Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
снова засыпала, когда он полез на кровать, задержав дыхание, стараясь не разбудить меня своим сопением. Такое истязание собственного организма в угоду мне вызвало у меня жалость. Я прильнула к нему, устраиваясь поудобнее в изгибах его фигуры, так хорошо мне знакомой. Его жилистое тело все еще сохраняло тепло горячего душа, и запах алкоголя смешивался с жасминовым ароматом моего мыла.
– Фил, – прошептал он.
– Что?
– Как там Генри?
– Завтра расскажу.
– Хорошо.
– А ты как? – спросила я.
Он вздохнул, потом поцеловал меня в макушку и прошептал:
– Я в порядке.
Утром я металась по комнате, примеряя разную одежду, а Дил сидел на кровати и пил крепкий кофе.
– Первый прикид был ничего, – сказал он, потягиваясь.
– Нет, слишком распутно. Я хочу понравиться матери Генри.
– Но у вас же не свидание, Джони.
Странно, он с детства не называл меня этим именем. Я приняла это за показатель крайней степени похмелья.
– Кстати, а в чем ты собираешься идти? – спросила я, снимая брючный костюм. – Ты принес что-нибудь с собой?
– А это совершенно незачем, – ответил Дил. – Мы для них невидимки, подруга. Никто на нас даже не взглянет.
– Все будут пялиться только на тебя, если заявишься в окровавленных джинсах.
– Знаешь, мать Генри совершенно игнорировала меня в госпитале. Будто меня там и не было.
Я даже отвлеклась от поиска колготок в комоде:
– Ты серьезно?
– Абсолютно.
– Наверное, она просто не поняла, кто ты… Ну, в том смысле, что ты там делал. К тому же, – я вдруг поперхнулась, и это прозвучало так, будто я то ли охнула, то ли хихикнула, – ее дочь только что умерла. Может, не стоит от нее ждать любезностей?
– Она и медперсонал не поблагодарила.
– Ну, привет, – хмыкнула я, снова зарываясь в комод, – Марла уже умерла – за что благодарить-то.
– Но они же пытались ее спасти, разве нет? Да она просто… – Дил умолк и пожал плечами. – Да все они такие. Титулованные. Генри – нет, но все остальные – да. Пафосные придурки.
Я подошла и положила руки ему на плечи.
– Сегодня не тот день, товарищ, – улыбаясь, сказала я, но он не поднял взгляда. – Может, тебе хотя бы черное пальто надеть, а? Наверное, у Фионы найдется что-нибудь подходящее.
Перед уходом мы перекусили сухими хлопьями. Я переборщила с макияжем, а Дил в черном женском пальто из восьмидесятых с подкладными плечиками выглядел шикарно, что меня раздражало.
Нам нужно было проехаться на автобусе до метро, затем с пересадкой с одной ветки на другую и, наконец, пешком до чудного сквера в Челси. В конце пути я поймала себя на мысли, что на протяжении всей поездки вела монолог о Генри. Дил лишь невнятно бурчал в ответ и, похоже, сдерживал рвотные позывы. На пути к церкви мы миновали компанию в черных одеждах. С несколькими знакомыми я обменялась скорбными приветствиями. Дил сердито следил за моими реверансами. Неподалеку на тротуаре курили Пэдди и Найл. В длинных пальто и шарфах они выглядели привлекательно.
– Привет, милашки, – сказал Пэдди, целуя меня в щеку и крепко сжав плечо Дила. – Адская вечеринка.
– Дай курнуть, – сказала я, обнимая Найла.
– Что с тобой случилось ночью? – обратился он к Дилу, протягивая мне пачку «Мальборо».
– Дурные сны, – кисло улыбаясь, ответил Дил.
– Ну а вы как? – поинтересовалась я.
– Потряхивает слегка, – сказал Найл.
– Вот. – Пэдди запустил руку во внутренний нагрудный карман пальто и вынул серебряную фляжку.
Мы все сделали по глотку перед тем, как войти в церковь.
Мила и Джесс были уже там, расположившись посередине зала. Мила выглядела крайне серьезной, а Джесс – чрезвычайно очаровательной. Я присоседилась к ним на узкой скамье, приобняв обеих одной рукой. Орган заиграл похоронную мелодию.
– Все хорошо? – спросила Джесс.
– Нормально. А вы?
Мы обменялись еле заметными улыбками и придвинулись поближе друг к дружке, чтобы согреться.
Я огляделась в поисках Дила и увидела его вместе с Пэдди и Найлом в заднем ряду. Впереди я разглядела мать Генри – Кристиану. Она сидела с непроницаемым лицом рядом с пожилой женщиной, как я поняла, – бабушкой Генри. По другую сторону прохода стоял отец Генри со своей смазливой второй женой. Я понаблюдала, как он пожимал руки приглашенным и благодарил за то, что они откликнулись, причем брал их руку в обе свои. Основываясь на личном опыте (правда, скромном), я бы сказала, что Генри скорее фантазировал, рисуя отца главным злодеем своего детства. По мне, так он больше походил на добродушного, слегка солдафонистого метрдотеля.
Под женскими шляпками угадывались знакомые лица. За вычурной миниатюрной вуалью пряталась Ханна. Рядом с ней сидела Сесили Симмонс, которая обращала на себя внимание большинства морщинистых старикашек. Несколько задних скамеек занимала пестрая компания молодежи чуть постарше нас. Я так поняла, что это были друзья Марлы по тусовкам. У всех был какой-то желтушный вид, а от их дубленок и накидок а-ля рыболовная сеть веяло затрапезной романтикой. «Кто же из них мог быть отцом Беара?» – прикидывала я.
Орган смолк. Все встали и повернулись к открывшимся дверям. Я посмотрела поверх толпы и увидела Генри. Вместе со своими братьями и еще парой мужчин, которых я не узнала, он нес на плече гроб, склонив голову и подняв одну руку для равновесия. Промежутки между несущими гроб заполняли венки из белых роз и лилий. На крышке гроба из цветов было составлено слово, которое я не смогла разобрать со своего места. Когда процессия двинулась вперед по проходу, зазвучала молитва «Радуйся, тело истинное»[5]. Генри должен был пройти прямо мимо меня. От перспективы попасться ему на глаза меня передернуло.
– Мы можем поменяться местами? – прошептала я Миле и оттеснила ее, прежде чем она успела что-то сказать. Когда гроб проносили мимо нас, я увидела, что Генри побрился. Он по-прежнему не поднимал головы и смотрел себе под ноги. Когда они опускали гроб с плеч и устанавливали перед алтарем, стало понятно, сколько усилий требовалось, чтобы удерживать его на плечах в горизонтальном положении. Я даже покачнулась, словно ощутила на себе вес этого лакированного деревянного ящика с человеческим телом внутри. После того как гроб надежно укрепили на положенном постаменте, я смогла прочитать слово на крышке, выложенное из бутонов роз, – МАМОЧКА. Генри с братьями заняли места рядом с Кристианой.
Музыка прервалась. Поднялся священник.
– Давайте встанем и исполним первый гимн: «Господь – пастырь мой».
Все встали, и орган снова заиграл. Тщедушный хор голосов прихожан не мог достойно противостоять силе звучания органа.
Господь – пастырь мой, я не
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
