пестрых шумных пассажиров у неприметных подъездов, и тут же уносились прочь.
По тротуарам брели жидкие ручейки пешеходов, хотя я помнил, что основная часть посетителей попадает в местные заведения через старинные, намеренно сырые и антуражно-убогие подземные ходы.
— Береги себя, мать, — попрощался я.
Выбрался из глухой скрипучей кабинки и вложил в сухую мозолистую ладонь на пару рупий больше необходимого. Старуха молниеносно спрятала деньги в наслоениях одежд, кивнула со звоном монет-украшений и посмотрела мне в лицо. В темных глубинах накидок мерцали подслеповатые, но все еще хищные глаза.
— Ты лучше, чем о тебе говорят, юный терюнаши, — хрипло проговорила она и щелкнула пальцами так, что длинные когти издали глухой перестук. Добавила совершенно лишнее, подпортившее мне и без того не идеальное настроение: — Но я вижу, что над тобой копится буря близкого ненастья… будь осторожен, бесхвостый.
Я невольно скривился и похвалил себя за то, что во время поездки не спрятал верную маску в рюкзак. Вот только милого пустынного пророчества мне сейчас и не хватало…
— Я справлюсь, мать!
И, чуть бодрее нужного подмигнув старухе, направился к входу в клуб. За спиной завелся мотор гендо, и через мгновение седая большеухая рикша уже катила прочь, в сторону въезда на эстакады.
Разумеется, на добрый километр во все стороны тут не нашлось бы ни одного тетронского квартета. Вместо них у входов в заведения отирались группки по три-пять плечистых, неброско и стильно одетых чу-ха, куббавское прошлое которых не могли скрыть ни грамотно пошитые пиджаки, ни ультрамодные прически.
Приветственно скрестив пальцы, я направился к широким двустворчатым дверям «Перпекто». Все трое вышибал в массивных очках-сканерах сдержанно кивнули, а один выверенным жестом попросил не спешить.
— Куо-куо, работяги, — непринужденно поздоровался я, остановился и стянул с лица маску.
— О, терюнаши… — протянул ближайший здоровяк.
Кажется, я его знал. Но, конечно же, не помнил имени. Потому что для того, чтобы запомнить всех случайных вышибал из всех злачных мест, куда меня когда-либо заносила нелегкая, потребовалась бы база данных размером с половину «мицухи».
— Надеюсь, ты не за неприятностями? — сканируя пальто и подозрительно хмурясь на помехи, пробасил охранник.
— Вот как ты такое можешь предполагать⁈ — нарочито фыркнул я, предусмотрительно распахивая полы и позволяя заглянуть под экранирующую подкладку. — Хочу шары покатать, все будет мирно.
Охранник кивком оценил мой акт доброй воли, но недобро улыбнулся. А стоящий за ним брат-близнец неразборчиво пробурчал, что таким как я свои шары катать лучше дома. И никому об этом не трепать, а то еще извращенцем сочтут, хотя и так хуже некуда… Поигрывая маской, я улыбался и терпеливо игнорировал эту вопиющую нетерпимость.
— Турнир сегодня, Ланс, — предупредил меня безымянный знакомый, изучая содержимое рюкзака. Усы и влажный нос чу-ха мелко подрагивали, и я был готов ставить деньги, что в хряще прячется анализатор, имплантированный бойцу еще в бытность службы в кубба. — Свободных столов не будет… Или ты участвовать надумал?
— Какой из меня чемпион! — беззаботно отмахнулся я и сделал шаг к дверям. — Ну, значит, в другой раз катану, а сейчас глотну чего погорячее и сделаю пару ставок.
— Куо-куо, Ланс, — мускулистая лапа вышибалы протянулась к дверям в вежливом приглашающем жесте. — Только спокойно.
Разумеется, спокойно. Когда же было иначе?
п.2; г.2; ч.2
Напоследок кивнув всем троим, я вошел в «Перпекто». Пошептался с совсем юной чу-ха за стойкой приема гостей, сдал любимый «Молот» в специальный сейф; спрятал маску и оружейный номерок в рюкзак, который сдавать отказался, как и пальто.
Правда, сверившись с отчетом от привратной стражи, ушлая малышка тут же потребовала сдать еще и выкидной нож, который я по ужасной небрежности почти забыл упомянуть. Но вот про кастет не зашло ни слова — его сплав и экранирующее покрытие обеспечивали надежную защиту от любопытной электроники.
Внеся на клубный депозит необходимую для прохода сумму, я толкнул еще одни двустворчатые двери и через мгновение оказался в шумной роскоши популярного тайчо-клуба. Добро пожаловать, Ланс фер Скичира, отдыхай и делай свою работу, но ни на миг не забывай, среди какой публики находишься!
Кубический колодец «Перпекто» был огромен и проваливался на несколько этажей ниже уровня улицы. По его периметру располагались широкие галереи с приватными кабинетами для выпивки, а все внутреннее пространство занимали игровые столы.
Больше всего их стояло на дне, не меньше двадцати, но часть «парила» в воздухе — десяток открытых площадок из прочного стекла висели на потолочных цепях, разбросанный в системе упорядоченного хаоса (соединенные столь же беспорядочными мостками-переходами), и на них тоже виднелись столы под черным сукном.
С учетом того, насколько чу-ха боялись высоты, на «парящих» плитах играли самые смелые, самые дерзкие, или те, кто хотел вывести из равновесия менее стрессоустойчивого соперника. Между цепями лавировали крохотные летательные аппараты с подвешенными полотнами-экранами, куда выводились трансляции от игровых столов.
Основным цветом «Перпекто» был матово-золотой, без малейшей отражающей способности, будь то декоративные вазоны на лестницах, оковка широких люстр или позолоченные перила. Тяжелые шторы балконных кабинетов манили алым шелком.
Несмотря на ранний час, народу в клубе было немало — зал гудел, шипел и хохотал, звучала музыка, звенели бокалы. В основном сегодня здесь собрались участники предстоящего турнира, но хватало и зрителей, и болельщиков, и желающих сделать выгодные ставки.
Десятки небедно одетых чу-ха регистрировались на стойках судейства, гуляли, разогревались вином, флиртовали и подначивали будущих соперников. Слетевшиеся на мероприятия онсэн щеголяли интригующими вуалями и тяжелыми серебристыми кольцами на хвостах; многие преуспевающие самцы красовались тюрбанами, тоже входившими в сезонную моду. В воздухе висели сладковатые ароматы выпивки и самой качественной дайзу.
Убирая перчатки в карман пальто, я улыбался.
Мне было радостно находиться в «Перпекто», снова видеть суету и настороженное дружелюбие обитателей гнезда. Каждый раз перед вылазкой из норы я с ужасом ожидал, как ухну в этот несмолкающий омут из сотен хвостатых чудовищ, но каждый раз предвкушал событие с томящей болью в груди. Перстни, красавчик, низкий поклон тебе, что придумал нанять меня на это несложное дело!
Не откидывая капюшона, я двинулся по балкону входного уровня, внимательно поглядывая по сторонам. Хоть за прошедший день в деталях изучил морду объекта, все же активировал «болтушку» и еще раз слепил над запястьем изображение Скрота Мокки. Интуиция подсказывала, что слибу уже в клубе, и я совершенно точно найду его среди толпы любителей тайчо.
Предчувствия не обманули — совсем скоро я заметил компаньона Перстней одним уровнем ниже, возле бара на балконе напротив, в окружении пары юных приятелей и фигуристой официантки, которую Скрот по-хозяйски лапал за зад.
