отчего они каскадом рассыпаются по спине. "У тебя очень необычные волосы, Голди".
В моих волосах нет ничего необычного. За исключением того, что мы с сестрой разделяем их светлый оттенок, но больше ни у кого в нашей семье их нет. Светлые волосы не распространены в итальянской общине. Мы с Бьянкой единственные, кто берет пример с нашей норвежской бабушки.
Он берет несколько прядей между пальцами в перчатках, слегка расчесывая локоны.
Скажи ему, чтобы он остановился! Он переходит границы. Ты не можешь позволить случайному незнакомцу делать это.
Я полностью игнорирую голос разума и смотрю на прядь волос, которую он держит, замечая, что он использует только первые три пальцы, а две другие остаются слегка напряженными и согнутыми. Интересно, что случилось с его рукой?
"Итак, ты ждал меня", — говорю я. "Почему?"
"Разве есть что-то плохое в том, что я хочу пригласить красивую женщину на обед?"
"Обычно это происходит после нескольких встреч, Курт". Я ухмыляюсь. "Тебе есть что скрывать? Есть ли причина, по которой ты не хочешь назвать мне свое имя?"
"Что я могу скрывать?" Его пальцы в перчатках отпускают мои волосы и задевают кожу на верхней части руки, вызывая возбужденную дрожь во всем теле.
"Я не знаю. Ты бывший заключенный? Политик, у которого дома жена и трое детей?".
"У меня нет ни одного штрафа за превышение скорости. Ни жены, ни детей".
"Почему?" Я поднимаю бровь. "Сколько тебе лет?"
"Тридцать четыре. Иметь жену и детей я никогда не планировал".
"И у тебя есть определенный план на все случаи жизни?"
"Для большинства вещей — да". Он смотрит мне в глаза. "Не хочешь ли ты подать заявление на должность жены?".
Я разражаюсь смехом. Дело не в самом вопросе, а в том, как он был задан совершенно серьезным тоном. "Извини, Курт. Я не совсем подхожу. Тебе придется поискать подходящую кандидатуру в другом месте".
"Ты что-то имеешь против брака? Боишься обязательств?"
"Нет". Я качаю головой в недоумении от того, что обсуждаю брак с человеком, с которым только что познакомилась. "У меня есть вполне обоснованный страх оказаться связанной обязательствами с мужчиной, которого я не люблю. Слишком много плохих примеров в моей семье, я думаю. В свое время мы с моей сестрой Бьянкой договорились, что никогда не выйдем замуж. Мы планировали быть кошатницами, жить в домах, где пахнет мочой". Я потянулась за своим капучино. "Это было до тех пор, пока она не нарушила свою часть сделки и не вышла замуж за страшного русского парня. После этого я по-настоящему изменила свой взгляд на брак".
"Как это?"
"Странно, но я увидел, как хорошо это может быть. Эти двое… как чертовы родственные души или что-то в этом роде. Я никогда не видела двух людей, которые так чертовски любят друг друга. Они могли бы быть на открытке Hallmark". Я делаю глоток своего кофе. "Я не могу это объяснить. Чтобы понять, нужно это увидеть".
"Ты тоже планируешь выйти замуж за страшного русского парня?" — спрашивает он.
"Конечно, нет". Я смеюсь. "Мне не нравятся страшные парни. Хочу сказать, что не соглашусь на меньшее".
"А ты говорила, что ты не романтичная…" Его палец приземляется на мое обнаженное предплечье и проводит линию до голубых вен на запястье. Клянусь, мое сердце действительно пропускает удар.
"Может быть, да, немного". Я пожимаю плечами, чувствуя, как его палец снова движется вверх, и пытаюсь подавить желание просто закрыть глаза и наслаждаться его прикосновениями.
"Тот парень снова приставал к тебе?" — спрашивает он. "Тот, из бара?"
"Рэнди? Не-а. Я слышала, что он внезапно уехал из города, даже не позвонил. Слава Богу."
"Хорошо." Он кивает и проводит пальцем по тыльной стороне моей руки. "Есть еще что-нибудь новое?"
"Кроме того, что происходит куча странных вещей? Нет."
"Каких странных вещей?"
"Ну, можно начать с того, что я пошла на свидание с мужчиной, имени которого я не знаю". Я ухмыляюсь.
"Так это свидание?"
"Это ты мне скажи".
"Может, и так". Он берет мою руку, поворачивает ее ладонью вверх и продолжает выводить узоры на моей коже. "Я не часто хожу на свидания, поэтому я не совсем уверен, как это классифицировать".
Я вскидываю бровь. "Ты не ходишь на свидания?"
"Нет. На самом деле, я не думаю, что когда-либо был на свидании. Может быть, в старших классах".
Я смеюсь. "Ты меня обманываешь, да?"
Он лжет. Должен. Когда мужчина выглядит так, как он, должно быть, тонна женщин выстраивается в очередь, чтобы броситься в его объятия. Он смотрит вниз на мою руку, которая выскользнула из его руки, пока я хихикала, и обхватывает пальцами мое запястье. Притянув ее ближе, он продолжает выводить линии кончиком пальца. Линия любви, линия жизни, я никогда не уверена, какая из них какая.
"Что еще за странные вещи?" — спрашивает он.
Я моргаю и качаю головой. Его прикосновения очень легкие, но они все равно вызывают мурашки на моей коже. И не только на руках. И я определенно не собираюсь убирать руку.
"Ну, есть еще инцидент с цветами. Я до сих пор не знаю, кто их прислал".
"Да, я помню, ты упоминала об этом. Что ты сделала со всеми цветами?"
"Попросила ребят из больничной прачечной помочь мне отнести их в больницу Святой Марии. Мы разнесли цветы по палатам пациентов, находящихся на длительном лечении", — говорю я. "Некоторые я оставила себе. Я не должна была этого делать, поскольку не знаю, кто их прислал, но они были слишком красивыми".
Его палец движется вверх по моему предплечью. "Что еще?"
"Мой бывший вломился ко мне на прошлой неделе и пополнил мой холодильник". Я поднимаю на него глаза. "Он говорит, что не делал этого, но я ему не верю".
Дэвид не очень-то склонен к отношениям. Мне кажется очень странным, что он пытается наладить отношения с таким человеком, но я не могу придумать никого другого, кто мог бы это сделать.
"Твой бывший?" — спрашивает он. "Вы долго были вместе?"
"С учетом всех этих периодов " вместе" и "не вместе"…" Я думаю об этом. "Может быть, год".
Палец на моем предплечье замирает на мгновение.
"Год", — говорит он, затем продолжает свои движения. "Это долгое время. Он живет поблизости?"
"Да, но сейчас он в Индии. На йога-ретрите или что-то в этом роде. Наверное, он послал кого-то, чтобы тот разобрался с холодильником
