиентов. Поиск платежеспособного заказчика для нас сейчас – задача номер один. Обслуживаем дорожников, строителей, занимаемся междугородными перевозками. Используем любые возможности заработать: сдаем в аренду помещения под офисы, предоставляем теплые боксы для ремонта автомобилей, охраняемую стоянку на территории предприятия, перевозим длинномерные, до 12 метров, грузы, предлагаем услуги автокранов и так далее.
– И каковы результаты?
– Далеко не такие, как хотелось бы. О том, сколько мы должны, я уже говорил. Но беспокоит и другое. Раньше, когда автокомбинат был мощным предприятием, мы всегда активно откликались на просьбы властей о помощи. А таких просьб было немало. Теперь же, когда сами оказались в столь бедственной ситуации, до властей не достучаться. Иди в любые, самые высокие кабинеты – примут, выслушают, но реальной помощи – никакой. Каждый руководитель остается один на один со своими проблемами.
– Лозунг: «На работу, как на праздник!» устарел?
– Не как на праздник, а как под нож. Раньше тоже приходилось дома и по вечерам и по ночам о работе думать. Но это были какие-то созидательные, конструктивные мысли. Как, например, лучше реализовать ту или иную идею по развитию предприятия, как поскорей внедрить что-то новое, более совершенное. А теперь? Каждый день начинается и заканчивается одним: где найти деньги на зарплату, на бензин, на резину, на запчасти…
– Время таково, что решение практически всех вопросов замыкается на первом лице. Чем можно компенсировать такую нагрузку?
– Забыться хоть ненадолго порой совершенно необходимо. Но если вы о хобби, то оно у меня зависит от времени года. Зимой люблю порыбачить. Но не ради улова, так как ему зачастую может радоваться только кошка, а ради некоего единения с природой, настройки души на правильную тональность. Летом переключаюсь на огород. Но больше всего люблю что-нибудь своими руками строить, плотничать с пилой, топором и молотком.
– Не по этой ли причине я вижу в вашем кабинете то, что уже много лет не приходилось видеть в кабинетах руководителей – объемную папку с документами на строительство жилого дома?
– В 89-м году мы сдали первый дом и тут же заложили второй с двух– и трехкомнатными квартирами. Но на что теперь строить? Та же участь постигла детский комбинат. Хотя у меня, не скрываю, огромное стремление довести до ума и жилищную и социальную программы.
– А сам директор автокомбината ездит за рулем?
– Конечно! Прежде чем стать директором, я прошел, можно сказать, все должности с самого низу, начиная от смазчика и слесаря. Так и за рулем личного автомобиля изъездил, без преувеличения, полстраны. Был в Прибалтике, в Крыму, на Украине и так далее. Тогда подходящий к тебе на стоянке человек воспринимался как доброжелательный собеседник. Помню озеро под Харьковом. Целый городок автотуристов. Чай вместе пили, и после ста грамм за знакомство закусывали. А утром разъезжались каждый своим путем.
– А теперь?
– А теперь криминогенность на трассах такая, что водители-дальнобойщики вынуждены спать днем, а по ночам гнать без остановок. Все мыслимые нормы водительского труда нарушаются. А что делать? Отправляются наши водители, предположим, до Питера или Волгограда, каждый раз наказываю: будьте внимательней, осторожней. У каждого наличные деньги на бензин. Да что о далеком говорить, если под боком беспредел творится. В Ярославле за горючим собрали огромную очередь из бензовозов. Тут как тут бравые ребята на иномарках и требуют с каждого мзду.
– А ведь еще не так давно труд шофера, особенно дальнобойщика, был в почете…
– Хорошо помню то время, тогда и сам заразился этой шоферской романтикой. В начале пятидесятых у нас во дворе появился шофер: в кожаной куртке, в крагах, в фуражке, очках… Ходил важный, и как мы, пацаны, ему завидовали!.. Ездил он на, как казалось тогда, чуде техники, полуторке ГАЗ-2А. Но к семидесятым годам, когда водителем стал буквально каждый второй, романтика куда-то исчезла. Но в песнях осталась. Послушаешь, и на душе легче.
– Бытует мнение, что водители народ лихой и не в ладах с дисциплиной.
– Здесь я с вами категорически не соглашусь. У нас на комбинате народ остался деловой и серьезный. Да теперь и не те времена, чтобы дисциплину безнаказанно нарушать. Главное, считаю, у нас есть взаимопонимание. Люди доверяют мне, а я – им.
– Что же дальше будет?
– Я хоть и оптимист по натуре, но света в конце туннеля пока не вижу. Предприятие качается на самом низу и в любой момент может сорваться. Еще два-три года такой экономический политики, и наш автокомбинат «заглушит мотор». Руководители других предприятий звонят мне по телефону: «Как жизнь?» Отвечаю, что, мол, это не жизнь, это существование. Оглянитесь вокруг – никто хорошо не живет. За исключением разве что тех, кто торгует да хоронит.
– Что делать?
– Любой ценой стараться выстоять, сохранить коллектив. Еще есть вера, что и нам, и стране удастся выкарабкаться из кризиса. Хотя потерь, порой невосполнимых, не избежать. Весь вопрос в том, а до какой степени будет продолжаться политика развала?
«Северная правда», 20 марта 1997 г.
ИНОСТРАННОГО ИНВЕСТОРА НАЙТИ НЕ ЛЕГЧЕ, ЧЕМ ДЕНЬГИ ПАРТИИ
Действительно ли малые фирмы торят нам дорогу в светлое будущее?
Да, уважаемый читатель, редкое российское предприятие не мечтает сейчас о помощи
