Вы же вчера сказали…
— Вы меня не так поняли, Тамара Викторовна, — лицо Альбертика пошло красными пятнами, глаза забегали, — это был разговор, так сказать, на перспективу…
— Но вы же сами…
— Тамара Викторовна, — слишком резко перебил её Альбертик, — поговорим об этом позже. А сейчас соберите свои вещи и возвращайтесь работать на своё рабочее место. А вы, Лидия Степановна, наведите здесь порядок и тоже начинайте работать. И да. Я таки жду отчет метрологов.
— Альберт Давидович, — зло ухмыльнулась я, — боюсь, что сейчас не только отчёт метрологов, но и любой другой документ найти будет невозможно. Сами посмотрите, у меня все документы были каталогизированы, хранились каждый на своем месте, а сейчас в этой куче как я что найду?
— Ну вы уж постарайтесь, Лидия Степановна, — нахмурился Альбертик, — это в ваших же интересах.
— Увы, при всём желании, я — не волшебница, так что обещать не могу, — деланно вздохнула я. — Кроме того, Альберт Давидович, у меня к вам тоже есть вопрос.
Альбертик аж вздрогнул.
— Во-первых, где приказ о том, что именно я должна курировать проект по переходу трудовых коллективов и бригад на хозрасчётный метод?
— Есть же решение трудового коллектива, — сердито ответил Альбертик, смерив меня непонятным взглядом.
— Решение — это не приказ, — парировала я, — нужно оформить всё надлежащим образом.
— Зачем приказ? — начал сердиться Альбертик. — Вы, Лидия Степановна, эти свои бюрократические замашки бросайте уже! У нас рабочее предприятие и никто вас здесь обслуживать не намерен!
— Альберт Давидович, — улыбнулась я, — не надо сваливать всё в одну кучу. Решение коллектива — это рекомендация к действию на общественных началах. А руководство подразделениями на основании приказа — это уже легитимная деятельность. И в данном случае приказ подтверждает увеличение спектра моих обязанностей, а соответственно и материальное вознаграждение. Сверхурочная работа должна соответственно оплачиваться.
Альбертик неопределённо хмыкнул и ретировался. Следом за ним потянулись остальные. Минуты через три я осталась в опустевшем кабинете одна. Это если не считать полуживого фикуса. Даже Людмила свинтила.
Мда. Позиционно я эту битву выиграла. Я ухмыльнулась.
Ведь что получилось, рассерженный на меня Альбертик в кругу единомышленников вчера после собрания поразорялся насчёт меня. Я уверена, что и о моём увольнении неоднократно упомянул. Ещё и приплёл что-нибудь эдакое. А дура Герих, которой он в пылу эмоций наобещал мой кабинет, не нашла ничего лучше, как поторопиться захватить его, не дожидаясь, когда меня окончательно уволят и подтянутся другие желающие. Обычно, на многих предприятиях и даже в школах, это прокатывало. Но не в этот раз.
Тем более, я максимально раздула ситуацию.
Поэтому Альбертик сдал назад. Временно, конечно же. Я не обольщалась, что за сегодняшний свой позор он ещё отдаст. И отдаст очень и очень больно.
Хотя Герих ему хорошую свинью подложила, ведь теперь я могу легитимно саботировать написание разных отчётов и прочей поточной документации, примерно с неделю-полторы, пока не разгребусь с картотекой и документами. А спешить я принципиально не буду.
Кроме того, мне нужно что-то думать о собственной защите. Альбертик вербует сторонников внутри предприятия, значит, мне нужно найти сторонников, а лучше покровителей, повыше. И начну я, пожалуй, с визита к «опиюсу». Не знаю, будет ли из этого какой-то толк, или же этот визит вылезет мне боком, но разведать обстановку не помешает. У Быкова хорошие связи. Уж получше, чем у Альбертика, который почти всё время был на подтанцовке у Ивана Аркадьевича и только сейчас начал показывать себя во всей красе.
А ещё есть у меня одна идея. Только надо обдумать, как её реализовать так, чтобы выставить Альбертика дураком.
От обдумывания этой мысли меня отвлекло возвращение Людмилы, которая, оказывается, бегала в магазин, прикупила чаю с конфетами, чтобы немного порадовать меня.
Милая девочка.
Вот все бы так.
К «опиюсу» я опять не попала — долго возилась с документами. Это только кажется, что всё быстро. А попробуй рассортировать хотя бы по основным кучам. Герих же сваливала всё в один ворох. Там многие папки рассыпались, страницы перепутались.
Ну да ладно, потихоньку разберусь.
Хотя по сути Альбертик таким вот образом меня прощупывает. Ищет, где та грань, дёрнув за которую, я сорвусь. Так что да, я не обольщалась, что это только начало.
А дома меня ожидал сюрприз.
Ещё на подходе к квартире, мой нос уловил витавшие обалденные ароматы жаренной рыбы и сдобных пышек. Явно Римма Марковна вернулась.
Хмыкнув, я вошла.
— Мама пришла! — ко мне радостным метеором метнулась Светка и обхватила руками.
— Привет, зайчонок! — обняла я её в ответ, — а ты откуда тут взялась? Ты же в Малинках сейчас должна быть.
— А мы с бабой Риммой приехали, — важно заявила Светка. — Галин папа привёз.
— Здравствуй, Лида, — из кухни выглянула Римма Марковна, вытирая испачканные мукой руки. — Мой руки и проходи на кухню, я дожарю последнюю сковородку и можно ужинать.
Долго просить меня не надо было, тем более толком пообедать сегодня, в связи с последними событиями, я не успела.
Переодевшись, я вошла на кухню.
Римма Марковна как раз заканчивала готовку.
— А что это вы вдруг вернулись? — спросила я, моя руки под краном.
— Да вот Светочке нужно в музыкальную школу нотные тетради купить, — начала объяснять Римма Марковна, и принялась с удвоенной энергией посыпать плюшки сахаром.
— А разве нельзя было купить потом, когда к школе её готовить будем? — удивилась я, — тогда же школьная ярмарка будет, как раз заодно всё и купили бы.
— Ну да, ты права, Лида, — вздохнула Римма Марковна, разворачиваясь ко мне и вытирая руки фартуком. — Поговорить нам с тобой надо. Серьёзно.
— О чём?
— О Петре Ивановиче, — ответила она.
Глава 6
— Римма Марковна, — нахмурилась я, — вы опять начинаете лезть туда, куда вас не просят.
Римма Марковна покраснела и уже набрала воздуху, собираясь достойно ответить, но я её невежливо перебила:
— Значит так, объясняю в первый и последний раз. С этим человеком у меня не может быть никаких личных отношений. Зарубите себе на носу. Причина простая — он мне изменил с другой женщиной, причём я это увидела. Говорю это вам не для того, чтобы вы бегали и распространялись среди соседей. Или выясняли отношения с Будяком. Ещё раз подчёркиваю — у нас с ним теперь ничего быть не может. Надеюсь, я ответила на ваши вопросы, и мы больше не будем возвращаться к этой теме и портить друг другу настроение?
Вид у Риммы Марковны был, словно у нашкодившей кошки в ожидании неминуемой расплаты.
— Далее, — неумолимо продолжила я, — вот вы сейчас поселили его жить у нас. Я не совсем понимаю, почему вы не посоветовались со мной? Вы считаете, что проживание постороннего мужчины в одном доме с незамужними женщинами — это нормально? Да?
И я безжалостно нанесла добивающий удар.
— А что люди скажут, Римма Марковна? Что они про меня подумают? Или моя репутация не имеет значения?
На глазах Риммы Марковны блеснули слёзы.
— И последнее — насколько я помню, у Петра Ивановича есть личный автомобиль, на котором он может спокойно ездить домой и обратно. Кроме того, он получает зарплату, а еще имеет военную пенсию. И поэтому снять другой дом в Малинках для него не проблема.
Губы Риммы Марковны затряслись.
— Я сейчас сделаю вид, что ничего не произошло, — прищурилась я и начала меланхолично нарезать хлеб, — а вы, когда вернетесь в Малинки, решите ситуацию с Будяком. Чтобы, когда я вернусь на выходные, а это через два дня, я его в нашем доме не видела. Договорились?
Римма Марковна кивнула.
— А по поводу моей личной жизни, скажу так. Посмотрите на меня, Римма Марковна. Сейчас я уже третий заместитель директора депо «Монорельс». И это за год, если не считать того, что полгода я провела в больнице. Как вы думаете, через два-три года кем я буду работать?
Римма Марковна изумлённо вытаращилась на меня. А я продолжила:
— Я отвечу сама. Через пару лет мы уже с вами и Светкой в Москву переедем. Могли бы хоть сегодня, но мне официально институт закончить надо. А вы мне пенсионера, который подрабатывает тем, что ведет кружок в Доме пионеров, сватаете. Нехорошо, Римма Марковна. Я знаю, что вы же всё равно не успокоитесь, поэтому озвучиваю вам критерии женихов — не ниже министра или генерала. В крайнем случае сойдёт профессор какой-нибудь, но лучше — академик. И по возрасту около пятидесяти лет. Младше не хочу и старше не хочу. Если найдёте такого — можете проворачивать свои матримониальные планы,
