Пока ж пред нами призраки предстанут.
И призраков нам должно одолеть.
1
Утро выдалось тяжелым. Болела голова, во рту стоял отвратительный привкус кислого железа и табака. Да и на душе было не лучше. Домой Корсак приехал около трех часов ночи, а сейчас часы показывали девять. Поднявшись с постели, Корсак принял ледяной душ и выпил чашку крепчайшего кофе. Это помогло взбодриться.
Профессору Северину Глеб звонил, ощущая приятное волнение. Когда-то культуролог Игорь Федорович Северин был его научным руководителем. С тех пор утекло много воды, но Корсак вспоминал об учителе с неизменно теплым чувством.
– Слушаю вас! – послышался в трубке характерный хрипловатый голос.
– Игорь Федорович, здравствуйте. Это Корсак.
– Корсак?.. Какой такой Корсак?.. Ах Корсак! – хрипло воскликнул Северин, делая вид, что только что вспомнил Глеба. – Рад тебя слышать!
Несмотря на почтенный возраст, Северин любил повалять дурака, и в былые годы их словесные пикировки приносили Глебу много удовольствия.
– Я вас тоже, – сказал Корсак. – Как поживаете?
– С переменным успехом. Третий день борюсь с ангиной, утопил часы в раковине, опоздал вчера на собственную лекцию, но зато через пару недель выходит моя новая книга. А значит, меня можно назвать счастливчиком.
– Вижу, вы по-прежнему оптимист. О чем книга?
– Небольшая монография о Чимабуэ и Джотто[2]. Если ты еще помнишь, кто это такие.
– Как же, – сказал Глеб. – Если не ошибаюсь, Джотто – это американский киноактер. Кажется, это он играл в «Крестном отце»?
– Точно. Он сделал Чимабуэ предложение, от которого тот не смог отказаться!
Они рассмеялись.
– Не забудьте подарить экземпляр, – весело сказал Глеб.
– С удовольствием тебе его… продам. – Искусствовед снова хохотнул, но тут же закашлялся. Прокашлявшись, сипло проговорил: – Прости. Проклятая ангина. Ты сам-то как?
– Лучше всех, – ответил Глеб.
– Читал твой репортаж о любовных играх рачков-комарусов. Сильно написано. Жестко, логично, бескомпромиссно.
– Что-то не припомню, чтобы я про это писал.
– Правда? Жаль. Тебе непременно нужно написать о чем-нибудь этаком.
Глеб покосился на картину, стоявшую на стуле.
– Игорь Федорович, у меня к вам дело.
– Слушаю тебя.
– Мне нужно узнать как можно больше об одной картине.
– Что за картина?
– Гильрен ван Тильбох. «Автопортрет со смертью».
– Ван Тильбох? Отличный художник. Тебе нужен подробный отчет?
– Желательно.
– Тогда я должен кое-что освежить в памяти. У тебя есть цифровые фотографии работы?
Глеб снова покосился на Тильбоха.
– Как вам сказать… В общем, да.
– Можешь выслать по электронке?
– Да.
– Тогда диктую.
Северин сообщил свой смейл, дождался, пока Корсак запишет, и сказал:
– Позволь задать тебе вопрос: почему ты интересуешься Тильбохом?
– Журналистские дела, – ответил Корсак.
– Пишешь статью о каких-нибудь мошенниках?
– Что-то вроде этого.
– Ясно. Подъезжай на кафедру к концу третьей пары. Дорогу к университету помнишь?
– Такое не забывается.
