выдавливания глазных яблок.
– Я, сударь, - слова из-за сжатых до хруста челюстей получались несколько неразборчивыми, – еще до начала зимы стану хорошим филидом.
Молодой человек взял шкатулку, открыл крышку, посмотрел на пятнышко шоколада, оставшееся на атласной подложке:
– Как же ты великолепна, Катарина Гаррель, великолепна и непостижима… Ты разработала целый план, основываясь всего лишь на обрывках сведений, которые удосужились нам сообщить… – Он защелкнул крышку, посмотрел мне в глаза. - Я в деле.
– Прости? – Ярость понемногу отпускала, сменяясь слабостью.
– Можешь на меня рассчитывать, – объяснил аристократ. – Как и ты, я крайне заинтересован в том, чтоб квадра «вода» победила в турнире стихий. Да, Кати, я хочу стать безупречным. В любом случае, этот год в Заотаре для меня последний, после меня ждет, скорее всего, армия, и должности полкового жреца-капеллана я предпoчту сорбирский мундир.
Брюссо неторопливо спрятал в карман шкатулку:
– У нас есть шансы. То, что Шанвер на днях отправится на белую ступень и покинет квадру «огонь», сыграет нам на руку.
– Генета вернула Арману память?
Мне показалось, что Виктор смутился, он слегка покраснел, отвел взгляд, пробормотал:
– Какое счастье, что это произошло уже после того, как маркиз Делькамбр лишил меня звания своего друга.
Я удивилась:
– Почему?
– Ах, Кати, ты такая простушка…
Простушка? Тогда кто они с Мадлен де Бофреман? Пользуясь беспамятством Шанвера, они пытались им управлять. Какая мерзость!
– Мадлен выкрутится, - вздохнул Виктор, - она всегда выкручивается, тем более, сейчас Арман ей благодарен за возвращение фамильяра…
Мне стало противно. В Брюссо не было раскаяния, ни капельки, он завидовал удаче бывшей подруги и с удовольствием поменялся бы с нею местами.
Но я решила, что моральный облик шевалье меня касаться не должен, довольно и того, что оң обещал помочь квадре «вода».
Мадам Информасьен известила, что урок окончен, а обед, напротив, вот-вот начнется, Брюссо отправился возвращать посуду в «Лакомства», а я – в столовую,так и не решив, буду ли тратить золото из кошеля де Шанвера.
ГЛАВА 4. Время тратить луидоры
Гонза сообщил, что не голоден и вообще у него некие неотложные демонические дела, поэтому по дороге я размышляла в одиночестве. О чем? О деньгах, о бедняжке Купидоне - сегодня мне показалось, что малыш прихрамывает, об Армане - в егo истории многое не сходилось. Наказание, которое должно было лишить маркиза памяти о нескольких месяцах и сорбирской магии, последней его не лишило. Шанвер плел при мне сорбирские кружева, абсолютно точно,и для этого ему не понадобился демон-фамильяр.
За обедом кузина Жоржетт развлекала нас сплетнями. Эта оватка из квадры «лисиц» кузиной приходилась только Натали Бордело, но называли ее так все.
Мадемуазель Ледюк из корпуса оват подписала фактотумский контракт с сорбиром Клермоном, что удивительно, говорят, не обошлось без взаимной нежной страсти. Товарки Ледюк уже скрипят зубами от зависти, хотя о новых контрактах студентам сообщат только вечером на совете. Он, кстати, обещает быть многолюдным, в «Своде» появилась запись, что нынешний совет назначен в зале Безупречности и на него приглашены все студенты Заотара. Интерес публики зашкаливает. Ректор собирается назначить новых старост, а оват Боше намекает, что нам теперь будет разрешено держать домашних питомцев. Арман де Шанвер снова станет сорбиром, это тоже огласят на совете. Фамильяр Шанвера – какое-то чудо. Все, кто уже лицезрел демоническую генету, сходятся во мнении, что зверя прекраснее им видеть не приходилось: огромная как тигр, с прекрасными карими глазами. Прочим пока приходится верить счастливчикам на слово, ңо вечером Шанвер покажет своего демона публике. Сейчас они в гостинoй лазоревого этажа, Бофреман хлопочет подле жениха, упросила начальство позволить им до совета оставаться в дортуарах, и даже велела накрыть обед там.
Мы слушали кузину Жоржетт, не забывая отдать должное кушаньям: крем-суп из шампиньонов, гренки, ломтики жареного мяса с овощами, на десерт – пирожное и чашечка шоколада. Аппетит у меня был преотменный, завтрак-то я пропустила.
За столом мы сидели всемером: кроме меня и кузины, близняшки Фабинет, Натали с Купидоном и Жан Мартен. Лазар отчего-то к нам не присоединился.
Я спросила об этом Жана,тот махнул рукой, посмотрев в сторону, куда он указывает, я увидела, что Пьер сидит за крошечным столиком вдвоем с Делфин де Манже.
Жорҗетт фыркнула:
– Новоявленная дворянка окучивает Лазара, чтоб он проголосовал за нее на совещании старост. Манже! Ну надо же! И теперь oна, представьте, дружит с Мадлен де Бофреман.
Натали, заметив, что тема эта мне неприятна, вклинилась в монолог кузины:
– Кстати, Катарина, твой заказ готов. Не изображай удивления, чудесная клетка из золотой проволоки ждет постояльца. Когда ты представишь публике своего питомца?
Жоржетт немедленно приняла охотничью стойку, ни о каких питомцах Гаррель она ничего не знала.
– После совета, – пообещала я, - если намеки Боше оправдаются, и нам позволят заводить зверушек.
Предвкушения у слушателей мое заявление не вызвало, генету Шанвера все сoчли более любопытным зрелищем.
Я встала из-за стола, отнесла посуду на буфетную стойку (за обедом лакеев нам не полагалось) и, воспользовавшись тем, что до начала следующего урока оставалось около получаса, отправилась в дортуары. Мне нужно было побеседовать с Арманом де Шанвером. То есть даже не побеседoвать, я просто хотела предупредить маркиза, что собираюсь потратить ещё один луидор из его кошеля. Луидор, сто корон,их мне хватит с избытком. Остальные сорок восемь золотых монет я собиралась вернуть владельцу.
Решение далось мне непросто, пришлось задвинуть в дальний угол сознания свою гордыню, побороть стыд. Но разве был другой выход из ситуации? Мне нужна новая одежда, принадлежности для письма и, Балор подери, чулки и мыло! Я буду должна два луидора маркизу Делькамбру (первый я по глупости потратила еще в прошлом году). Долг верну как можно быстрее, либо маменька пришлет денег, на что
