проговорил мужчина. Он, так же, как и вчера, был в строгом костюме, пиджак которого можно было увидеть через расстёгнутое пальто. — Пойдемте, я договорился с врачом, вас внесут в список посетителей и в следующий раз, если вы захотите к нему приехать, то сможете это сделать без меня.
Мы оставили верхнюю одежду в гардеробе. Егор вел нас по длинным коридорам. На втором этаже у реанимационного отделения, где на посту медсестра внесла нас в журнал посетителей и выдала бахилы и халаты.
— Пройдемте, — позвала нас девушка лет двадцати трех. Мы подошли к палате с небольшим окном. — Можете пройти, но по одному, — проговорила она, и вернулась на свое место.
Мы с Даной застыли у окошка.
— Я пройду, с вашего позволения, — сказал Егор и вошел в палату к племяннику.
Он сел на стул у кровати, на которой лежал молодой мужчина. Взял его руку в свою, и что-то стал говорить, не отрываясь глядя на него. Я не смогла наблюдать за этим, слишком личное, слишком интимно.
— Я не пойду, — выдала сестра.
— Почему? — удивилась я. Дана нервно теребила сумку в руках, то и дело, заправляя коротко стриженые волосы за ухо.
— Я не смогу. Он ведь без сознания, что я ему скажу? — потупив взгляд, проговорила сестра. — Сходи ты, а то неудобно получится.
— Ты все это заварила и решила руки умыть, молодец, — разозлилась я на девушку. И хотела уже еще сказать пару ласковых, как из палаты вышел Егор.
— Можете заходить, — посмотрел на нас мужчина, ожидая наших действий.
Я запахнула халат и, шелестя бахилами, прошла в палату, дверь тихо закрылась за моей спиной.
Я подошла к кровати. Какой же он красивый, даже в таком состоянии. Он практически не изменился. Повзрослел. На лице маска с трубкой — вентиляция легких, аппарат рядом стоял и тихонечко шуршал, опуская и поднимая поршень, гоняющий воздух через легкие. Провода от датчиков, закреплённых в районе груди, тянулись к еще одному аппарату ЭКГ, который издавал пищащий мерный звук.
Я присела на стул, на котором пару минут назад сидел Егор.
— Привет, — первое, что пришло в голову. Надо же поздороваться с человеком.
У него было спокойное выражение лица, будто он просто спит. Длинные темные ресницы обрамляли веки. Красивые скулы, прямой нос. Пухлые губы, линию которых я помнила с того момента, когда оказалась на нем после падения. Приличная щетина, отросшая за время что он находится в больнице, да и волосы слегка отросли, челка волнами спадала на лоб. Я потянулась убрать ее.
— Ты, наверно, меня не помнишь, ты ведь не знал, кто я, когда налетела на тебя у нашего подъезда. Да и навряд ли тебе это могло быть интересно, — тут я, наверное, лукавила, ведь он тогда представился. А я нарочно не ответила, ведь знала, что он ждал в ответ моего имени.
— Не знаю, что тебе еще можно сказать. Мы ведь даже не знакомы лично. Говорят, что находясь в таком состоянии, ты можешь слышать, поэтому я хочу попросить тебя выкарабкаться из этого анабиозного состояния. Ты ведь не гусеница. Лёв, ты тут нужен. Егор с ума сходит, так переживает за тебя. Ты ведь один остался у него, — слезы подступили к глазам и я, расчувствовавшись, взяла его руку в свою, переплетая наши пальцы. Его кисть в два раза больше моей, теплая, такая по-мужски мощная.
— Лёв, ты должен поправиться, — прошептала я, а аппарат ЭКГ запищал, и в помещение через минуту вбежала медсестра, которая нас сюда пропустила.
— Что случилось? — испугавшись, спрашиваю я.
Девушка удивленно на меня посмотрела, переведя свой взгляд на мою кисть, пальцы которой были переплетены с пальцами Льва.
— Это первый скачек пульса, с тех пор, как он тут, — проговорила она. — Я доложу врачу. Это хорошо, что он реагирует на присутствующего человека, — она улыбалась.
— Может, это просто совпадение, — нехотя освобождаю свою кисть.
— Но нужно надеяться на лучшее, правда? — проговорила девушка. — Парень молод, ему жить да жить, а не тут лежать. Если бы вы периодически к нему заходили, мы бы понаблюдали, может это снова бы повторилось.
Аппарат ЭКГ успокоился, пульс пришел в норму, и он так же мерно продолжил пищать разрезая тишину палаты попеременно с ИВЛ.
— Я еще приеду тебя навестить, — под любопытным взглядом девушки я погладила его руку и вышла из палаты.
Егор удивленно меня разглядывал, видно было, что хотел о чем-то меня спросить, но не решался.
— Дан, отвезешь меня к маме, мне нужно сегодня вернуться домой. Завтра на работу, — та молча кивнула и поплелась по коридору в сторону выхода.
— Арьяна, извините, — подошел ко мне мужчина, явно пытаясь начать разговор. — Это первый знак, что он еще жив, я еще поговорю с врачом, но это очень хороший знак, я чувствую. Не могли бы вы его навещать, когда приезжаете к родителям? — спрашивает он меня, но словно боится, будто просит о чем-то сверхъестественном.
- Хорошо, Егор Аркадьевич, я постараюсь, я вижу, как это для вас важно, — ответила я быстрее, чем успела подумать.
— Зовите меня просто Егором, а то я чувствую себя древним мамонтом, хорошо? — первый раз за две встречи я увидела, как он улыбается.
— Хорошо, Егор, если вам так удобно, но мне уже, правда, нужно ехать.
— Да, конечно, не смею больше задерживать, — он протянул мне руку и я застыла, уставившись на ладонь, но вовремя отмерла и ответила пожатием.
— Всего доброго, — улыбнулась ему и пошла по коридору догонять сестру.
11. Она
Домой я вернулась около одиннадцати вечера, поздно. Никак не могла вырваться от мамы.
Мэннька тут же выскочил из своей переноски и с важным видом принялся обходить владения. Я оставила сумки в коридоре. Устало стянула сапоги с ног, и, облокотившись на комод, зависла в своих мыслях. Дорога была сложной, учитывая погодные условия, ноги гудели, в глаза словно песка насыпали.
«Я доехала, все хорошо, спасибо за гостинцы еще раз», — отправила маме, чтобы не переживала, а спокойно ложилась спать.
Состояние выжатого лимона, все гудит и болит. Зарекалась же поздно не выезжать, но все тщетно, с мамой не поспоришь. Решила принять душ, по дороге стягивая джинсы и кофту, вода должна принести долгожданное расслабление бренному телу, смывая усталость и переживания.
Стоя под струями теплой воды, закрыла глаза, перед которыми тут же возникает образ Льва, лежащего в больнице. Темно-каштановые волосы сбились, смуглая кожа. Я знаю, что опущенные веки скрывают карего цвета глаза, в которых можно утонуть. Я помню каждое его движение. Когда
