Туманов сделал бы его в два удара, чтобы он не сделал его – с одного.
– Я к Анатолию Григорьевичу.
– По коридору вторая дверь направо, – включилась девочка. И тут же выключилась, азартно уйдя в «работу».
Охранник вернулся в свое кресло, и Туманов мог идти куда угодно – например в кабинет шефа и класть того из спрятанного в пакете «узи». Предварительно положив сидящего перед кабинетом дубликата первой гориллы.
Он мог бы поболтать и в «предбаннике» – но девочка, скорее всего, при охраннике не разговорится, в лучшем случае – позвонит шефу. Тот вежливо отоврется, либо невежливо нахамит. Хамить Туманов умел и сам. А толку? Лучше разговорить того, к кому племянник ехал… а потом с пустыми руками – в «Секретные материалы».
Кабинетик выглядел скромнее – ядовито-зеленые стены, сейф образца шестидесятых, стандартный канцелярский стол с тумбами. За столом сидел лысый тощий тип в очках.
– Здравствуйте, – какое хорошее человеческое слово.
– Добрый день, – голова повернулась.
В воспаленных глазах отразилось сомнение. Что день удался, тощий вовсе не был уверен. Узкая хомячья мордочка блестела потом, руки подрагивали. Предварительный диагноз (он же окончательный) читался легко и просто – похмелье.
– Шубин Анатолий Григорьевич?
– Да, это я… Вы что-то хотели?
Нет, по старой дружбе… Хоть тресни, а Туманов не был похож на поставщика или покупателя лекарственных препаратов. Надо, кстати, проверить, насколько лекарственных… в смысле кайфа.
– Я из милиции, – он достал корочки, небрежно сунул под нос.
Работничек совсем растерялся. И голова, судя по глазам, заболела пуще прежнего.
– А что случилось?
– Мне нужен Алексей Вадимович Сальников.
Гаслый взгляд уперся в сейф.
– Я вообще такого не знаю… Вы не ошиблись адресом?
– А если подумать?
Ой, не врал, крыс канцелярский. Не умеют такие врать как следует.
– Подумать… – Шубин с усилием напряг глазодвигательные мышцы. – Как к вам обращаться – гражданин следователь?
– Павел Игоревич. Пока.
– Тогда знаете что, хм… Павел Игоревич, может быть, побеседуем на свежем воздухе? А то у меня обед, и вообще…
Последнее слово пояснений не требовало.
Столики при таких ценах могли бы и протирать. Зато ветерок обдувал – прохладный, пиво предлагалось – ледяное, а главное – платил пригласивший. То бишь допрашиваемый. При большом желании Туманов мог доставить Шубина в РУВД (изобретя транспорт по ходу), а там колоть и колоть, шантажируя похмельем. Очень действенно. Но не хотелось без нужды зверствовать, это во-первых. А во-вторых, и так скажет. Сильно похорошело начальнику сбыта – поллитра «Юбилейного» на старые дрожжи. Пил работничек по правилам, в три присеста: первый – половина всего пива, второй – половина остатка, третий – весь остаток.
– Видите ли, Павел…
– Игоревич.
– Извините, Павел Игоревич, не было у нас этого человека. Натурально не было. Вы сказали, Сальников?
Туманов скрипнул зубами.
– Да. Алексей Сальников.
– Так вот, не было. Никаких командированных уже полгода, и вообще никого из Самары. Им просто нечего здесь делать.
– Да ну?
– Да хоть под присягой, – Шубин опорожнил третий стакан. – Хоть как. Но дело в том… понимаете, не в первый раз в нашей… фирме. Зимой, – голос отвердел, как будто и не выхлебал почти литр шестиградусного. – В Екатеринбурге. Тоже наш филиал. И тоже фармаколог пропал… не доехал. И еще. В прошлом году… да, в октябре, в Иркутске. Милиция искала, присылала запрос в нашу контору.
– Откуда вы это знаете?
Шубин усмехнулся. Допил остатки.
– Я все-таки начальник отдела сбыта. Хотя какой там отдел – я да экспедитор, да студентка на полставки, Оленька… Знаю, – махнул рукой девице за прилавком, та кивнула, открывая шкаф-холодильник. Достала еще две, на сей раз «Богемского», понесла к их столику. Анатолий Григорьевич, похоже, был клиентом привычным и щедрым.
– Знаете, Павел…
– Можно просто «Павел», – Туманову надоело подсказывать.
– А я – Анатолий. Толик. Толян… Давно меня так не звали… – Шубина опять начало развозить. – Здесь человеком себя чувствую. В этой, – он огляделся, столики пусты, только у стены паренек лет шестнадцати неумело охмурял девицу, – забегаловке.
– А дома? – Чужие малобюджетные пьянки Туманова вовсе не интересовали, но тащить пьянчугу на допрос сейчас – бессмысленно. А тут, может, и выдаст интересную зацепку.
– Дома? – Шубин взмахнул рукой, будто сбивая муху на лету, – Туманов успел поймать бутылку, но тщательно выглаженные (явно не женат – сам гладит!) брюки начотдела сбыта украсило быстро расползающееся пятно. – Дома – пусто.
– Вы не женаты?
– Никто из нас – не женат, – загадочно заявил Шубин и потянулся к бутылке.
– Это из каких? – осведомился Туманов, наполняя стаканы.
– Хорошо сидим, да, Павел Игоревич?
Туманов опешил. Перед ним опять сидел трезвый человек. Ну и ну.
– Неплохо.
– Полвторого, – сообщил Шубин, глянув на часы. – Работа ждет.
– Мы, кажется, не договорили, – заметил опер, прикидывая, стоит ли тормознуть ползущий к светофору «луноход» вневедомственной охраны и отправить собеседника в «аквариум» часа на два, а потом допросить под протокол. Во вневедомственной Туманов имел неплохие связи. А смысл? Отопрется – не видел, не знаю, буду жаловаться…
Шубин сам помог:
– Вы не могли бы позвонить мне завтра, часиков в шесть? Сегодня я не могу, ожидаем товар с пермского завода… А вообще, я вечерами всегда дома. – «Пью», – добавил про себя Туманов. – Вот визитка. – Прямоугольник лощеной бумаги выпал из потной ладошки. – Обязательно позвоните, может, что-нибудь вспомню. До свидания, – и, вяло пожав руку, удалился, бросив на стол купюру с изображением Большого театра.
– А зачем он тебе, Паш? – поинтересовался капитан Савчук, начальник отдела розыска пропавших, он же – «Секретные материалы». Эта скорбная лавочка располагалась глубоко в подвале, оттого и сотрудники ее, а в первую очередь капитан Савчук, проводящий на работе половину жизни, имели перманентно бледный вид.
– Племянник мой, – объяснил Туманов.
– Дела, – капитан сочувственно вздохнул. Покорябал родинку на щеке. – Поездных опрашивал?
– Безнадежно. Проводница только и помнит, что вроде был похожий – длинный такой, неразговорчивый. С ним в купе семья ехала, в Татарке сошла.
– Не бузотерствовал?
– Да нет, скромняга он, крепче пива не потребляет.
