а не могут ли ваши женщины разделать эту медвежью тушу? Все же мясо. Не пропадать же добру? Суп, например, из медвежатины можно на всех сварить, — обратился подполковник к партизанскому командиру.
— Товарищ Алексеева! Пойди сюда! — позвал Васильев.
Сразу на зов начальства подскочила какая-то бойкая темноволосая бабенка с миловидным лицом и нетолстая, но неухоженная и босая, в грязной длинной юбке и в серой шерстяной кофте, несущая на плече целый ворох садового инструмента: трое грабель, две лопаты и мотыгу.
Станислав Николаевич сказал ей:
— Тут, это. Медведя надо разделать и супом из медвежатины всех накормить. Справишься?
— Сейчас мигом наших девок организую! Все голодные ужасно, так что и косолапого съедят с удовольствием, — проговорила бойкая брюнетка.
— Вы только, пожалуйста, кости не повредите. Это очень редкий медведь. И его скелет для науки представляет большую ценность, — вставил профессор.
— Это наша колхозная активистка, Мария Ивановна Алексеева, передовая доярка, — представил женщину Васильев.
Она мило улыбнулась Сомову и Игнатову, а затем побежала звать других женщин. Вскоре над разделкой медвежьей туши уже работала под руководством передовой доярки ножами целая женская бригада, а рядом на берегу речки подростки складывали костры из хвороста, который сразу начали подносить дети, собирая валежник не только вдоль берега, а и забираясь на невысокие прибрежные скалы, поросшие лесом. Как только костры разгорелись, над ними на треногах подвесили большие котлы, наполнив их водой из речки. И дело пошло. Суп начал вариться.
Командир партизанского отряда, глядя на эту суету, улучил момент, когда Игнатов ушел к своему артефакту, и тихо сказал подполковнику:
— Мне с ребятами надо бы возвращаться. Наши все уже тут, а следы снаружи от входа необходимо замести. Иначе финские егеря быстро этот проход в расщелину обнаружат. Если хотите сохранить все в тайне, то нужно вернуться к дороге, чтобы тщательно замаскировать следы нашего отхода к речному берегу и спуска к расщелине. Можете и своих бойцов мне выделить для этого дела. Быстрее будет. Наведем там порядок и вернемся обратно, если вы так распорядитесь, товарищ Сомов.
Но, мое предложение вам такое. Снаружи на нашей стороне надо бы устроить постоянное наблюдение. Вроде разведывательного дозора. Чтобы не только знать ситуацию, но и оккупантам при случае насолить. Да еще есть у меня задумка отбить наших военнопленных, что находятся в лагере возле заброшенного карьера. Вот только эту операцию тщательно готовить надо. С наскока их освободить не выйдет. Охрана там сильная. Да и лагерь большой, на тысячу человек точно, а, может, и больше. Смотря сколько народу супостаты уже туда согнали. А там не только военнопленные, но и все те люди, согнанные из окрестных населенных пунктов, которых враги неблагонадежными посчитали. Охраны там предостаточно, но, я думаю, что с вашей помощью мы сумеем справиться.
— Сильная охрана, говорите? Это сколько человек и какое вооружение? — спросил Сомов.
— Точно пока не скажу. Для этого разведка и понадобится. Но, примерно знаю, что четыре вышки с пулеметами по периметру имеются, а непосредственно охраняют лагерь не меньше двух десятков финнов. И это помимо полицаев. Да еще и немецкие эсэсовцы рядом расположились из айнзацкоманды. У тех пара бронетранспортеров есть, — поведал Васильев.
— Ну, раз эсэсовцы и бронетранспортеры, то охрана, действительно, неслабая. И я согласен с вашим предложением все тщательно разведать. Можно было бы, конечно, задействовать ваш партизанский отряд. Да только должна тогда снаружи иметься у вас база подготовленная. А я так понял, что ваш колхоз разгромили начисто. Значит, опереться на местное население уже не получится. И как тогда собираетесь продолжать партизанить? — проговорил Сомов.
Партизанский командир рассказал:
— Когда я устроился на тихую должность лесника, мои друзья-соратники с которыми вместе служил, помогли поставить просторную и теплую избушку в глуши на озере с болотистыми берегами. Я обживался на островке, разбил огород. Росли у меня картошка, морковка, свекла, репа, лук, чеснок, огурцы и даже помидоры. Место там тихое, по дальнему периметру охраняемое водой и топью. Лишних людей нет, чужие не шастают. Мои соратники иногда приезжали туда просто отдохнуть, расслабиться и порыбачить с лодочки. Место спокойное, целительное и для души, и для тела.
Так получилось, что кроме нескольких моих бывших сослуживцев никто не знал об этом месте. Хозяйство разрасталось, забот прибавлялось, но мне пошло на пользу — только крепче стал. После службы самое то, чтобы форму не потерять. А тут и война началась. Так вызвали меня наши партийцы районные. Велели для партизанского отряда базу создавать. Ну, так я и приспособил свою новую избушку под это дело. Отвезли туда несколько мешков с продовольствием. Там же помогли мне общими усилиями сделать тайник для оружия, да и запас боеприпасов выделили. Так что есть у меня место о котором мало кто знает, и не так далеко оно находится. Несколько часов пешком по лесу идти от того водопада, который рядом с вашей непонятной расщелиной. И не думаю, что быстро к моей избушке вражеские егеря доберутся.
Сомов внимательно выслушал Васильева и проговорил:
— Ну, тогда даю вам разрешение выйти отсюда и создать небольшой отряд снаружи. Будете действовать на пространстве между вашей базой и нашей. Но, только, в таком случае, я вам не всех ваших военизированных колхозников с собой взять рекомендую, а только самых обученных. Всего несколько человек, потому что подобная диверсионно-разведывательная группа должна быть небольшой. Например, два-три ваших самых надежных человека и два-три моих. Вроде передового разведывательного дозора. Тогда и снабжать вас для меня будет проще, да и прятаться вам легче. А, когда разведаете все об этом лагере военнопленных и операцию подготовите, мы ударим прямо отсюда. Прикинем количество необходимого вооружения, подготовимся, да и выйдем из расщелины, чтобы напасть на врагов внезапно. Только очень осторожно действуйте. Себя не выдайте, да врагов не спугните. И, еще одно. Если окружат вас, то в плен не сдавайтесь. В крайнем случае, подрывайтесь гранатами вместе с врагами.
— А можно, я тогда вот этого вашего лейтенанта с собой возьму и пару его ребят? Я их уже в деле видел. Ну, а из своих прихвачу, пожалуй, Мишку Громова, и Данилу Колесникова, — сказал Васильев.
Подполковник задумался. Потом сказал:
— Тут дело такое, с нашей стороны время мирное, поэтому из своих я сам выберу добровольцев. Есть у нас такие бойцы, кто в подобном мероприятии, как охота на настоящих эсэсовцев, с удовольствием поучаствует. Вот только мне еще с ними переговорить
