порядке… бля.
Ну, если Рю был в таком настроении, то все и правда было весьма не очень.
— Безумие… — пробормотала себе под нос Мисака-тян, и затем громче огласила: — Мы на шестьдесят третьем. Ищем пыточную, там наверняка остались следы клиента.
Затем она критичным взглядом оглядела запыхавшуюся команду и склонила голову набок, после чего строго, но не грозно, произнесла:
— Переведите дух, пока есть возможность. Дальше будет сложнее.
Нет, какой бы правильной не была Мисака-тян, но капитаном она, по мнению Маки, была хорошим. Он судорожно выдохнул и скосил взгляд на остальных, переживших нападение толпы: следы крови на костюме Фумико, грязь — на Тецуо. Сильнее всего была загажена броня у Рю, но он лишь с деловым видом чистил дубинку, словно ничего и не было. Не, ну точно — как киногерой! Может, Рю их обманывал, и на самом деле был актером?.. Просто они не поняли это за все эти годы совместной работы, а сейчас они просто снимали его новый фильм? Это бы объяснило весь тот бред, что тут творился — киношники такое обожали.
Точно, с ужасом подумалось Маки. Он тут тоже поблистает, и все это — хитрый план Тики-тян, чтобы он снимался в рекламе рубашек!
Хорошо было бы, жаль, что неправда!
Ладно, пыточная была рядом, но в соседнем помещении… Надо было бы туда перебраться и уже там поиграть в детективов.
— Впереди враги, — сухо заметил Тецуо, и Маки со стоном обернулся.
Одна, две… Три тепловые сигнатуры. Ну неужели они хотя бы чуть-чуть не могут отдохнуть? Он еще раз с унынием вспомнил Нини-тян, который мог быть тут, и решил, что еще раз позвонить вредно не будет. Попутно со стрельбой через дверь, конечно же, на какую нацелились они с Тецуо и Фумико.
— Горячий прием, да? — хмыкнул Рю, когда двое слегло.
Кроме одного. В боевом скафандре.
— Ой, — глубокомысленно икнул Тецуо.
И правда горячий.
Потому что у того парня в руках был огнемет. К счастью, они хотя бы его задели — и потому рев пламени вместе с жаром ушел вверх, в потолок, оставив там некрасивое черное пятно копоти, и, в эту же секунду, Мисака сделала два точных выстрела: и одна из пуль влетела внутрь его скафандра, начав рикошетить от стенок брони, попутно превращая все внутри в фарш.
Затем, она обо что-то ударилась. И тепловизор показал, как опасно начал нагреваться баллон.
— Отличный план, босс! — рявкнул Рю, и сложно было понять, была ли это ирония, или же он говорил это вполне искренне.
Маки замешкался — и это могло бы дорого обойтись ему, если бы Тецуо с тихой руганью сквозь зубы не схватил его за шкирку и не потащил назад, за выставленные Мисакой-тян и Рю щиты. Он так и осел на землю, смотря, как пламя заполнило комнату, освещая ее ярким оранжевым светом и жаром, ощущавшимся даже сквозь костюмы. Ну дела!
Вместо мальца с огнеметом осталось лишь одно ровное черное пятно. В воздухе завоняло горелым мясом, Маки не чувствовал, шлем не проводил запахов, но понимал. Но, к сожалению, они тут были не одни — и на такой взрыв, как коршун, уже слетелись.
Слетелся. Какой-то парень в дурацком синем шлеме с рогами и двумя пистолетами. Выглядел он, как настоящий позер — потому что никто на памяти Маки не мог нормально стрелять по-македонски.
В это же время, на удивление Маки, его звонок вникуда прошел.
Таинственный парень в маске встал напротив них с двумя пистолетами, словно ковбой, и в ответ на него нацелились Фумико с Тецуо… но, затем, он вдруг опустил пушку и ладонью остановил их.
— Секундочку!
И приложил палец к уху.
— Алло? — сказал парень в маске.
— Алло? — раздалось на том конце провода у Маки.
Все это время он сверлил взглядом придурка перед ними.
— Нини-тян? — немного помедлив, бросил он, одновременно с этим дергая Фумико за рукав.
Если это и правда Нини-тян, то было бы довольно плохо пристрелить его прямо тут и сейчас! Они, вообще-то, славные друзья, пусть Маки и сумел раздуплить этого придурка назвать свое настоящее имя (как оказалось, нет, гаденыш соврал, но то хотя бы была его любимая кличка) только спустя кучу времени, когда тот проболтался по пьяни.
— Чувак. Я сейчас, — возмущенно зашипел Нини-тян, — посреди очень важной миссии.
И то же самое сказал придурок в шлеме.
Господи, Нини-тян. Маки был жутко рад его видеть, но, в то же время, у него моментально появилось множество вопросов, главным из которых был тот, каким образом эта бестолочь оказалась в этой заднице мира. Впрочем, пути Нини-тяна были неисповедимы. Не было человека более загадочного и тупого, чем он.
Вся команда выжидающе смотрела на них двоих, явно начав что-то подозревать.
— По-моему, — вздохнул Маки, — я слышу твой голос совсем рядом.
— А ты разве сейчас не должен быть где-то в «Макаи-Мед» или типа того?..
— Да нет, знаешь, я в одной сраной башне…
Нини-тян задумчиво кивнул.
— Знаешь, как интересно! К нам в сраную башню как раз «Макаи-Мед» пробрался. Вы не знаете, что за дебилы сюда пролезли?
Единственный дурачок тут, посетовал Маки, только ты.
Наблюдавшая за этим Фумико, стоявшая ближе всех к Маки и слышавшая их разговор, тихо хрюкнула.
Затем, Маки выглянул из-за щита окончательно. Безжалостная маска Нини-тяна уставилась на них загадочным пугающим взглядом. Повисла немая пауза, словно в лучших комедиях по пятьдесят четвертому.
— О нет, — простонал Нини-тян. — Только не говори, что это ты.
— Это я!
— Бля-я-я!
Мисака скосила взгляд на Маки.
— Тенши-5?
— Ладно… — Нини-тян замешкался. — Слушай. Ты хочешь жить, да? И хочешь отсюда убраться, да? — что за глупые вопросы от самого большого дурачка в мире? — Потому что смотри! Если я захочу, я весь ваш отряд тут мигом положу!
Ну да. Конечно. Нини-тян и положил. В чем Маки и был уверен сегодня, так это в том, что кто-то очень много любил болтать не по делу, особенно если он выходил на сцену в таком пафосном амплуа с двумя пистолетами.
Помявшись, он опустил оружие, полностью обескураженный, и затем уставился на них еще раз.
— Хорошо. Я помогу тебе… вам. Но за это, вы поможете мне убраться отсюда, окей? — голос его звучал странно, словно он был зол и расстроен одновременно. Новые грани эмоции Нини-тяна! Вот это да! — Ладно, так и решили.
Затем, Нини-тян стянул шлем.
Маки вздохнул, увидев его настоящее лицо. Эти мешки под глазами, этот взгляд, этот дурацкий хвостик… Но больше всего, конечно, в душу запали эти две брови,
