— Очень удобное умение, — она всё же улыбнулась, но быстро погрустнела.
— Что тебя пугает в этом? — спросил я. — Люди с необычными умениями встречаются не так уж и редко. Чаще всего им это жить не мешает, а иногда даже помогает.
— Мешает не сам дар, — она опустила взгляд. — Он появился, когда наш вагон перевернулся и вокруг столько… столько всего начало происходить, что всё было как в тумане.
— Так, Лиза, мне твоё настроение категорически не нравится, — я подсел ближе, взял её за руку. — Можешь этой проблемой со мной поделиться. Обещаю, что никому ничего не скажу. И если это опасно, вместе поищем выход.
Где-то минуту она молчала, крепко сжав мою ладонь. Но нам по-прежнему никто не мешал, хотя охрана, бродившая у дворца, за нами наблюдала. На всякий случай поставил вокруг небольшой барьер, приглушающий звуки. Жаль, я не владею силой кинетика, а то обязательно попросил бы Тасю научить тому жужжащему барьеру.
— Меня дядя Александр Николаевич пугает, — в итоге сказала Елизавета. — Это ещё летом случилось, ближе к августу…
Рассказ Елизаветы получился сбивчивым, перескакивающим с одного на другое, но суть я понял почти сразу. Внезапно открывшиеся способности видеть силу, великая княжна тщательно скрывала даже от сестры, резонно полагая, что это вызовет слишком много шума. О необычных способностях у одарённых она знала, но провела в библиотеке дворца, где был компьютер с доступом в интернет, несколько дней, изучая всю доступную информацию. По словам Елизаветы, мастера во дворце силу использовали крайне редко и тренировать способность было непросто, но девушку это не остановило. Она знала всех охранников дворца и легко находила общий язык с мужчинами. Стоило мило улыбнуться, восхититься силой и способностями, благодаря которым они смогли попасть на службу во дворец, и мужчины готовы были демонстрировать ей и летающие монетки, и крошечное пламя на ладони, и много всего любопытного.
Радость княжны испортил её дядя, Александр Николаевич Воронцов, часто приезжающий летом во дворец, чтобы навестить Николая и Елену Алексеевну. С племянницами он общался редко, но всегда был добр к ним и даже привозил небольшие подарки. Ближе к середине августа его настроение немного испортилось, он даже дважды поругался с охраной дворца, когда приезжал с визитом. При этом княжнам он по-прежнему улыбался и даже подарил новомодные телефоны, о которых говорила Мария. В конце августа, на следующий день после моего выступления на турнире в Китае, князь Воронцов снова заглянул к ним в гости. Он хотел поговорить с Еленой Алексеевной и ждал в одной из гостиных, беседуя о чём-то с княжной Марией. Елизавета заглянула к ним с небольшим опозданием, так как болтала с охранником как раз о моём выступлении.
Когда я пытался остановить войну между братьями, Пётр Сергеевич Наумов мне рассказывал о том, какой силой владел князь Воронцов. Точнее, о нескольких ультимативных умениях, с которыми стоило считаться, чтобы он не застал тебя врасплох. Как любой специалист воздуха, Александр Николаевич мог задушить противника десятью разными способами, но особая его атака могла пройти защиту даже мастера второй ступени. Он каким-то хитрым образом вытеснял воздух из лёгких и уменьшал количество кислорода, отчего жертва очень быстро умирала от удушья. Почти идеальная способность убийцы, тихая, незаметная и эффективная. Меня он таким, конечно, не возьмёт, но нерасторопный клановый мастер, пока сообразит, что к чему, пока активирует доспех духа, запаникует и задохнётся.
Елизавета в тот день, когда зашла в гостиную, увидела необычную и пугающую картину. Александр Николаевич сидел в кресле напротив Марии, улыбался, что-то говорил, а из его ладони выходил прозрачный поток энергии, как длинная толстая верёвка и обвивался вокруг шеи молодой княжны. Такая же петля досталась и Елизавете, которой стоило огромных усилий удержать себя в руках. Представляю, как ей было в тот момент жутко и поражаюсь выдержке. Пусть она и не знает, какой силой владеет Воронцов, но всё равно это страшно.
— Да уж, — тихо сказал я, выслушав её. Подсев поближе, приобнял за плечи, пытаясь подбодрить. — Таких добрых родственников можно только в лотерею выиграть. Скоро выяснится, что он тихо маньячит в Москве, охотясь за молодыми девушками.
— Не говори так, — она осуждающе посмотрела на меня. — Александр Николаевич не такой.
— Конечно, — язвительно протянул я. — Это у него хобби, девушек на поводок сажать. В таком случае — он извращенец, что тоже не очень приятно.
— Кузьма.
— Молчу, молчу, — я улыбнулся. — Не переживай, решим мы твою проблему. Но в ближайшее время постарайся держаться от дяди подальше. Он же к вам не каждый день заглядывает в гости?
— Нет. Обычно раз в неделю приезжает.
— Что один, что другой, — тихо произнёс я. — Два сапога пара. Почему они к вам прицепились? Слушай, а там что?
Я встал и показал в сторону восточной кремлёвской стены, метрах в шестидесяти от нас. Из-за зелёных насаждений была видна только её часть.
— Площадь, — княжна посмотрела в ту сторону. — Васильевский Спуск, а за ним Большой Москворецкий мост. Там набережная.
— Елизавета…
— Можно просто Лиза, — сказала она.
— Лиза, я хочу, чтобы ты взяла сестру с братом и ваших гостей, затем отвела их в… да хотя бы в ту малую красную гостиную, в вашем крыле дворца.
— Что-то случилось? — она встала и с тревогой посмотрела в сторону восточной стены.
— Пока ничего. Я сейчас попрошу охрану проверить, всё ли там в порядке и сразу вернусь к вам.
— Хорошо, — сказала Елизавета и поспешила по дорожке в сторону дворца.
Я проводил княжну взглядом, затем повернулся к восточной стене. Нет, через неё перебраться не получится даже с лестницей. С той стороны уже не чувствовалось присутствие загрязнённой «ци», сродни той, что использовал Старицкий, но я мог поклясться, что минуту назад она там была. Пагубная сила мелькнула и быстро пропала, но не заметить её сложно. Чувство такое, как будто ты проезжаешь мимо свалки и всего на секунду в нос ударяет смрадный запах, настолько неприятный, что от него волосы встают дыбом.
Решив не терять время, я поспешил на север, к дороге, идущей вдоль сквера и упирающуюся в Спасскую башню. Там на солнышке грелся незнакомый мне мастер из охраны, наблюдавший за воротами и за просторной стоянкой.
— Привет, — я пробежался прямо по траве к охраннику, за что заработал неодобрительный взгляд.
— Добрый день, Кузьма Фёдорович, — узнал меня мастер. Ему было лет сорок пять, но силой он похвастаться не мог. Волосы тёмные, коротко стриженные, взгляд цепкий. Мне показалось, что он бывший военный. — Не хорошо по газонам ходить. После дождя там грязь, которую паркет во дворце не любит. Громовой каждый день царапины на паркете пересчитывает и громко ругается, когда новые появляются.
— Кто охраняет ворота у Спасской башни? — я пропустил его замечание мимо ушей. Так бы отшутился, но сейчас было не до этого.
