Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
На парковке был старик. С ума сойти, до чего старый. Мохтар не понимал, как этот старик умудрился доехать до парковки, вылезти из машины и еще потом ходить ногами. Ему же минимум девяносто. Мохтар направился к нему, и с каждым шагом старик казался все древнее. Сто десять лет – запросто. Одет был по-стариковски, хотел новую машину. Хочу, сказал он, обменять свой фургон «шеви» на «аккорд», но цена «аккорда» по прейскуранту кусалась. Мохтару про таких людей объясняли: человек читает что-то в «Консьюмер репортс» или в интернете и заявляется в дилерский центр, имея в виду цену от балды. К прейскуранту эта цена никогда не имела отношения. Она всегда была ниже. Иногда на пятьсот долларов ниже. Иногда на полторы тысячи. Обычно на тысячу. Стандартная вилка. Такие люди всегда хотели купить машину на тысячу дешевле, чем по прейскуранту. И этот старик тоже. Сказал Мохтару, что хочет машину, только пусть ему собьют цену на штуку. Мохтар сказал, что поговорит с менеджером, и ушел в офис к Ли.
«Легко, – сказал Ли. – Делаем договор».
Мохтар вернулся на парковку и сказал старику, что все складывается. Они собьют цену на тысячу.
Старик был счастлив, они пожали друг другу руки, Мохтар привел его в офис и познакомил с Ли. «Дальше я сам», – сказал Ли, и Мохтар ушел на парковку.
Спустя час Мохтар посмотрел, как старик уезжает на своем новом «аккорде», и помахал ему, раздумывая о том, как сегодня удалось сделать что-то хорошее. Он зауважал Ли: надо же, беспощадный переговорщик все-таки способен выказать некое почтение, некое милосердие старому человеку, заключить перемирие, прервать бесконечные стычки за комиссию и просто-напросто сбить цену на тысячу. Старику на этой земле осталось недолго; суета не стоит того.
«Это ты молодец», – сказал Мохтар начальнику.
Ли посмотрел на него странно и ткнул пальцем в договор. Арифметика – как обычно, путаница взносов, наценок и прочей ерунды, но Мохтар разглядел, что Ли не сбил ни цента. Машина обошлась старику ровно в ту сумму, которую Ли хотел с него получить. Ли сбил тысячу долларов с первого взноса и тут же ее прибавил.
После этого уйти было легко. Мохтар уже организовал сотню сделок, цифрами жонглировали всякий раз, но тут история была другая. Мохтар ушел домой, а спустя несколько дней уволился, послав СМС. Понимал, что это непрофессионально, что это нарушение приличий и рабочего этикета, но с него хватило. Так он Ли и написал, четыре слова: С меня хватит, сынок.
Глава 8
Воитель из Ричгроув
Бейкерсфилд – отнюдь не первый в списке городов, где молодой человек захочет ступить на героический путь. Но Ситр, бабушка Мохтара по матери, жила поблизости, в Ричгроув, и у нее был диван. Мохтар планировал спать на этом диване задаром и ходить на занятия в колледж Бейкерсфилда. Ему нужно было сосредоточиться на учебе и не тратить лишнего, так что он сел в автобус, который четыре часа вез его на юг штата.
Не то чтобы это был целиком выбор Мохтара. Фейсал не обрадовался, что сын бросил работу в «Хонде». Мохтару там хорошо платили, рассуждал Фейсал, у Мохтара там было будущее, а Мохтар ушел не пойми с какой радости. Еще одна иллюстрация его неугомонности, не сказать бестолковости. Родителям Мохтара требовалось знать, что у сына есть план. Либо найди работу и там работай, сказали они, либо иди учись. А бросать хорошие должности и спать у нас тут на полу – так дело не пойдет.
«Поживи пока у нас, – сказала бабушка. – Поучись».
Мохтару нужно было подышать воздухом, сменить обстановку. Он собрал вещички и записался на четыре курса: политология, всемирная история, социология и киноведение. Переехал к Ситр на Южную, 99, прямо за бензоколонкой и продуктовым «Фастуэй».
Ситр с мужем Али купили «Фастуэй» еще в 1980-х. Бензоколонка стояла посреди Калифорнийской долины, среди фруктовых ферм – через дорогу виноградники, чуть дальше авокадо и миндаль. Когда бизнесом занялись Ситр и Али, то была единственная бензоколонка на многие мили окрест, и доход она стала приносить сразу. Сборщики фруктов, в подавляющем большинстве своем мексиканцы и прочие латиноамериканцы, покупали в «Фастуэй» обед, пиво после работы, бензин для грузовиков. Топливо доходов не приносило – ни одна бензоколонка особо не наживается на бензине, – но заманивало покупателей в продуктовый, и доходы росли там. Продукты, лотерейные билеты, алкоголь.
За бензоколонкой Али и Ситр построили себе дом и счастливо прожили в нем двадцать пять лет. Их дети, а теперь и внуки росли здесь же, работали на бензоколонке, дома говорили по-арабски, в школе по-английски, в лавке по-испански. Мохтар их навещал с самого переезда в Калифорнию. Сельская жизнь – тихо, сухо, жарко. На узких дорогах, что прорезали сливовые и виноградные посадки, дяди Ракан и Рафик учили Мохтара водить машину. А поскольку в Йемене от любого молодого человека ожидалось, что он хоть как-то умеет обращаться с ружьем, дядья возили Мохтара в стрелковый клуб «5 собак» и обучали стрелять.
Сейчас дед Али уже десять лет как умер, но бизнес по-прежнему процветал – им владела Ситр, а управляли Ракан и ее зять Тадж. Тадж и его жена Андреа с четырьмя детьми жили в том же доме. Тесновато, но Мохтару нашли место. С месяц он спал на диване, а потом Ракан откопал в гараже и вернул к жизни старую кровать – много лет назад на ней спала Хитам, дочь Андреа. Кровать была розовая, но Мохтар все равно был благодарен и старался пригодиться в «Фастуэе». Выносил мусор. Складывал картонные коробки. Помогал поварихе Ольге, языкастой американской мексиканке, которая готовила буррито, эмпанады и сэндвичи для сельхозрабочих.
Рабочие, приходившие в «Фастуэй», приносили для Ситр ящики винограда, апельсинов, слив, голубики и миндаля – по сезону, – а Ситр давала им травы, специи и инжир, которые растила у себя на участке. Ситр любила Ричгроув. Он напоминал ей о Йемене – жарком и плодородном Йемене ее детства. В Иббе росло все, рассказывала она Мохтару. Дыни, инжир, лимоны, яблоки, миндаль. Все что ни возьми. Их йеменские предки в своей родной мухафазе Ибб возделывали землю – логично, что йеменцы из Ибба приезжали в Калифорнию. Ситр на роду было написано поселиться там.
Ситр знала Сесара Чавеса и Долорес Уэрту[7]. Она знала Наги Дайфуллу, американского йеменца, сельхозрабочего, погибшего за дело сельхозрабочих. Когда Сесар Чавес начал создавать профсоюз, его поддержали йеменцы Калифорнийской долины. В 1973 году Дайфулла, йеменец из Ибба, руководил забастовкой «Объединенных сельскохозяйственных рабочих». Он прекрасно говорил по-английски и по-испански и был важным связующим звеном между испано- и арабоговорящими работниками. В августе того же года, в разгар битв ОСР с владельцами плантаций и полицейскими, Дайфулла перед баром праздновал скромную победу профсоюза. Подошел сотрудник полиции округа Керн, они с Дайфуллой повздорили. Полицейский ударил Дайфуллу по голове фонариком и затем волоком потащил по улице, что Дайфуллу и убило. Похоронную процессию на семь тысяч человек вел через Делано сам Чавес.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
