громкий гитарный брень! Удивляется:
— О, узнаю мажорный септ-аккорд! А у кого гитара? Кто здесь бард?
— То мобила! — смеется пассажир.
— Ну что я, — говорит Намахов, — Не отличу живого исполнения? Не отличу живого? — обижается и руками в грудь толкает пассажира. Возгласы, высаживание.
На выходные Борис Леонидович затеял корпоратив в лесу. Но кто будет заведовать музыкой? Сергей посоветовал своего сына:
— Миша известный диджей. Сейчас на всю Голландию гремит.
— Почему Голландию?
— Там центр… Всей модной музыки.
— А он сможет что-нибудь зажигательное нам подобрать?
— Конечно. Без вопросов.
— Аппаратура тоже его?
— Конечно!
В субботу на лесную поляну съехались машинами. Намаховых подвозили Ежорины на своем джипе. Сергея укачало, по пути он несколько раз просил остановить машину и выходил на обочину дышать воздухом.
Начали раскладываться, готовить шашлыки. Борис Леонидович подошел и осведомился:
— Сергей, как вы?
— Ничего, уже ничего.
— Миша, как музон?
— Всё готово, — кивнул на багажник.
— Закачаетесь, — пообещала Аня Намахова.
— А в каком стиле? — спросило начальство.
— Крутой колбас! — ответил Миша.
— Это хорошо. Это хорошо. Ну ты начинай устанавливать всё, — и отошел.
Миша выволок музыкальный центр с потёртыми наклейками. Когда начало вечереть, народ захотел музыку, а начальство щелкнуло пальцами. Миша поставил диск, из колонок на фоне глухого шума послышалось пение Сергея:
— Ииия-на, йеха-ноха, ииия-на а-йеха-ноха!
Одновременно с этим пошла Аня, совершая плавные движения руками. Муж ее всё то же повторял в динамиках.
Сотрудники не поняли. Хотя кто-то сказал:
— Прикольно!
— Включи следующую песню! — приказало начальство.
Там оказалось то же самое. Борис Леонидович подбежал и нажал на стоп. И музыка кончилась. Но вдруг за деревьями громко ударил бубен. Замолк.
Из сумерек выскочил, одетый в одни трусы, Сергей. В руке он держал заостренную палку. Зорко оглядевшись, он быстро-быстро засеменил к рассеявшимся у трех мангалов людям, воткнул копье в землю, сам, словно карандаш в циркуле, описал круг, держась за копье, потом резко вскинул его и, прыгая из стороны в сторону, завел:
— Эе-на, йеха-ноха! А-эе-на, йеха-ноха!
Вернулись домой ближе к полуночи. Сергей обрыгал Ежориным джип и всё извинялся, а во дворе своего дома решил постоять, подышать, пока жена с сыном пойдут наверх.
У парадного курили и негромко беседовали Микола со второго этажа и Андрей, что вечно ходил с бутылкой пива. Микола показывал Андрею свою мобилку. Намахов приблизился, оценил:
— Нехилая труба!
На него посмотрели.
— А как она против падений? — Сергей быстро выхватил у Миколы телефон и бросил его на асфальт. Вдребезги.
— Ты чего?! — закричал Микола, стал трясти Намахова за грудки. Андрей вяло их разнимал. Прерываемый, Намахов пытался сказать:
— Мне для обзора! Я…
Но его повалили на асфальт и стали пинать. Сергей поджал колени к животу и заорал дурно.
— Батя, держись! — басом крикнул сверху, с балкона, Миша.
Рядом вдребезги приземлился большой цветочный горшок — один, другой. Соседи замешкались, Намахов вытянул шмалер, выстрелил пару раз. Из парадного выбежал клон председателя кооператива. Сергей пальнул и в него. Что было дальше — а тьма опустилась.
Утром начальник сказал Намахову:
— После вчерашнего ты уволен.
— Вы паять не умеете! — возразил Намахов, — Кто вместо меня будет паять?
— Найдем.
Сергей пострелял там всех из шмалера и ушел. Открыл в себе музыкальный талант. Подсылал Мишу на радиостанции, в качестве агента. Тот пробивался к редактору и убеждал:
— Просто Серый. Сценический псевдоним. Он придумал модный шлягер. Все будут слушать вашу радиостанцию. Только для нее. Вот первая строчка, а вторую Просто Серый споет в вашем эфире.
Миша дергался куда-то вправо, с криком:
— Я как бочка, я как бочка!
— Что это такое? — недоумевал редактор. Миша пританцовывал:
— Пой со мной, пой со мной! Но вторую часть шлягера — только в вашем эфире. Просто Серый. Мы ждем вашего звонка.
И оставлял визитную карточку с телефоном. Но никто не позвонил. Тогда старший Намахов стал караулить у каждой радиостанции со шмалером. Как увидит редактора, так шпок ему в лоб стрелкой с присоской! И ведущего — тоже шпок!
В остальное время Намахов ездил в метро и посмеивался. Не знают пассажиры, что среди них — знаменитый музыкант. Сергей выходил на какой-нибудь станции, усаживался на лавку и качал из стороны в сторону головой, будто не веря. Потом хлопнет себя по ноге, засмеется. Что вы люди за чудаки такие! Идете себе мимо, ничего не замечаете. Ничего, потом вспомните! А обидно будет, куда же денешься — а вот автограф не попросили. Но всё, ту-ту, поезд уехал!
Грохотала, набирая скорость, электричка.
Намахов купил газету и прочитал в ней заметку. Написал бумажное письмо на адрес редакции, но обращаясь к журналисту: «Хорошо накалякал, зло! Я тоже так могу, но боюсь. Смелость города берет. Неизвестный».
Шмалер прожигал карман, становился опасным. Сергей вышел на станции «Днепр», где по одну сторону от рельсов статуя чувака, запускающего спутник, а по другую чувихи, отправляющей в небо голубей. Спустился к каменной набережной, пошел по стороне моста, что смотрит в сторону Подола, на ней рыбаков нет. Огляделся, кинул шмалер вниз — тот полетел в далекую темную воду. А если, перекинуть ногу через перила, и тоже туда?
Тут вспомнил про сыроедов. Но к посещению дома на окраине душа еще не лежала. Безработный!
С бесплатного таксофона позвонил бывшему шефу и спросил ехидно:
— Ну как, нашли паяльщика?
Когда на том конце провода положили трубку, Намахов крикнул в тишину:
— Паяй… Носом!
Три дня просидел он дома, хмуро уставившись в телевизор. Время от времени ударял кулаком по столику на колесиках, перед диваном, и восклицал:
— Кто в доме хозяин?
Тогда Миша уходил в ванну со словами:
— Пойду побреюсь!
И запирался. Старший Намахов продолжал сидеть, Аня же ломилась к сыну в дверь:
— Не смей резать вены!
Вскоре Миша выходил, показывал на языке лезвие, вращал его и снова прятал во рту.
— Я на грани, — сообщал Миша и садился в кресло. Телевизор мелькал лицами политиков. Сергей, глядя перед собой, бросал:
— Это я! сплошной комок нервов.
Звонил бывшему шефу:
— Нервничаю!
Теперь и ты сволочь понервничай, как приеду под парадное с перочинным ножиком, как буду подпаливать квартирные счета в почтовом ящике, как намажу тебе замок стойким клеем. Борис Леонидович после десятого звонка сказал, что обратился в милицию. А после двадцатого стал перебирать страницы записной книжки, где-то там под фамилией «Пых» значился телефон темного человека, бывшего ломателя костей. После тридцатого же звонка к Намаховым позвонил сам Пых.
— Что вы это, — сказал он снявшему трубку Сергею, — Уважаемых людей беспокоите? Я скоро к вам в гости приду, так что встречайте с
