Я взяла его больше двух лет назад, я работала в доме малютки, педагогом ЛФК, у меня же специализированное образование, ты знаешь... и... так бывает. Я взяла опеку над Максимом, для этого понадобилось своё жильё и более высокооплачиваемая работа, так что я переучилась на бухгалтера и взяла квартиру в рассрочку, ипотеку мне не дали. Такая история. И ты... Клим! Я ведь поверила тебе, поверила, я как идиотка поверила, что у нас что-то может получиться, что я интересна тебе, - она заливалась краской, - боже, какая я дура, какая дура... Я ведь, правда, поверила тебе, Клим, ты казался таким искренним, а я настолько влюблена в тебя, что отказывалась видеть очевидное. Ты лжец! Патологический лжец, ты даже...
- Влюблена, - глядя в стену, - и тогда была влюблена...
- Я любила тебя!
- Ты любила меня, но бросила, хороша любовь. Я не обвиняю тебя, ты имела на это право, это твоё решение, твоя жизнь, и сейчас, спустя время, я понимаю, что даже хорошо, что ты не стала разговаривать со мной, а ушла молча. Сейчас я это понимаю... но знаешь, это очень далеко от понятия «любила».
- И что мне надо было делать, позволь спросить, - высоко, почти взвизгнув.
- Я не знаю, поговорить со мной?
- О чём?
- Обо всём, обо всём этом, я с ума сходил, ты не думала об этом? Ты не думала о том, как это было для меня? Я сходил с ума от боли.
- Тебе ещё и больно было? - она смотрела широко открытыми глазами, словно в удивлении.
- Вообще-то, да, - он помолчал, - я хотел убить себя... я пытался убить себя, через две недели после твоего ухода... Те две недели я почти не ел, я мало что помню, Жанна была почти всё время со мной, а потом вышла, ей надо было уехать, но она передала ключи Анжу... - он говорил тихо, вспоминая. - Я выпил водки, много, больше бутылки - точно, и напился таблеток. Я погуглил, знаешь, это оказалось так просто, и я превысил смертельную дозировку в несколько раз... Анж нашёл меня и упаковки, в токсикологии не сказали матери, что случилось, сказали последствия запоя, но Жанна знает...
- Боже, - Майя прикрыла губы рукой, - покончить собой? Ведь ты сам... это же ты... твоя вина...
- Майя, пожалуйста, в чём моя вина? Ты ушла... и эти скомканные бумаги на кровати.
- Какие бумаги?
- Медицинское заключение.
- Какое заключение? Я не видела никакого заключения.
- Нет? Заключение о моём бесплодии. Ты не видела? Тогда почему...
- Я приехала от мамы раньше на сутки, у нас всё не ладилось, помнишь? Я думала, что приеду раньше, сделаю тебе сюрприз, но сюрприз получила я... Ты был с какой-то девушкой, я видела это в зеркало... на диване в большой комнате. Я стояла и смотрела. И понимала, из-за чего ты перестал разговаривать со мной, почему ты стал агрессивным... откуда все эти вспышки и твоя замкнутость.
- Боже... - он замолчал.
- Я не видела медицинского заключения, Сергей. Может, я его держала в руках, не знаю...
- Ты хотела детей, вспомни, ты грезила ими, переживала, что из-за занятий гимнастикой у тебя проблемы, а проблема оказалась во мне. Я не мог дать тебе ребёнка... это было кошмаром.
- Поэтому ты нашёл утешение?
- Я даже не помню эту девушку, - Сергей откинул голову на спинку дивана, - не помню. Эту пару месяцев, которые я сходил с ума, видя твои слёзы от того, что тебе никак не удаётся забеременеть, я сходил с ума, и я боялся сказать тебе, боже, я боялся потерять тебя, ты была смыслом моей жизни, моим всем. Ты и была моей жизнью...
- Ты бесплоден... - она проговорила это про себя, - это точно?
- Да, - тихо.
- Мне жаль, мне правда жаль, Сергей, - она помолчала. - Теперь мы всё выяснили, но от этого мало что изменилось, поэтому, я думаю, тебе лучше уйти. Ты мне врал...
- Но и ты не сказала причину своего ухода. Я, мы все считали, что это из-за моего бесплодия.
- Всё это уже неважно, Клим, нам надо жить дальше, - она встала и ждала, когда встанет он, чтобы проводить до выхода и навсегда закрыть за ним дверь.
Но не дождалась, он прижал её сильно, практически вдавил в себя.
- Не отпущу, моя, ты моя, прости меня, прости, - он накинулся на неё, по-другому нельзя назвать этот натиск, он накинулся и опустил её на диван, проводя одновременно руками по всем участкам тела, до которых мог добраться, наслаждаясь её поцелуями в ответ, её откровенным желанием, даже жаждой. Он развёл коленом её бедра и позволил ей тереться о себя, пока снимал с неё футболку, целовал холмики грудей, опускаясь ниже и ниже, наконец, потянув за резинку лосин.
Майя.
Всё ещё не придя в себя от того, что рассказал ей Сергей, находясь в ужасе от того, что его могло не быть, не веря, что такое возможно, она целовала его в ответ судорожно и даже жадно, отчаянно, стараясь не закрывать глаза, чтобы не вспоминать и не представлять, но не смогла.
Много лет она пыталась забыть ту сцену. Майя стояла в полуметре и видела, слышала, могла ощущать запах чужих духов.
Её вырвало в подъезде и потом, по дороге к матери.
Утром, зная, что Сергей на работе, она судорожно собирала вещи, чтобы после обеда сесть на поезд и уехать навсегда из его жизни. Она не могла ни простить, ни забыть. Каждое её утро начиналось с желания быть с Сергеем физически, каждый её вечер заканчивался тоской по нему же, и каждый день она, с завидной регулярностью, вспоминала ту сцену и, более того, представляла и представляла его с другими женщинами, находя в этом какое-то странное удовольствие.
Несколько раз она пыталась построить хотя бы подобие отношений, но ей не удавалось. Дело не доходило даже до поцелуев... Её тело отчаянно хотело близости, но сама она отвергала любую попытку сблизиться с кем-то, как и её подсознание, которое услужливо подбрасывало ей картинки секса Сергея с любой другой женщиной, от чего её начинало тошнить.
Её состояние нельзя было назвать нормальным, но другого она не знала уже много лет.
- Всё, - вскрикнула, не выдержав, отвернувшись от собственного воображения, - всё,
