Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 20
остался «на стороне ангелов». В том числе и буквально. В 1999 году он принимает участие в съемках комедии Кевина Смита «Догма». Ангел Метатрон, Глас Божий (для актера, получившего прозвище Голос, в этом есть нечто провиденциальное), появлялся из огненного столпа в скромной спаленке героини Линды Фиорентино, претерпевал муки пожаротушения, брезгливо сушился, разъяснял избранной Всевышним бедняжке ее высокую миссию, с ангельской кротостью демонстрировал отсутствие половых органов, хвастался размахом серафимских крыльев, плевался текилой, запальчиво ругал экранизации на религиозные темы, ходил по воде и делился маленькими интимными наблюдениями о поведении Бога в быту. Это веселое хулиганство, несомненно, доставляло удовольствие актеру, который впоследствии даже сетовал, что в Англии таких фильмов не снимают. Кислая усмешка Метатрона и его индивидуальный стиль убеждения – еще одно любопытное упражнение на тему: «Как раздражение и досада наставника преобразуются во вдохновение и энтузиазм воспитанника». Свой исключительный педагогический дар герои Алана Рикмана начали демонстрировать задолго до Хогвартса.
Для выдающихся британских мастеров не существует предела эксцентрике, и после ехидного ангела в том же 1999 году в фантастической комедии «В поисках галактики» Алан Рикман играет актера, который в свою очередь играет ученого-инопланетянина с дружественной, но проблемной планеты. Доктор Лазарус мрачен, сосредоточен, не подвержен эмоциям (в отличие от исполнителя его роли, который истерит в гримерке, вспоминая свой былой триумф в Ричарде III); невероятный мозг инопланетного гиганта мысли с трудом вмещается в причудливый панцирь-череп, а суровые брови вразлет довершают пародийное сходство с легендарным Споком из «Стартрека». Исполненная самого величественного и идиотского пафоса коронная фраза доктора Лазаруса: «Клянусь молотом Граптора, вы будете отмщены!» – доставляет шекспировскому актеру едва ли не физические мучения. Но, волею сюжета попав в космос, совершив множество подвигов и возглавив восстание дружелюбных осьминогов против злобных поработителей, актер успевает проявить себя мудрым самоотверженным учителем и даже находит место для патетического прощания с названным сыном-осьминогом по всем канонам классической трагедии, а одиозную фразу про «молот Граптора» произносит так серьезно и прочувствованно, словно эту белиберду написал сам Уильям Шекспир. Собственно, со времен Алека Гиннесса в роли Оби-Ван Кеноби британские актеры в голливудских блокбастерах именно так и поступают.
«догма». кевин смит. 1999
«в поисках галактики». дин паризо. 1999
lumos maxima!
Разбросанные по фильмографии Рикмана сюжеты о мистическом непререкаемом авторитете, загадочной харизматичности и фантастическом даре предвидения должны были однажды сойтись в одной точке. В 2010 году Алан Рикман претерпевает одну из самых своих гротескных метаморфоз, превращаясь в Синюю Гусеницу – Тим Бертон экранизирует «Алису в Стране чудес», где актер одалживает свой волшебный голос (на сей раз в самой обволакивающе-мягкой, бархатной вариации) упитанному глазастому существу с моноклем (в фильме его назвали Абсолем), сибаритствующему на шляпке гриба в обнимку с неизменным кальяном. «Cтолько превращений в один день хоть кого собьет с толку! – Не собьет! – сказала Гусеница». Энигматичное создание Алана Рикмана было, как обычно, преисполнено величавой медлительности, весьма щедро на многозначительные парадоксы, флегматично и снисходительно-иронично, как… как настоящая Синяя Гусеница Льюиса Кэрролла. Кажется, в бертоновской сказке судьба ненароком подобралась к одному из важнейших архетипов, воплощаемых актером в течение всей карьеры. Многочисленные воспоминания друзей и коллег Алана Рикмана о его бесценных профессиональных советах и щедром покровительстве обрели художественную законченность: в самом деле, кто как не Синяя Гусеница, плывущая в волшебных клубах голубого дыма, может подсказать, с какой стороны гриба следует откусить?!
«гарри поттер и тайная комната». крис коламбус. 2002
В финальном своем появлении Абсолем обещал Алисе новую трансформацию. Согласно логике, Гусеница должна была превратиться в бабочку и обрести крылья, и Алан Рикман (не дождавшись выхода «Алисы в Зазеркалье») в своих фантастических экранных воплощениях выполнил обещанное: крылья он обрел. Едва ли не самые экстравагантные из всех возможных. В 2013 году в короткометражке «Пыль» актер появляется в облике странного помятого субъекта, который с подозрительной сосредоточенностью тайно следит за маленькой девочкой. Стоит девочкиной маме отвлечься, а ребенку – уснуть, как хмурый седой мужчина, исключительно серьезный и, пожалуй, опасный (Рикман всегда опасен, когда серьезен, а серьезен он почти всегда), проникает в детскую. Бережно приподняв спящую девочку, странный незнакомец достает у нее из-под подушки молочный зуб, спрятанный ребенком, согласно известному суеверному ритуалу. Дитя продолжает спать, а ночной гость потихоньку в маленькой ручной мельничке размалывает зуб в белый порошок, делает из него дорожку на зеркале и с наслаждением вдыхает «пыль» через соломинку. Последующий наркотический приход – не главное, главное – то, что в момент эйфории у необыкновенного визитера отрастают черные крылья, похожие на трепещущие листья тропического растения. И самая удивительная Зубная Фея на свете, не без труда справившись с заевшей рамой, вылетает в распахнутое окно. Потревоженное дитя выглядывает на улицу: в ночном небе над городом, расправив дивные крылья, летит Алан Рикман, закрыв глаза и подставив лицо свежему ветру… В семиминутном фильме авторам Бену Окренту и Джейку Расселу удалось понять об этом актере куда больше, чем многим их куда более именитым предшественникам за тридцать лет. Начинающие кинематографисты перебрали множество специфических рикмановских актерских «морфем» («опасность» – «сила, власть» – «непредсказуемость» – «ребенок» – «хрупкость» – «нежность» – «защита» – «тайная страсть» – «мистический экстаз» – «беспредельность»), но придумали, как их расставить в нужном порядке, чтобы получился исключительный художественный образ. Немаловажно в этой «Пыли» и то, что к десятым годам нового века стало очевидно: Алан Рикман обрел репутацию культовой звезды. Ему уже ничего не надо было ни объяснять, ни доказывать.
Молочный зубик мелкого помола в качестве особо секретной составляющей волшебного зелья вполне мог бы храниться на почетном месте в лаборатории профессора Снейпа – с 2001 по 2011 год для Рикмана наступает новый этап карьеры: он снимается в экранизации «Гарри Поттера». Северус Снейп, мастер зельеварения и профессор защиты от темных искусств в Хогвартсе, зловещий тип в развевающейся черной мантии, с бледным лицом и волосами цвета вороньего крыла, оказался для целевой аудитории едва ли не самым любимым персонажем фильма. Шуточки Джоан Роулинг по поводу вечно немытой головы сурового профессора в экранизации были не в ходу – рядом с Аланом Рикманом в дурном настроении детишки инстинктивно вжимали головы в плечи, им было не до шуток (актера поначалу побаивались и его малолетние партнеры по площадке). Профессор Снейп, тайной недоброжелательности предпочитающий явную, грозно вырастал за спинами геройских шалунов в самый неподходящий момент; брезгливо подтянув рукава мантии, стучал по вихрастым затылкам, цедил слова так, словно каждая буква была особым одолжением этим маленьким тупицам, с издевательской церемонностью интересовался их академическими успехами и едва ли не мечтательно размышлял вслух о том, что будет, если капнуть пару капель особо мерзкого снадобья в их тыквенный сок. «Мальчика-который-выжил» затравить было непросто, и Снейп Алана Рикмана не сдерживал ни своего раздражения, ни своего сарказма. Он был неприятен и знал это. И, однако, его полюбили – не персонажи (им предстоял свой путь), а зрители. Причем задолго до того, как узнали, что Северус Снейп – двойной агент и что «на самом деле» он сражается на стороне добра.
Этот парадоксальный педагогический эффект дарован лишь избранным, но Алан Рикман, как известно, владел им и сам, и наградил им некоторых своих персонажей. В суровой требовательности и издевательской беспощадности содержалось внятное послание для учеников: выживут не все, но те, кто выживет, обретут подлинное могущество – и оно стоит того. (Недаром в 2011 году в спектакле «Семинар», который Алан Рикман с огромным – и уже не знающим сомнения успехом – играл на Бродвее, его героем был профессор литературы, дающий мастер-классы начинающим писателям. За то, что этот высокомерный, брезгливый, язвительный и великий человек (впрочем, несравненно более мягкий и вальяжно-снисходительный, чем профессор Снейп) сделал с фразой ученицы, почти целиком взятой из романа Джейн Остин, поклонники Остин наверняка могли бы придумать для старого циника заклятие похлеще «Авада кедавра!». Но никто не мог противиться ни его обаянию, ни блеску его стремительного и безупречного разбора.)
«гарри поттер и дары смерти: часть первая». дэвид йейтс. 2010
Профессору Снейпу добавляли очарования незримое присутствие тайны и, конечно же, благородное разбитое сердце: романтическая любовь отвергнутого злодея и его вечная (включая загробную, в духе Эдгара По) преданность
Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 20
